Глава 5. Проникновение

Тронный зал светился изнутри. Канделябры освещали каждый уголок и сквозь щёлки занавешенных тяжёлыми портьерами окон игриво дразнили тёмный облачный вечер, что опустился на город внизу. Украшенные цветными тканями и гобеленами стены выглядели нарядно, словно к большому празднику.

На длинных столах рядом с подсвечниками невесомо пахли в вазах цветы, и вокруг них ставили всё новые и новые кушанья. У голодного бы голова закружилась от насыщенных ароматов запечённых с грушами и пряностями уток, медовых настоек с ягодами, пышного белого хлеба, щедро посыпанного специями. Потекли бы слюнки от запаха румяного пирога с персиками, от приготовленной в сливках с чесноком свинины, с которой обильно стекал жир. А губы непременно стали бы липкими от пирожных с воздушных кремом и фруктового щербета с измельчёнными орехами.

И, конечно, вино! Наполненные ещё предыдущими правителями погреба хранили в своих недрах вина самых удачных урожаев с заморских островов.

Всё это великолепие завораживало. Приглашённые на пир дворяне пользовались щедростью короля и поднимали кубки за его здоровье. Дамы шептались за столом, прикрывая улыбки ладошками в шёлковых перчатках, то и дело расправляли свои пышные цветные юбки, поигрывали чуть открытыми плечиками.

За спинами приглашённых играли музыканты. Звуки лютни, флейты, арфы, колокольцев и шеврета складывались в изысканные мелодии.

В центре зала под музыку танцевала девушка с бронзовой кожей и чёрными, как ночь, волосами до пят. Она кружилась, позвякивая маленькими колокольчиками на своих браслетах. Её руки вились в танце как заколдованные дудочкой змеи. Воздушная юбка развевалась, открывая обнажённые лодыжки. Бёдра и открытые плечики покачивались в такт, пышная грудь подпрыгивала. Чёрные большие глаза, обрамлённые густыми ресницами, бесстыдно постреливали в сторону сидящего во главе стола мужчины.

Король Арчивальд не отрывал взгляда от молодой танцовщицы. Он щедро утолял жажду прохладным вином и под столом постукивал ногой в такт движениям экзотической прелестницы. А когда она начала под музыку что-то напевать, то и вовсе чуть не уронил кубок – заслушался.

Рядом с ним сидела королева и смотрела на это с непробиваемым, как доспехи, терпением. На фоне моря ярких тканей Микая выглядела почти чуждо в чёрном платье. Придворные дамы шептались, что она даже не подобрала украшения в тон: на золотистой ленте, затянутой перекрестием у горла, приколота маленькая агатовая брошь в серебре. Зато у короля на грудь свисала тяжёлая золотая цепь с квадратными рубинами и идеально подходила к его камзолу – алому с охрой и расшитому драгоценными камнями.

Микая со скучающим видом обводила нарядный зал глазами и делала вид, что не замечает, как роскошно одетые дамы замолкают при её взгляде. Её серебряный кубок с вином не пустел, и слуга подходил доливать только королю. Микая же водила тонким пальцем по кайме, изредка поглядывая то на Арчивальда, то на танцовщицу. На другом конце стола она заметила канцлера, и он смотрел прямо на неё, словно ожидал от неё действий.

– Что ж, – деланно вздохнула королева. – Я вижу Ваше Величество очень рады окончанию траура, раз устроили грандиозный пир так скоро после недавних праздников. Подобная… щедрость, несомненно, всех впечатлит. Ведь раньше вам приходилось её таить от народа.

Король посмотрел на жену и скривился в лице. Меньше всего ему хотелось сейчас разговаривать с ней. Он ненавидел в этой женщине всё – её внешность, голос, поведение, высокомерный тон, само её присутствие возле него. Арчивальд до сих пор злился, что ему её навязали. И злился тем сильнее, чем дольше был на ней женат.

– Молчи, женщина. Я король, и я решаю, когда и что все будут праздновать. Захочу устроить пир по время чумы – устрою, и никто мне не помешает.

– Не приведи боги нам испытать чуму. Она ведь слепа и не разглядит на голове корону. С нищими может случайно забрать и короля.

Арчивальд тихо выругался. Дядя просил быть с королевой вежливым, навещать её и приглашать на прогулки. Да Арчивальд скорее подарит корону безродной служанке, чем!.. Одно лишь утешение король находил в своём браке – ему нравилось испытывать терпение жены и напоминать о своём более высоком положении.

– Я разрешал тебе отвечать? Женщина должна молчать. Так я приказываю.

– Если бы все женщины замолчали, Вашему Величеству стало бы невероятно тоскливо. Ведь щебетанием одной вы явно наслаждаетесь, несмотря на присутствие законной жены.

Арчивальд внутренне возликовал. Микая сама показала свою слабость.

– Есть женщины, могущие стать королевой на вечер. А есть те, кому и каждый день корона не поможет.

Микая дёрнула головой, качнулись агатовые серьги. И чем дольше она молчала, тем счастливее становился Арчивальд.

– Леди, вы занимаете место.

– Прошу прощения?

– Вам следует уйти и сменить платье.

С этими словами король опрокинул стоящий на краю стола кубок королевы ей       на колени. Микая с возмущением нахмурилась, а Арчивальд продолжал улыбаться и смотреть вперёд. Потом резко поднялся – музыка тут же стихла – и подозвал танцовщицу к себе.

– Король желает познакомиться с твоим искусством ближе, – сказал он.

Королева в тот же миг встала из-за стола и вышла. Все присутствующие проводили её взглядом.

* * *

Линн кралась со свечой и деревянной кружкой по уже знакомому коридору. Она привыкла идти в ту сторону то с охапкой выглаженных платьев, то с подносом еды или кувшином вина, то с метлой и тряпкой. Несмотря на то, что мыло и влажная пыль пахли отвратно для изнеженных дворян, королева никогда не выходила во время уборки и не разрешала Линн заходить в покои одной. Даже страже приказывала стоять не возле дверей, а чуть поодаль.

Это было верным знаком, что Микая могла там что-то прятать. Заходить туда в обычный день было слишком опасным, но сейчас королева веселилась на пиру, и Линн надеялась вернуться до того, как её хватятся. Если не вернётся… ух, даже думать не хотелось. Королева и так ругала служанку за каждую малость. Несколько раз доводила до слёз. Если бы благодетель не обещал защиты, то Линн бы не выдержала.

Покои королевы стерёг только один стражник. У него был скучающий вид. Всем, кому выпало нести караул в этот вечер, чувствовали досаду, ведь, остальные отдыхали и даже перехватывали между делом остатки королевских кушаний. Когда стражник увидел служанку, то придал лицу более строгое выражение.

Линн уговорила себя не бояться.

– Сир, – польстила она ему, ведь так обращались только к рыцарям. – Я принесла вам вина из тронного зала. Там всё равно его много. Хотите?

Стражник удивился и заглянул в кружку. Там и впрямь плескалось вино. Он благодарно принял и залпом выпил всё до капли и даже облизал остатки на губах. Вино и впрямь великолепное – из тех, что подают на королевский стол.

– Неужели леди подумала обо мне, – ухмыльнулся он в ответ и прижал служанку к себе. Она вскрикнула.

– Сир, я не имела в виду ничего такого, только принесла вам вино, – задрожала в его руках Линн, но стражник её как будто не услышал и начал целовать.

– Да ладно тебе изображать недотрогу. Ты же за этим пришла, – приговаривал он, целуя с той жаждой, с какой только что выпил вино… а через несколько долгих мгновений осел на пол.

Линн вырвалась из его рук, тяжело дыша. Щёки алели. Кружка с вином и сон-травой выпала из ладони стражника и прокатилась по полу.

Линн обхватила себя руками и с трудом заставила успокоиться. Нужно сделать дело и забыть этот вечер как страшный сон.

В покоях было почти ничего не видно. Свеча едва выхватывала из тьмы контуры крупной мебели. Линн от страха казалось, что в любом тёмном углу могла стоять королева и молчаливо следить за ней. В чёрном платье Её Величество легко сливалась с ночью, становилась подобно тени. Серые камни стен скрывали её присутствие, делали незаметной среди пестроты королевского великолепия.

«Словно привидение», – подумала Линн. Она хлопнула себя по щеке и мысленно приказала забыть о глупостях. Сначала дело. К счастью, Линн уже очень хорошо знала покои королевы и не споткнулась бы даже с закрытыми глазами.

Однако она не знала, что искать. Благодетель велел обращать внимание на всё необычное. Но королева не делала ничего. В город выезжала только в храм или к портному на примерку новых платьев, хотя от старых ломился шкаф. Один раз по пути она приказала остановиться и купила себе сладость в лавке. Но как ни погляди, то была просто сладость, которую королева съела тут же в карете на глазах у голодной служанки.

Линн оставила свечу на столе и открыла сундук у кровати. Обнаружила там только ткани. «Глупость какая», – поругала себя Линн и отправилась к гардеробу. «Нет, платья мне трогать разрешено, значит, королева не стала бы прятать что-то здесь». Повернула к книжному шкафу – эта идея показалась ей лучше.

Книги не были особенными – легенды о древних королях, божьи заповеди, несколько рыцарских романов, религии и законы других стран, сочинения первого Верховного жреца, военная летопись Канвальдов, генеалогические древа дворянства Адаманта – обычный набор для библиотеки знатной особы.

Линн не собиралась это читать, а просто перетряхнула каждую книгу. Из последней что-то выпало. Сердце забилось чаще. Линн торопливо поднесла бумагу к свету… и ничего не нашла. Просто клочок. Линн с обидой скомкала пустышку.

Оставался стол. Он был чист и прибран. В одном ящике нашлись принадлежности для письма и бумага. Второй заперт. Линн дёргала его изо всех сил, но тщетно. Готова была расплакаться от досады. Неужели королева носит ключ с собой? Нет, Линн всегда помогала ей одеваться, и никакой постоянной цепочки на шее не было. Ключ должен быть где-то в комнате.

Линн посмотрела везде, даже под ковёр заглянула! Она всплеснула руками и задела на краю прикроватного столика шкатулку с украшениями. Этот звук показался ей громче грома. Брошки и бусины рассыпались по полу. У Линн всё внутри заледенело. Она кинулась собирать всё, чтобы ни одна бусинка не выдала её присутствие! И нашла. Маленький ключ, что в первый раз остался незаметен среди горы брошек и серёг, выпал наружу.

Линн благодарила всех богов за удачу и тихонько вставила ключ в замок. Ящик отворился. Там оказался бархатный мешочек с серебряным кольцом внутри: большой многогранный алмаз ловил блики от свечи, по кругу его обрамляли тёмные маленькие камешки – ониксы или аметисты, неразличимые в темноте. Кольцо было настолько маленьким, что точно принадлежало тонкой руке королевы. Линн примерила его на средний палец и едва сумела снять, успев покрыться испариной от страха.