Цитаты из книги «Дочь моего друга»

Приглашения еще не рассылали, но имей в виду, что ты тоже в числе гостей. Свадьбы для меня еще утомительнее, чем похороны, – на последних, по крайней мере, никакой цирковой программы нет.

я просто стою и любуюсь ей, моей Липучкой. Мысленно я называю ее так уже давно – потому что прилипла и не отлипает. Девочка Яна со своей куклой и храбрыми слезами пополнила мой скудный список под названием «Люди и вещи, которые меня поразили». Их и так было немного, а с тех пор, как она в него попала, не уверен, что там еще осталось место.

Хочешь к дяде Андрею, Матвей? – Сергей расхаживает по гостиной на руках с сыном, который больше напоминает куклу из витрины «Детского мира»: маленькое тельце в голубом костюме, круглая голова с пушком и едва заметный нос. – Мама как раз тебе памперс не надела – пописаешь ему на рубашку. Картина новоиспеченного Молотова-отца – зрелище приятное, но не настолько, чтобы испытывать желание взять его сына на руки. Тем более если после этого мне нужно будет ехать в гостиницу менять одежду. – Я воздержусь, пожалуй. Слишком хорошо вы вместе смотритесь. – Дядя тебя боится. – Сергей с улыбкой разглядывает кукольное лицо своего отпрыска и касается пальцем кнопки носа. – Он еще не знает, какое ты счастье.

Разозлиться на него? Обидеться? Хочу, но не выходит. У Андрея в моих глазах непреложный иммунитет – он всегда честен. А я в него влюблена.

Я только пока никак не могу решить – Антон передо мной так старательно понтуется, или же это его естественная манера общаться. Надеюсь, что все же первое. – Лера говорила, что ты увлекаешься футболом, – делаю попытку разнообразить нашу беседу. Нам минимум час нужно здесь провести, так что надо постараться дать ему шанс.

Я с Толоконниковым на днях болтал… – Антон делает многозначительную паузу и, когда не получает должной реакции на незнакомое мне имя, важно поясняет: – Юрий Толоконников, который владеет этим рестораном. Он мне на тусе в «Метелице» рассказывал, что им мясо самолетами напрямую из Японии и Австралии доставляют. Я, кстати, в Монте-Карло был на прошлой неделе – в их мишленовском «Луи Пятнадцатом». Так вот телятина там даже рядом с этой не стояла. Количество пафоса в одной этой фразе поднимается до заоблачных высот, и я начинаю жалеть, что согласилась принять приглашение на ужин.

Я первой ныряю в салон, чтобы Андрей не думал, что я каким-то образом претендую на место на переднем сиденье. К счастью, и Карина вперед тоже не лезет – она хорошо чувствует людей, а весь вид Смолина говорит о том, что соседи по креслу ему не нужны.

Пап, я не маленькая, и присматривать за мной не нужно. Думаю, у Андрея дела поважнее есть. – Для меня всегда маленькой останешься, Ян, – по-доброму улыбается папа. – Я тебя с хвостиками и в спущенных колготках помню – не много с того времени изменилось. Краем глаза я замечаю, что в лице Андрея мелькает усмешка. Видимо, он тоже помнит меня в спущенных колготках. Прекрасно.

На лице профессиональный макияж, что особенно бросается в глаза, когда привык видеть ее ненакрашенной. Смотрится эффектно, но как-то инородно. Без косметики она нравится мне куда больше, если так вообще можно сказать о человеке, от присутствия которого я всей душой мечтаю избавиться.

Яна, в твоем виде меня устраивает все, кроме того, что на тебе нет бюстгальтера. Уверен, не только мне это очевидно. Исправь это к завтрашнему дню. Яна краснеет так густо, что я почти испытываю к ней сочувствие, которое, впрочем, быстро сменяется вспышкой раздражения. Это же я по ее милости трачу время на обсуждение всякой женской хрени, которую руководитель обсуждать не должен. Чем она думала? – Я думала, плотные рубашки… – …не спасают, – подсказываю ей. – Хождение в таком виде на работу неприемлемо, ты сама должна понимать. Оттого, что день выдался тяжелым и разговор мне, мягко выражаясь, неприятен, голос звучит заметно раздраженно. Подтверждение я вижу и на лице Липучки: брови насупила, плечи распрямила, губы подрагивают. – Я всегда так хожу. Мой размер позволяет. К тому же у меня чувствительные соски и кружевная ткань их натирает. Она выдает это на одном дыхании и с вызовом смотрит мне в глаза. Фраза «чувствительные соски» эхом резонирует в мозгу, воскрешая воспоминания, которые мне почти удалось стереть: я тяну розовую вершину зубами, Яна выгибается подо мной и стонет. От стремительно приливающей крови к члену хочется стиснуть зубы. Охрененно, Смолин. Середина рабочего дня.