–– Аня, вы голодная? – Раздался из кухни веселый голос доктора Ильи. – Я готовлю обалденного палтуса в духовке! Вы любите запеченного палтуса?

–– Спасибо, не хочу! – крикнула я, сдергивая плед с кровати.

Зябко укуталась в него. Меня трясло. Догадки, одна страшнее другой, волнами штурмовали мозг. Кто я? Хакер? Компьютерный воришка? В каких ужасных незаконных операциях замешана? Может быть, именно поэтому меня пытались убить? А если хотели, почему не доделали? И не значит ли это, что они могут найти? С каждой минутой становилось всё страшнее.

Стук в дверь заставил подпрыгнуть. Я распахнула дверь, силясь придать лицу беззаботное выражение.

–– Аня, с вами все в порядке? Простите… Я иногда забываю, что вы ничего не помните, – тихо сказал доктор.

–– Да. Просто у меня болит голова, – солгала, не придумав ничего лучше.

Доктор был прав, с одной стороны. Вкус многих продуктов иногда был просто неизвестен, узнавала очень многое, и не скажу, что открытия эти всегда были приятными. Поэтому, каждое новое блюдо я пробовала с большой осторожностью, а порой, и вовсе отказывалась от экспериментов.

–– Хотите, осмотрю вас? – Встревожился Илья Сергеевич.

–– Нет, спасибо. Полежу, отдохну, – я натянула неискреннюю улыбку, отводя в сторону глаза.

Было безумно стыдно перед доктором Ильей за ложь, но сказать ему об открытиях, пока не могла. Да и были ли они?

–– Аня… Нам надо поговорить, – с неожиданно просительной интонацией, произнес доктор.

Вернулось тоскливое предчувствие. Придётся выслушивать о любви и принимать решение? Этого делать очень не хотелось. Сейчас, по крайней мере.

–– Мы можем перенести этот разговор? – Обреченно спросила я. – Жутко разболелась голова.

–– Хорошо, – легко согласился врач. – А давление все же померяем. И таблетку выпейте, головную боль терпеть нельзя.

Я покорно согласилась. Вытерпела процедуру замера давление (к слову, оказавшимся, как у спортсмена), выпила таблетку. Была уложена в постель властной врачебной рукой, накрыта одеялом. Закрыла глаза, притворяясь, что меня мгновенно сморил сон. А когда приоткрыла их, обнаружила доктора Илью, который по-прежнему стоял, пристально глядя.

–– Что? – Напряженно спросила я.

Иди уже…

–– Ничего, – смущенно спохватился мужчина. – Засмотрелся. Вы очень красивая. Глаз не оторвать. Как же повезло вашему мужу… Или жениху. Вы, кстати, ничего больше не вспомнили?

–– Нет, – вновь прикрыла веки, испытывая глухое раздражение.

Какой же он положительный, доктор Илья. Просто ангел во плоти. А я кто, преступница? Лживая мошенница?

–– Именно об этом я хотел поговорить, – неожиданно заявил врач, заставив меня удивленно распахнуть глаза. – Есть один знакомый, он практикует гипноз. Я могу договориться с ним, он проведет пару сеансов гипноза. Возможно, если не вернётся память, то снимутся блоки, которые тормозят воспоминания.

–– Нет, не надо! – невольно вскрикнула я, подсочив с постели. Теперь у меня была тайна, не дающая привлекать к раскрытию воспоминаний никаких посторонних людей. – Уверена, что вспомню всё без посторонней помощи. Я боюсь гипноза, – поспешила пояснить свой крик.

Мне было неловко: за порядочность доктора, за свою ложь и возможную причастность к преступным делам.

–– Доктор, спасибо вам большое, – искренне произнесла я, чувствуя, как глаза наполняются слезами благодарности и смущения. – Не знаю, как смогу отблагодарить…

–– Не надо благодарности, – опуская глаза, произнес врач. – Помогаю потому, что вы меня зацепили, не буду врать. Не так часто в тихом провинциальном городке зимой появляется полураздетая незнакомка без памяти. В вас есть загадка, которую хочется раскрыть. И дело не только в потере памяти. С такой внешностью вас уже давно должны были хватиться…

–– При чем здесь внешность? Обычная. – Поморщилась я. – Другое дело, что почему-то кажется, что я не из Доброславля. Все здесь чужое, далёкое.

–– И мне так, кажется, – подхватил доктор Илья. – Вы не наша. Чужая. И потом, в нашем городке, где новости распространяются быстрее скорости света, вас бы уже нашли, если искали. Мне кажется, что вы из большого города, возможно Питера или Москвы.

Я вздрогнула. Главным образом из-за странного чувства при произнесении названия столицы. Вдруг ТОЧНО осознала, что он прав. Из Москвы. И тут же, как по мановению волшебной палочки, в глубине мозга, неоновым светом вспыхнуло воспоминание.

Яркие витрины магазинов, нарядные столичные улицы. Предновогодняя суета. Вывеска огромными буквами: ЦУМ. Усаживаюсь в большую удобную иномарку, за рулем которой сидит все тот же мужчина, Павел. Теперь ясно вижу черты его лица, он смеётся, губы шевелятся. Я разбираю слова: «Нагулялась по магазинам? Теперь в Салюшн Плазу?». Стоп. «Салюшн Плаза». Я закрыла глаза, пытаясь запомнить название.

–– Что вы там шепчете? Вспомнили что-то? – Вырвал меня из забытья голос врача. Совсем забыла о нем.

–– Нет, – вновь солгала, прикрывая веки, чтобы не смотреть в глаза врачу. Не нужно пока доктору ничего знать. Пока сама ничего не выясню.

–– Ладно, отдыхайте. Чуть попозже я вас разбужу, поедите. Ваш организм еще не восстановился. Пока не могу сказать, что послужило причиной потери памяти, но что это отклонение от нормы, это точно. А потому надо соблюдать максимально спокойный режим, не нервничать, больше отдыхать и хорошо питаться, – доктор Илья вышел из комнаты.

Я со стоном свалилась обратно в кровать. Лицо горело от стыда. Обманывать врача было тем тяжелее, что он верил всем словам.

Я лежала, вновь и вновь плотно закрывая веки, мучительно стараясь заснуть. Тяжёлые гнетущие мысли не давали спать. Кто я? Преступница, память которой спряталась в раковину, как улитка, в подсознательном страхе разоблачения? В свете последних событий, когда в памяти всплыло воспоминание о загадочном "Салюшн Плаза", я понимала, что надо ехать в Москву. Понимала и одновременно страшилась узнать нелицеприятную правду. Может быть, оставить все как есть и продолжать жить в счастливом неведении? Нет, это не вариант.

После долгих размышлений, решила выжидать. Доктор Илья прав: раз начался процесс восстановления памяти, то, скорее всего, я вспомню всё. Ехать в Москву сейчас страшно не хотелось. Вбив в поисковик запрос "Салюшн Плаза Москва", выяснила, что заведений с такими названиями несколько. Отправляться в неизвестность и бродить по всем возможным местам с таким названием, в надежде, что меня кто-то узнает, не просто не имело смысла, а было даже смешно. Это же Москва, детка… Многомиллионный город.

Самым плохим было то, что вернувшиеся воспоминания оказались куцыми и обрывочными. И ещё никаких эмоций и чувств по отношению к загадочному Павлу, я не испытывала. Как будто всё внутри заморозилось. Или я превратилась в робота, бездушную железяку, не способную ни на какие чувства…

Кто же ты такой, Паша? В сотый раз вопрошала я память, пытаясь разбудить её, позабыв о том, что время далеко за полночь и утром мне надо бежать на работу. Вновь и вновь прокручивала в голове обрывки воспоминаний, пытаясь пробудить эмоции, которые испытывала (ведь, испытывала, же!) когда-то по отношению к этому человеку. Напрасно. Ноль. Пустота.

Под утро забылась тяжёлым сном, который не освежил, а наоборот, одурманил. Работала, как в полусне, механически выполняя необходимые действия, передвигаясь, как робот.

–– Аня! – Передо мной, как из сказочного тумана, возник доктор Илья.

–– А? – Я очнулась.

Встряхнула головой, отгоняя дурноту.

–– Как бы вы посмотрели на приглашение сходить в кино? – Неуклюже спросил он, явно стесняясь.

–– Я не… – "Не пойду никуда", – хотела ответить, но прикусила язык. Зачем обижать хорошего человека, который пытается помочь всей душой? Просто дружить ведь никто не запрещает. Даже, если у доктора на этот счёт свои планы, буду по умненькому придерживаться своих. И все останутся довольны. Мысли эти пронеслись в голове со скоростью света и, перебив себя, я произнесла:

–– Пойдём. А что за фильм?

–– Фантастический, – я увидела в его глазах неподдельную радость от моего согласия.

Он вёл себя сейчас в точности, как мальчишка-подросток, приглашающий на свидание свою первую любовь. Он был очень искренним и наивным, милый доктор Илья. Свидание? Одёрнула я себя. Нет, просто дружеская встреча, без всякого подтекста. Но мысли были какие-то неуверенные.

–– Тогда я жду вас возле кинотеатра в половине девятого? – спросил он.

Доктор заканчивал намного раньше меня, в шесть часов вечера, а я в восемь. Зато и работала я по графику два через два. Эти два дня выходных были жизненно необходимы. Ведь организм ещё не восстановился.

Итак, мы идём в кино. Дружеская встреча и ничего более, твёрдо решила я и закрыла эту тему. Несмотря на это, организм весь день пребывал в приподнятом настроении, я бы сказала, в тонусе.

Кинотеатр находился в отдалении от больницы, решив отправиться туда на автобусе, я поспешила на остановку. Перетаптываясь на месте, мёрзла в томительном ожидании нужного транспорта.

Над дорогой летел фиолетовый шарик. Он парил над мостовой, то опускаясь перед самыми автомобилями, как будто дразня водителей, то весело взмывая вверх. Потом, подчиняясь порыву ветра, скользнул в подворотню и исчез из вида.

Вот и я, как этот шарик, подумалось внезапно. Так же несут меня по жизни своенравные потоки воздуха, то прижимая к самой земле, то поднимая ввысь. Только воздушный шар хотя бы наполнен газом, моя же личность чиста. Пустынна, как выжженная земля на пожарище: ни тебе травинки, ни живой веточки. Садясь в автобус, я готова была завыть в голос от ощущения давящей безысходности.

Невзирая на промозглый северный ветер, доктор ждал меня на улице, возле кинотеатра. Он смешно втягивал шею в воротник, бережно прикрывая от ветра небольшой букет белых роз.

–– Анечка, это вам, – рукой в перчатке он протянул мне букет.

Я улыбнулась, и…

Провалилась в воспоминание.

Павел протягивает мне роскошный букет цветов и просительным голосом произносит:

–– Прости меня, умоляю! Не отменяй свадьбу, милая! – Взгляд у мужчины умоляющий и растерянный, как будто он только что плакал.

Воспоминание было таким чётким, словно я на несколько секунд перенеслась в свое прошлое, которое было для меня тайной за семью печатями.

–– Аня? С вами все в порядке? – как будто издалека донёсся голос доктора.

Я встряхнула головой, возвращаясь в настоящее. С трудом улыбнулась, выговорила замёрзшими губами:

–– Всё хорошо. Пойдёмте внутрь, так холодно сегодня.

Мы сидели в неуютном зале кинотеатра, в котором гулял ветер. Но я не чувствовала холода, а лишь азарт. С нетерпением дождалась начала фильма, чтобы погрузиться в анализ очередного видения. А проанализировать было что! Теперь я узнала, что никакой свадьбы не было. Я собиралась замуж, а потом отменила свадьбу. Жутко интересно, почему?

Я смотрела на огромный экран, мелькающие динамичные кадры, но видела перед собой лишь умоляющие глаза Павла. Я была похожа на гончую, взявшую след. Настолько велик был азарт, что хотелось прямо сейчас выскочить из удобного кресла и помчаться в Москву к Павлу. Фильм не смотрела, периодически погружаясь в недра своей памяти, стараясь вызвать новые воспоминания. Тщетно.

Мы шли домой в темноте, обдуваемые ледяным ветром, который вымораживал до костей. Тёплая квартира показалась прогретым солнечным пляжем, столько удовольствия принесло обычное помещение.

Я присела на пуфик, снимая отсыревшие кроссовки. Несколько минут сидела, наслаждаясь долгожданным теплом. Прикрыла глаза, погружаясь в сонную негу.

–– Как вам фильм, Аня? – Голос доктора вывел меня из полусонного состояния.

Я сидела, растерянно хлопая глазами. Что сказать-то? Ведь кино я не смотрела…

–– Очень понравилось, – в очередной раз соврала я.

–– А какие кадры особенно зацепили? – Снимая куртку, не отставал настырный врач.

–– Да все понравились… – Рассеянно ответила я. И бухнула, не подумав: – Особенно кадры природы, живописные пейзажи!

Врач посмотрел на меня дикими глазами и пробормотал:

–– Фильм, вообще-то, о космосе был.

Глава 3

Несмотря на выходной день, проснулась очень рано. Со сном постоянно были проблемы. Чаще всего, я тяжело засыпала, а по дороге на работу умирала от наваливающейся дурманом дремоты. В выходной день, наоборот по закону подлости просыпалась, едва стрелки часов оказывались на шести утра. Вот и теперь.

Открыв глаза рано утром, с досадой выругалась про себя и честно попыталась заснуть вновь. Напрасно: тяжелые мысли непрошенными гостями рвались в мозг. Я безуспешно боролась с ними, затем, не выдержав, встала и отправилась в ванную комнату. Затем на кухню. Старалась не шуметь, не желая будить доктора, но, благодаря своей обычной неуклюжести – уронила чашку, потом звонко отметилась встречей с полом ложка…

В дверях кухни появился заспанный доктор Илья, встревоженно спросил:

–– С вами все в порядке, Аня? Сегодня суббота, а вы не спите…

–– Не могу, – измученно улыбнулась я, делая глоток кофе, – как назло, именно в выходные сон исчезает ни свет ни заря…

–– И мне кофе, пожалуйста, – присев напротив меня на табурет, Илья озабоченно потер лицо. – Не понимаю, почему вы так упорно отказываетесь от гипноза. Я уверен, это могло бы помочь. В вашей жизни случилось что-то очень неприятное. Оберегая вас, сознание блокирует воспоминания. Если применить гипноз, то скорее всего, вспомните о своем прошлом. А если нет – неизвестно, как долго мозг будет снимать этот блок. И уберет ли вообще…

Я напряглась. Снова неприятные разговоры. Вскочив с места, разогрела воду в чайнике, быстро накидала в чашку доктора растворимый кофе и сахар. Налила кипяток и поставила перед ним.

–– Не хочу… Возможно, со временем, если воспоминания не вернутся сами, – пробормотала я. – Слишком много всего. Головные боли, бессонница – из-за этого боюсь какого-либо постороннего вмешательства в подсознание.

–– Напрасно! – Оживленно всплеснул руками доктор, едва не опрокинув чашку с кофе, – это совершенно безопасно!

–– Нет, – процедила сквозь зубы, начиная злиться. Что ты привязался ко мне? Сказано: не хочу! Вслух я произнесла: – Прошу вас, доктор, не давите. Я соглашусь, но нужно время.

–– Хорошо, – отступил врач. – Как сейчас себя чувствуете? Голова не болит?

–– Нет. Все в порядке, – старательно врала я, вспоминая, куда убрала обезболивающие таблетки. Голова начала глухо, словно издалека напоминать о себе. Так ворчание грома у горизонта предвещает скорую грозу.

Напившись кофе, мы разошлись по своим комнатам. Я нашла таблетки, выпила одну, и снова улеглась в постель. Как же паршиво на душе, от того, что вынуждена врать. Закрыв глаза, вспоминала прошедшую неделю, безрадостную и серую, полную монотонной грязной работы. Единственное, что украшало каждый прожитый вечер – присутствие в жизни доктора Ильи. Я пыталась обманывать себя, но была вынуждена признать, что мужчина стал занимать мое воображение намного больше, нежели в качестве просто друга.

Убеждая себя, что мы – всего лишь друзья, всё больше замечала, как тянусь к доктору, как хочется чаще видеть его лицо, слышать смех, даже немного нудные рассуждения.

Доктор часто показывал различные карточки с картинками, спрашивал, что, по моему мнению, изображено на них.

–– Для чего? – Однажды спросила я.

–– Я полагаю, картинки помогут сдвинуть ваше ассоциативное мышление с места. А оно, в свою очередь, поможет разблокировать память… – Пояснил врач, собирая карточки со стола.

Помимо карточек, я занималась какими-то бесконечными тестами.

Я много читала в свободное от работы время, надеясь, что чтение поможет восстановить какие-то фрагменты памяти. Но, увы, пока изменений не было. Несмотря на это, продолжала верить и надеяться. Ведь, если память начала возвращаться, то процесс непременно придет к логическому завершению! В то же время меня раздирали противоречия. Страшно было узнать что-нибудь такое. А что, если я преступница? Одна эта мысль доводила до панической дрожи.

Отношения на работе оставляли желать лучшего. Многие санитарки смотрели на меня косо, иногда едко комментируя отношения с доктором Ильей. Я не обращала внимания на интриги и сплетни, но подружиться с кем-либо из девочек так и не смогла. Между мной и остальными санитарками пролегла незримая пропасть, несмотря на мое дружелюбное отношение к коллегам. Я не чуралась работы, когда просили помочь, и видела в глазах людей благодарность. Но, одновременно с этим замечала во взглядах недоверие, осторожность. Я была чужой, странной женщиной с проблемами в голове, непонятно как затесавшейся в их ряды.

Как-то меня попросили сопроводить больного: операционных сестер тоже не хватало. Вдвоем с Галей, тоже санитаркой, мы помогли ему лечь на каталку и отвезли в операционную. Несколько раз перехватывала взгляды хирурга-ортопеда, Ивана Николаевича Ратунского. Заинтересованные взоры врача вызывали неприятные ощущения. Хирург-ортопед слыл большим сердцеедом, но в основном охотился на медсестер. Странно, что его внимание привлекла обычная уборщица. Я предчувствовала, что скоро мужчина сделает попытку к сближению, и всячески сторонилась его.

– Аня! – где-то в глубине желудка неприятно екнуло.

Я оказалась права. Из операционной, вслед за мной, выскочил Иван Николаевич:

– Аня, хочу с вами побеседовать. Думаю, тема разговора вас заинтересует. Сегодня, после работы, буду ждать на дороге, рядом со шлагбаумом. Подойдёте, хорошо, – он даже не спросил, а утвердил.

Я удивленно вскинула глаза. Неужели так самоуверен? Но хирург уже удалялся. Мысленно спросив у его спины, о чём будет разговор, я в задумчивости поплелась обратно. Сначала решила, что не собираюсь обсуждать с хирургом ничего. По раздевающим взглядам, которыми он обливал в последнее время – было ясно о чём пойдёт разговор. Но чем ближе становилось окончание работы, тем более странные мысли одолевали.

Иван Николаевич сказал, что тема разговора заинтересует… Что, если ему что-либо стало известно о моей личности? А если именно на мою заинтересованность сделан его расчёт? После долгих размышлений пришла к выводу, что не буду встречаться с хирургом. Интуиция не предвещала ничего хорошего от предстоящего свидания. Потому, после работы, я торопливо выскользнула из больницы и заспешила домой, натягивая капюшон поглубже.

–– Аня! – Громогласный крик раздался прямо у самого уха.

Вздрогнув, обернулась. Иван Николаевич догонял меня. Мысленно чертыхнувшись, я размышляла, как не слишком грубо избавиться от ловеласа.