Глава 6

Энох, Каллан и Нэш выходят на траву и утоптанную землю двора за домами, в которых мы все остановились. Я чувствую, как с их появлением растет напряжение. Пытаюсь стряхнуть его с плеч, но безуспешно. Энох настороженно оглядывается по сторонам, но, когда его взгляд встречается с моим, губы парня растягиваются в улыбке. Бастьен что-то бормочет, когда Каллан, Нэш и Энох подходят ближе, и я толкаю его локтем в бок. Мы даже не пытались тренироваться вместе, и, несмотря на мои объяснения, почему нам нужно это сделать, я все еще беспокоюсь о том, что произойдет, если Бастьен и остальные откажутся вести себя хорошо.

Нэш, Каллан и Энох останавливаются прямо перед моими Избранными, и они смотрят друг на друга в упор. У них у всех выпячена грудь, обиженные глаза и сжатые от злости челюсти, и я не могу сдержать вздох. Я стою во главе всего этого, игнорируя символику своего и их места, и подключаюсь к внутренней стерве-начальнице. В моих силах позволить им снова наброситься друг на друга, но я могу взять это дерьмо под контроль и привести всех нас к такому состоянию, которое не станет в результате массовой резней, когда мы нападем на Адриэля.

– Мы здесь, чтобы тренироваться, – чеканю я сквозь напряжение и убийственные взгляды. – И меня совершенно не волнует, что вы думаете друг о друге, о вашей истории и причинах вашего взаимного недоверия. Меня волнует только то, что у каждого из вас есть руны, и это делает вас ценным приобретением и мишенью. – Оглядываю парней твердым взглядом, мой тон не терпит возражений. – Нравится вам это или нет, Адриэль придет за нами, и, возможно, потребуется каждый, чтобы покончить с ним. Если мы не можем понять, как работать вместе и прикрывать спины друг друга, тогда остается сдаться ему прямо сейчас.

Все молчат, некоторые из них опускают голову под моим стальным взглядом. Нокс же, напротив, смотрит на меня, и в его глазах читается, что этого никогда не случится. Еще раз четко даю понять, что либо они соглашаются с моим планом, либо могут проваливать. Оглядываюсь по сторонам и быстро намечаю области, где можно будет проводить тренировочные бои. Энох и его ковен заставили меня выбрать стиль гладиаторов, но им сначала нужно кое-что узнать о своих рунах и о том, как они работают, поэтому сразу беру быка за рога.

– Я уверена, что вы все надеетесь с помощью магии выбить дерьмо друг из друга, как это делается на тренировках паладинов, но в данной ситуации это не прокатит. Я собираюсь разделить вас на пары, основываясь на вашей основной ветви магии. Энох и Сабин, вы будете тренироваться вместе. – Сабин кивает и встает напротив Эноха. – Каллан, ты с Валеном, Нэш – с Райкером, Нокс – с Торрезом, а ты, Бастьен, будешь со мной.

Парни с некоторой неохотой разделяются на пары, но я отношусь к тому факту, что они сделали это без споров, как к маленькой победе.

– Каждый день мы будем работать над активацией рун, которые у вас есть. Когда все освоят их, начнем спарринги. Вы будете сражаться только тем оружием или применять те навыки, к которым есть доступ у вашего партнера. Как только у вас не будет проблем с этим, я распределю вас так, чтобы у каждого был шанс применить разные навыки и оружие против разных противников, включая меня.

Некоторые из моих Избранных начинают выражать несогласие, и я прекращаю это, взмахнув рукой в воздухе.

– Меня не волнует, если вам не хочется драться со своим партнером или со мной. Мы не будем спорить на эту тему. Я могу научить вас тому, что вам нужно знать, и, полагаю, я тоже могу многому научиться у вас. Если это не смертельный удар, то наносите его. У нас есть целители, но нет времени на то, чтобы оттягивать удары и действовать в неторопливом темпе. Это дерьмо – вопрос жизни и смерти, так что будьте бдительны и относитесь к тренировкам именно так.

Хвалю себя за то, что проявляю свою внутреннюю Мериду^[2] ровно настолько, чтобы зажечь огонь в глазах каждого, но не настолько, чтобы кричать о свободе и искать, чем бы раскрасить лицо в боевой синий цвет. Распределяю каждую пару так, чтобы они рассредоточились, но все равно могли слышать, как я отдаю распоряжения. Бастьен встает слева от меня, пока я рассматриваю свою армию и стараюсь не чувствовать себя совершенно неквалифицированной, чтобы руководить ею.

– Быстро просмотрите имеющиеся у вас руны и решите, какую из них вы будете активировать в первую очередь. Тем, у кого есть оружие, я бы посоветовала сосредоточиться на каком-то одном. Тем, у кого оружия еще нет, сосредоточьтесь на своей способности, – инструктирую я, прежде чем повернуться к Бастьену.

Он ухмыляется:

– Мне очень нравится, когда ты начинаешь командовать.

Его слова заставляют меня рассмеяться.

– Не думай, что, подлизываясь ко мне, ты добьешься снисходительности, – предупреждаю я.

Карие глаза Бастьена загораются весельем, делая его еще более привлекательным, чем он есть на самом деле. Его длинные волнистые темно-каштановые волосы зачесаны назад, подчеркивая мужественные черты лица, а восхитительные пухлые губы раскрываются еще больше, обнажая ровные белые зубы.

– Тогда хорошо, что мне нравится грубость.

Я подавляю смешок и мысленно пытаюсь перенаправить поток крови в моем теле, чтобы он не скапливался между бедер. Черт, это было горячо, но, опять же, это последнее, о чем мне сейчас нужно думать.

Отворачиваюсь от улыбки Бастьена, от которой мокнут трусы, и смотрю на Торреза. Его ноздри слегка раздуваются, и на лице появляется понимающая улыбка. Черт, он, наверное, чувствует запах моего мокрого белья даже издалека. Сосредотачиваюсь на дереве справа от меня, считая его единственным безопасным местом, куда я могу отвести взгляд, и пытаюсь восстановить самообладание. Подавив приступ возбуждения, снова сосредотачиваюсь на текущей задаче.

– Не знаю, как вы ощущаете свою магию, но для меня она похожа на темную пещеру, которая находится в центре моей груди. Мне кажется, что она бесконечна, но не пуста. Я представляю, какую ветвь магии я хочу использовать, и обращаюсь к ней. А затем с помощью намерения и желания показываю миру то, что хочу.

Когда я произношу слово «желание», раздается тихое ворчание, но я не обращаю на это внимания, вместо того чтобы определить источник. Я ставлю на Торреза или, может быть, на Бастьена, но не хочу погружаться в это. Мне не стоит возбуждаться еще сильнее.

– Все меня поняли? – спрашиваю я и удивляюсь, когда все кивают в ответ. – Отлично. Я хочу, чтобы теперь каждый из вас призвал магию Стража, а затем представил, как вкладывает эту магию в руны оружия или способностей, которые вы решили использовать в первую очередь, – объясняю я. – Давите понемногу, пока не почувствуете, что руны просыпаются. Вы почувствуете, как метки начинают словно вытягивать магию, пока ваша способность или оружие не материализуется там, где вы прикажете.

В воздухе материализуется посох и падает перед Энохом. Он ловит его в падении и смотрит на оружие в своей руке; его глаза полны благоговения, а улыбка – гордости.

Чертов выпендрежник, проносится у меня в голове, и я, усмехнувшись, смотрю на Сабина. Киваю ему, давая понять, что услышала его, прежде чем обвести взглядом остальную группу. Медленно появляются ножи, а затем быстро исчезают. Нокс издает радостный крик, когда в его руке оказывается длинный меч, и он сжимает его не за лезвие, как было раньше, а за рукоять. Каллан выглядит невероятно шокированным, когда в его руке вырисовывается хлыст, и меня это тоже заставляет удивиться. За хлыст отвечает руна на тыльной стороне моей ладони. Быстро перебираю в памяти, были ли у Каллана какие-нибудь другие руны, кроме этой, но не могу вспомнить. Помню только, что он показывал мне именно эту.

Внезапно в моей голове всплывает образ Валена, прижимающегося ко мне на кровати. Его колено вжимается между моих раздвинутых бедер, и он трется о чувствительную точку. Я издаю стон и прижимаюсь к его бедру, пытаясь продлить те ощущения, которые вызывает это восхитительное трение. Вален наклоняется надо мной и целует, его язык дразнит мой, еще больше разжигая во мне желание. Я стону ему в рот, и он сжимает мой сосок большим и указательным пальцами. А потом так же быстро, как и появилось, изображение исчезает, и я остаюсь опустошенной и неудовлетворенной.

Резко поворачиваю голову к Валену и замечаю, что он смотрит исподлобья, склонив голову набок.

– Просто небольшое напоминание о некоторых вещах, которые нужно сделать, прежде чем мы бросимся убивать плохих парней, – кричит он через поле.

Я неловко киваю, давая ему понять, что его образ и слова прозвучали громко и отчетливо.

С трудом сглатываю, когда из воспоминаний всплывает ощущение его губ на моих губах; его пальцы входят и выходят из меня, а удары фиолетовой магии доводят нас обоих до оргазма. Несмотря на то что я возбуждена, я понимаю, насколько он прав. Мне нужно убедиться, что все мои Избранные настолько сильны, насколько это возможно. «Я должна найти время, чтобы трахнуть Валена, Сабина и Торреза, – делаю мысленную пометку, а затем стараюсь не хихикать, как гребаная идиотка, над своим списком дел. – Боже, Винна, соберись. Разве не ты пару минут назад бубнила о том, что все это дерьмо не на жизнь, а на смерть? А теперь предаешься озорным мечтам о том, когда и где ты сможешь отметить своих Избранных».

Отмахиваюсь от своих рассеянных мыслей и провожу следующие четыре часа, рассказывая парням о том, как использовать имеющиеся у них руны, пока это не начинает казаться им второй натурой.

Удовлетворение, которое бурлит во мне, улетучивается, когда Каллан вскрикивает от боли и хватается за свою кровоточащую ладонь другой рукой. Райкер оказывается рядом через несколько секунд и залечивает рану.

– Спасибо, – рассеянно благодарит Каллан, вытирая оставшуюся кровь о джинсы.

Пытаюсь понять, что, черт возьми, порезало ему руку, так как не думала, что у него есть руны моих мечей, и тут меня осеняет.

Я не могу сдержать смех. Перед моим мысленным взором встает серьезное лицо Каллана, как будто он в режиме инструктора по строевой подготовке, и это заставляет меня еще сильнее захихикать. Все смотрят на меня так, словно я сошла с ума, и мне приходится приложить усилие, чтобы успокоиться и все объяснить.

– Каллан, – обращаюсь я к нему, все еще сдерживая смех. – Какие еще руны у тебя есть?

Каллан щурится, и я больше не могу сдерживаться, слезы текут по моим щекам.

– У тебя кинжалы на заднице, да? – спрашиваю я, и мой голос срывается на визг от чистого восторга.

– Я не буду отвечать на этот вопрос, – стиснув зубы говорит он.

Все вокруг начинают хихикать, когда наконец-то обнаруживается источник моего веселья.

– Дай посмотрю, – умоляю я, и он одаривает меня оскорбленным взглядом.

– Нет, – возражает парень и опускает обе руки, чтобы прикрыться, как будто я вижу что-то сквозь его черные спортивные штаны. Это заставляет меня смеяться еще сильнее. Смотрю на его выпуклые ягодицы и пытаюсь представить, как выглядят руны на нижней их части.

– Перестань быть такой извращенкой, – требует он и поворачивается так, чтобы я не видела его спину. Он тоже изо всех сил старается не расхохотаться, а я вытираю слезы от смеха со своего лица.

– О боже, мне чертовски это было необходимо, – признаю наконец я и благодарно улыбаюсь Каллану. – А если без шуток, то это одна из самых полезных штучек, что у меня есть, – заверяю я его, и он раздувается от гордости и убирает руки с того места, где прячутся руны.

Бастьен достает телефон из кармана.

– Сильва написал, что обед готов.

Они с Ноксом бросаются бегом к среднему дому. Я снова смеюсь, прежде чем одна мыслишка отрезвляет меня.

– Кто хочет проверить мою порцию на наличие в ней яда? – спрашиваю я, осознавая, что это не совсем шутка.

– И нашу, – добавляет Нэш, смотря вслед Бастьену и Ноксу.

Я слегка улыбаюсь ему, и прежде чем кто-то из моих Избранных успевает что-то сказать, Нэш спрашивает:

– Мы можем поговорить?

Выражение его лица серьезное и обеспокоенное. Я сразу же чувствую себя дерьмово из-за того, что не поговорила с ним и его ковеном раньше и не убедилась, что с ребятами все в порядке. Просто вокруг слишком много парней, чье эго нужно потешить, и слишком много парней, которых нужно ублажить. На данный момент я ни хрена не могу уследить за всем этим.

– Конечно, – отвечаю я и многозначительно смотрю на Валена и остальных. Вален, похоже, не решается оставить меня с ребятами наедине, поэтому я жестом приглашаю Нэша, Эноха и Каллана следовать за мной. Пусть мои Избранные идут подзаправиться тем, что приготовил Сильва. Не оглядываясь, направляюсь к линии деревьев, зная, что «недружественный» ковен следует за мной. Надеюсь, Избранные пока что не разобрались с рунами на своих ушах и нас не подслушают.

– Как вы? Простите, что не спросила об этом раньше. Происходит слишком много всего, но это было дерьмово с моей стороны – не поинтересоваться.

Каллан прислоняется к толстому стволу сосны и снисходительно улыбается, Нэш понимающе кивает, а Энох внимательно наблюдает за мной, расставив ноги и скрестив руки на груди. Кажется, никто не горит желанием что-либо говорить, и я не могу не чувствовать себя неловко под пристальным взглядом Клири.

– Эй, моргни, а то становится жутко, – бормочу я, и парни начинают смеяться. – Есть вести от Бэкета?

Наверное, следовало бы проявить больше беспокойства, учитывая, что я сыграла не последнюю роль в его нынешней запутанной ситуации, но видеть ковен без него странно.

– Он не отвечает на наши звонки. Мой отец сказал, что Бэкет готов сотрудничать и что они не думают, что он был причастен к чему-либо. Скорее всего, Бэк вообще не знал, что задумал его отец, – говорит Энох, и на душе становится немного легче. – Отец, кстати, чуть ли не посекундно рассказал мне о том, что произошло в ту ночь… Ты сама-то в порядке?

Я пожимаю плечами, не зная, как ответить на вопрос Эноха.

– Убийство никогда не было для меня привычкой, хотя, возможно, должно было стать. Я имею в виду, что убивала в целях самообороны или защиты других, поэтому никогда не чувствовала себя виновной. Но это первый раз, когда я трачу время на размышления о семьях или близких тех, с кем я расквиталась. Я не чувствую себя виноватой в том, что сделала, но я сочувствую Бэкету, и это, конечно, отстой, что то, что я сделала, причинило ему боль.

– Его отец сделал свой выбор, и это его нужно винить в том, через что сейчас проходит Бэкет. Не тебя, Винна. Ты сделала то, что нужно было, и Бэкет поймет это со временем. – Энох делает шаг вперед и притягивает меня в объятие. Я слабо улыбаюсь ему; пусть не до конца, но его слова прогоняют чувство вины, которое гложет меня.

– Если не хочешь потерять руку, тебе лучше отойти от нее, – советует Нэш.

Энох разочарованно рычит, но слушает своего панибрата.

– Твои парни ведут себя нелепо, и, когда мы выясним, как получили свои руны и что именно все это означает, им придется смириться, – ворчит Энох.

Что-то в его тоне вызывает во мне тревогу, и я секунду смотрю на него, пытаясь понять, что именно.

– Энох, я правда считаю, что вы вряд ли мои Избранные.

Непонятное чувство сверкает в его глазах. Я перевожу взгляд на остальных и удивляюсь, когда замечаю нечто похожее в глазах Каллана.

– Почему ты так думаешь? – спрашивает Нэш без малейшего намека на эмоции, указывающие на то, что он думает по этому поводу.

Оглядываю каждого парня, пытаясь подобрать слова, которые объяснили бы все.

– Моя связь с вами ощущается иначе, чем с моими Избранными. Влечение другое.

– Тебя к нам не тянет? – спрашивает Нэш, и в его голосе слышится замешательство.

– Эм-м… не поймите меня неправильно, вы горячие, но с ними у меня было такое чувство, будто ток прошел по всему телу. Потом все встало на свои места, и я почувствовала себя легкой и правильной.

– Хочешь, чтобы и с нами так было? Тогда я в игре, – заявляет Каллан, и его лицо озаряется дерзкой улыбкой.

Я закатываю глаза и сдерживаю смешок.

– Нет, вашу ж мать, почему это так сложно объяснить? С вами тоже все так… но не так. С вами… как с Мэйв, – вспоминаю подругу.

Каллан делает вид, что ему воткнули нож в сердце, и при этом выдавливает:

– Френдзона. – На его лице играет нахальная улыбка, но в глазах читается боль.

– Это потому, что ты просто отказываешься посмотреть на нас в таком свете, Винна? Я имею в виду, что после того, что случилось с оборотнями, когда мы впервые встретились, а потом нас забрал ламия, всегда возникает какая-то драма. Тебе не кажется, что это может затуманить твое представление о нас? Что, если твоя магия тоже выбрала нас? Если бы месяц назад мы спросили тебя, хочешь ли ты завести еще партнера, ответ был бы отрицательным, но теперь у тебя есть Торрез, – говорит Нэш.

Я усмехаюсь и качаю головой.

– Верно подмечено. Я не ожидала, что Торрез подойдет, но я немного сомневалась, что он меня привлекает. – Я выдыхаю. – Сказать честно, я понятия не имею, что значат ваши метки, но знаю, что они ощущаются по-другому. – Смотрю на Эноха, зная, что ему это нужно больше, чем другим, но вижу, что он меня не слышит.

– То есть, как ты только что сказала, наверняка ты не знаешь, да?

Я борюсь с желанием испепелить Нэша взглядом за то, что он в очередной раз возвращается к тому факту, что я действительно не могу дать однозначного ответа. Честно сказать, я даже не понимаю, почему он так настаивает. Нэш вроде никогда не был заинтересован во мне.

– Вот именно что не знаю. Знаю только то, что ваши руны не такие, как на моих Избранных, и это подтверждают мои чувства.

Энох открывает рот, и я практически вижу, как с кончика его языка хочет сорваться возражение. Опережаю его:

– Что, если я отметила вас для кого-то другого? Вы можете быть Избранными, но не моими. Не думали над этим?

– Возможно, – небрежно соглашается Каллан, а затем берет меня за руку. – Но как ты объяснишь это? – Он указывает на одинаковые руны на наших с ним средних пальцах.

– Классные браслеты дружбы, – говорю я, но это звучит так, будто я задаю вопрос.

Каллан смеется.

– Послушай, Кинжал в заднице, – начинаю я, но он прикладывает палец к моему рту, чтобы остановить меня.

– Стой, не пытайся сделать из этого нечто особенное. Я тоже могу придумать тебе дерьмовое прозвище, – предупреждает он, и я улыбаюсь.

– Ладно, Каллан, отвечу на твой вопрос: я не знаю, и тебе это известно, потому что я говорила это уже миллион раз. Я не знаю. – Выдавливаю эти слова из своего горла, чтобы они не дали никому из них надежду. Я хочу покончить с этим раз и навсегда и облегчить жизнь себе, им и мальчикам. Я не могу ответить на вопрос Каллана по-другому. Мне чертовски неприятно, но реальность такова, что я просто ни хрена не знаю.

Они не ощущаются как мои Избранные, но могли бы быть ими.