Глаза Тани расширились. Она застыла на месте. Поза стала напряженной.
– Родион, положи ремень на место. Добром это не кончится. Для тебя в первую очередь.
– Будешь стонать или нет?
– Ты просил, чтобы я изображала твою жену! Но ничего не сказал, какую именно. Вдруг ты меня не удовлетворяешь?
– Ну ты и сучка, Танька!.. Сказал бы я тебе, что тебя может удовлетворить, но ты опять обидишься и будешь ныть, как маленькая.
Я сложил ремень вдвое и щелкнул по ладони.
– А вот этим самым ремнем я тебя сейчас выпорю!
– Нет! – взвизгнула Таня и схватилась за огромную керамическую вазу.
– Поставь бабушкину вазу, дурочка… Я тебя сейчас выпорю… То есть не тебя, а ту тебя, которая отдается мне со всем пылом и жаром. А ты можешь и дальше корчить из себя недотрогу!
Я решительно щелкнул ремнем пару раз и шагнул к кровати. Таня отошла, все так же сжимая вазу в руках и настороженно глядя на меня. Я тем временем достал телефон, тыкнул несколько раз кнопки и подождал, пока загрузится видео.
– Что ты собираешься делать? – осторожно поинтересовалась Таня.
– Трахать тебя, судя по звукам, – огрызнулся я.
Оп! Есть контакт. Из динамика сотового телефона полились звуки: громкие женские стоны и сочные шлепки энергичного траха. Я поставил громкость на максимум.
– Этим ты никого не обманешь, – заметила Таня.
– Заткнись! – оборвал ее я и начал постанывать.
Стоя у кровати, я одной рукой дергал кровать за изголовье, ритмично вдалбливая ее в стену, а второй рукой время от времени щелкал ремнем. По той же самой стене. Ну а что? Пусть думают, что я жарю свою жену по полной!
– Ты идио-о-о-т, – почти рыдая от смеха, простонала Таня. Даже вазу поставила на место.
– Нет, Танечка… Это ты у нас любительница отвязного и жесткого траха со связыванием. О-о-о-о-о да! Да-а-а-а! Да!
– И, видимо, во время жесткого траха во мне открываются тайные лингвистические способности. Потому что я немецким языком никогда не владела!
Черт! Я так увлекся инсценировкой и препирательствами с Таней, что не заметил, как девушка в ролике начала сочно выкрикивать что-то на гортанном немецком. Я резко нажал на паузу.
– Иди сюда, моя любимая сучка…
Еще несколько минут ритмичных постукиваний кровати о стену и моих фальшивых стонов, громкого «О да!», и я отер пот со лба.
– Странно только, что я молчала в итоге, – выдавила из себя Таня, вытирая слезы.
– Ничего странного, Танечка. Я засаживал тебе член в глотку по самые гланды, – мрачно отозвался я и растянулся на кровати.
– Вон! – тут же посерьезнела Татьяна.
– Нет. Мы должны спать вместе, – отозвался я и принялся раздеваться.
Таня хоть и старалась не смотреть на меня, но, заметив, как я взялся за резинку трусов, повернулась.
– Хочешь рассмотреть мой член поближе? Так надо было чуть раньше заявить о своем желании!
– Зачем ты снимаешь трусы?
– Потому что я всегда сплю голым.
– Ну уж нет. На одной кровати со мной ты не будешь спать голым, – возмутилась Татьяна, – спи в трусах.
– Мне в них дискомфортно спать!
– А мне, представь себе, будет неприятно!
Таня возмущенно сдернула одеяло, скатала его в огромный рулон, передвинула на середину кровати и прижала верхнюю часть подушкой.
– Это моя половина, а там – твоя половина. Все по-честному. И дверь закрой на ключ. Нечего твоей бабушке вуайеризмом заниматься!
Таня быстро шмыгнула под второе пушистое одеяло, а мне достался тоненький плед. Придется мерзнуть, что ли? Ничего подобного! Мерзнуть я не собираюсь. Тем более когда рядом лежит теплое одеяло и не менее теплое роскошное тело девушки. Пусть только ласточка уснет как следует…
С Родионом не соскучишься. Это же надо додуматься так изобразить секс. А как он старался, вспотел! Мне даже жалко стало бедолагу. Но еще жальче было себя, проникающуюся к нему симпатией. Это все ни к чему хорошему не приведет! Поскорее бы бабуля Марта переписала завещание на Родиона, и можно будет улететь обратно в Россию, забрать обещанные деньги и вернуться к привычной жизни. Без присутствия в ней шторма по имени Родион. Сумасшедшего шторма, от которого срывает крышу: всего-то девять баллов по шкале Бофорта. Я, конечно, всеми конечностями держусь за свое благоразумие, прямо зубами вцепилась в свою «крышу», но она все равно выскальзывает.
Причем не только у меня. Потому что утром я проснулась прижатой к твердому мускулистому телу Родиона. Он придавил меня тяжелой рукой и перекинул через меня бедро. Но это еще не все. Что за ритмичные фрикции? В мою промежность сквозь трусики он упирается возбужденным членом!
Я попыталась вывернуться. Родион сонно заворчал, прижимая меня к себе еще теснее, уткнулся носом в шею и засопел, продолжая об меня тереться. Против воли я почувствовала нарастающее возбуждение и от близости шикарного тела Родиона, и от его мужского запаха, и от бесстыжих движений… Но я собрала волю в кулак и пихнула его локтем.
– Чего? – прохрипел он, отрывая голову от подушки.
– Того! Ты какого хрена тыкаешься в меня своим членом?
– Хреном-членом? – пробормотал Родион. – Выражайся яснее…
Нет, он и не думал отодвигаться. Больше не таранил мои трусики, но прижимался возбужденным горячим стволом к моей попке.
– Почему ты голый? – возмутилась я. – Мы же договаривались. Ты спишь на кровати в трусах. И на другой ее половине.
– Я лунатик, – отозвался Родион голосом все еще хриплым после сна, отчего по моей коже бегали приятные мурашки. Чересчур приятные. Надо поскорее избавляться от полусонного лжемужа, держащего меня в медвежьих объятиях.
– Лунатики ходят во сне.
– А я раздеваюсь…
– И тыкаешься в меня членом!
Я кое-как вывернулась из захвата Родиона и встала. Он сел на кровати, взлохмаченный и жутко сексуальный, а одеяло осталось где-то в ногах, так что мне прекрасно был виден его член, подрагивающий от возбуждения.
– Конечно, – фыркнул Родион, пытаясь пригладить волосы, – у меня из-за тебя не было секса вот уже несколько дней. Я на автопилоте тебя пытался трахнуть.
Я возмущенно посмотрела на него: бесстыжий, ни капли не стесняется.
– Пора включать ручное управление, пилот!
Родион откинулся на кровати и, обхватив член пальцами, невозмутимо подмигнул мне.
– Придется. Я с таким стояком ходить не смогу. Присоединишься, пока не поздно?
– Мастурбируй в другом месте!
– Не-е-ет, мне тут нравится. Мягко, тепло, пахнет тобой… М-м-м!
Я ушла в ванную, просидев там дольше обычного, потом осторожно выглянула.
– Ты уже закончил?
– Без тебя мне не хотелось, – хохотнул Родион, – а сейчас можно продолжить!
Заметив мое возмущенное выражение лица, он громко рассмеялся.
– Расслабься, ласточка. Я, конечно, понимаю, что рядом со мной сложно удержать себя в руках и в трусах…
– Да, Родя. Сразу заметно, что от себя ты точно в восторге, если из трусов выпрыгиваешь. Можешь воспользоваться зеркалом в ванной и помастурбировать на свое отражение.
– Нет, спасибо. Я дождусь момента, когда ты сама запустишь руку мне в трусы и как следует там потрудишься горячими пальчиками.
Родион решил на этом закончить обмен любезностями. За завтраком бабуля Марта сообщила, что вечером хочет прогуляться по милым забегаловкам. Она так и сказала: по забегаловкам. Я-то ожидала от нее какого угодно следования законам моды и шика, но никак не озорного «прошвырнемся по злачным местам»!
Пока, улучив момент, я подошла к Роде и уже привычно взгромоздилась ему на колени. Приходилось. В целях конспирации, разумеется. Вдруг Елисей или его благоверная появятся.
– Родион, – прошептала я, улегшись головой ему на плечо, – а с чего ты решил, что бабуля собирается писать завещание на одного из вас с братом? Не похожа она на старушку, которая готовится отойти в мир иной и боится, что не успеет распорядиться сокровищницей по уму.
О проекте
О подписке
Другие проекты