Глава первая, словно сон

Головная боль накатывала периодами, и такая сильная, что даже во сне от неё было не спастись. Лида проваливалась в тягучее бессознательное ничто, теряла и забывала себя, и только боль следовала за ней верным спутником. Мгновениями сознание вспыхивало ярким знаменем. Тогда Лида могла осознать, что лежит на чём-то удобном, мягком, а беспокоит её лишь неправильное положение головы, из-за чего сводило мышцы шеи. Девушка пыталась пошевелиться и повернуть голову, но на неё накатывала безумной силы усталость, и она снова пропадала в пустоте с пульсирующей болью, которая словно путеводная звезда, вела её к выходу из забытья.

Потом в пустоте стали появляться какие-то образы. Не сразу, но Лида догадалась, что это воспоминания её жизни. Одиночное плавание в безмолвной тишине чужого космоса вызвало у Лиды прилив адреналина. Скорее всего, подумала Лида, она всё ещё парит в неведомой глуши, а образы и видения, боль и провалы лишь агония угасающего мозга. Лида приняла и смирилась со своим положением. Она попыталась расслабиться и навсегда погрузиться в смертельный сон, манящий вечным покоем.

Долгое забвение прервалось внезапным пробуждением. Очнувшись, Лида резко поднялась и села на постели. Она озадаченно оглянулась по сторонам. Это была стандартная каюта военно-исследовательского корабля «Циолковский-3». Крохотное помещение с анатомической кроватью, миниатюрным шкафом и с узкой индивидуальной уборной. Приглушённый свет в скрытых электрических панелях потолка, подрагивал, будто от перепада напряжения. Лида поднялась на дрожащие ноги и добралась до ручки регулятора, сделав свет ярче. В светлой обстановке дышалось значительно легче.

Девушка прошла в ванную комнату и склонилась над умывальником, ногой нажимая на педаль для подачи воды. Кран остался равнодушен. Лида опустилась на колени и открыла панель, скрывающую, как правило, монтажные соединения. Камера оказалась пуста, здесь не было ни одного шланга, подводящего или отводящего воду.

Лида посмотрела на себя в зеркало. Отросшие волосы лежали спутанной копной. Кожа лица будто высохла и отливала сероватым оттенком, а вокруг глаз темнели лиловые круги. На ней всё ещё была надета униформа корабля с нашивками миссии, но одежда будто была не по размеру, слишком свободная. Лида расстегнула ремень и, вытянув заправленную рубашку, оголила живот. Странное дело! Ребра заметно выпирали, живот выглядел усохшим, а кожа вокруг пупка, сухая и бледная, казалась хрупкой, как старый пергамент.

Значит, рассуждала Лида, если она всё ещё жива, то с последних событий, которые урывками всплывали в памяти, прошло уже много времени. Девушка вернулась в каюту, которая теперь казалось Лиде какой-то декорацией. Но зачем кому бы то ни было устраивать такой жестокий розыгрыш?

Чтобы во всём разобраться, Лида попыталась выйти из каюты, но дверь оказалась заперта. Что странно, у неё напрочь отсутствовала какая-либо ручка, кнопка или привычная сенсорная панель. Значит, подумала Лида, при всей схожести каюты с теми, что заполняли жилую палубу «Циолковского-3», располагалась она явно не на одноименном корабле. А где?

Лида прислушалась к тишине, приложила ладонь к полу. Вибрации, свойственной для космического судна, не наблюдалось. Тогда Лида подпрыгнула на месте. Сила гравитации была значительно выше, чем на корабле, но ниже в сравнении с планетарными значениями. Вероятно, это какой-то спутник, решила Лида. Однако это открытие лишь добавляло вопросов. Могла ли Лида вернуться в Солнечную систему? Или же её спасли, и теперь держат взаперти на какой-нибудь юпитерианской луне? И если спасли, то кто?

Обилие вопросов без ответов вызывало у Лиды панику. Человеку всегда трудно осознавать, что он совершенно не контролирует ситуацию, в которой оказался. Воображение его в этом случае работает в ущерб своему же здравомыслию. Понимая, что примитивный страх загнанного в клетку зверя овладевает её рассудком, Лида сделала усилие над собой. Несколько раз глубоко подышав, девушка решила заняться тем, что ей под силу – исследовать место своего заточения.

В скромном пространстве каюты изучать особенно было ничего. Кровать, да и шкаф с парой чужих вещей. И однако, рядом с кроватью нашёлся странный сосуд из светлого и незнакомого Лиде материала. Нечто напоминавшее по размеру пивной бочонок. Лида точно знала, что он не вписывается в общий интерьер, кроме того, смущало наличие двух незнакомых символов, расположенных каждый в своём кружке у самого края торцевой стороны. Сосуд оказался тяжёлым, а судя по булькающему звуку, который тот издал, когда Лида попыталась его поднять, внутри находилась жидкость. Обследовав свою находку, Лида не нашла замка или рычага, чтобы её открыть. Зато удалось перевернуть бочонок кверху дном. Здесь были те же символы, что и на верхней стороне, но отчего-то перечёркнутые тёмно-фиолетовой линией. Лида вернула сосуд в прежнее положение. Она постукала по нему, попыталась поддеть край ногтем, и даже, не взирая на тяжесть, сумела его потрясти. Всё было безрезультатно.

Возможно, подумала Лида, что разгадка таится в символах. Она долго и с пристальным вниманием разглядывала два кружочка, таивших в себе загадки. Первый рисунок казался набором параллельных линий, изгибающихся волной. Местами линии разрывались, а кое-где их пересекал короткий прочерк. Картинка хоть и была довольно странная, но при длительном рассмотрении показалась Лиде чем-то знакомым. Второй круг нёс в себе хаотичный набор точек в верхней своей части и полукруг в нижней. Создавалось впечатление, будто все точки были выброшены из этого полукруга. Или же, наоборот, полукруг их собирал.

Лида с усердием перебирала в голове возможные и невозможные объяснения для рисунков, но в итоге пришла к выводу, что они просто не могут иметь хоть какой-нибудь смысл. Девушка разозлилась. Сначала на непонятные символы, потом и на себя за то, что не сумела разгадать шифр, – если это был именно он, – потом снова на себя, но уже за то, что злиться из-за такой мелочи.

Она оставила тщетные попытки вскрыть сосуд и вернулась к зеркалу. Маленький шкафчик хранил в себе чей-то высохший гель для бритья, шампунь, наполовину использованный, и ножницы. “Что ж, а это уже что-то”, обрадовалась девушка.

Лида сняла рубашку и принялась состригать неуправляемые и жёсткие пряди, оформляя волосы в очень короткую стрижку, какую обычно носила. Тут то она вспомнила, что всегда хранила заточенный складной нож в правом ботинке. Отечественные производители военной текстильной промышленности проектировали обувь так, что в голенище образовалась ниша, в которую можно было спрятать ручку или флакончик с лекарством, или нож или ещё какую мелочь.

Расстегнув молнию на ботинке, Лида вывернула нишу, и в руку ей упал нож. Она приблизилась к зеркалу и аккуратно выбрила себе виски. Получилось почти симметрично.

Не то чтобы Лиду крайне заботило как именно она выглядела сейчас. Но это оказалось тем немногим, что было ей подвластно. Потому как если не удаётся влиять на глобальные события, то важно добиться успеха в чём-то локальном и незначительном, чтобы не растерять волю и крепости духа. Так, хоть и ненадолго, Лида вернула себе ощущение контроля. Маленькая победа придала девушке сил.

Закончив, она стряхнула с себя срезанные волосы. Один короткий волосок никак не хотел отлипать от пальца. Лида поглядела на него и невольно задумалась. Возможно ли такое сходство? И случайно ли оно?

Папиллярный рисунок на её указательном пальце повторял изгибы параллельных линий одного из кружков на крышке сосуда. Могло ли быть всё так просто?

Лида устремилась в каюту и прижала палец к картинке. Бочонок будто ожил. Папиллярный рисунок вспыхнул фиолетовым оттенком, раздался щелчок, и крышка сосуда с мягким шелестом сдвинулась в сторону. Внутри бочонка была жидкость. Лида принюхалась к ней, затем легким касанием подцепила каплю на палец – та оказалась прозрачной. Секунду поразмыслив, Лида зачерпнула жидкость в ладонь и слизала её. Это оказалась самая обыкновенная вода.

От радости Лида даже заулыбалась. Она склонилась над бочонком, словно зверь на водопое, и стала лакать воду. Утолив жажду, девушка оттащила бочонок в душевую и с неописуемым восторгом умылась и освежилась, без зазрения совести потратив всю воду. Скорее всего те, кто держит Лиду взаперти, потом принесут ещё.

После прохладного душа Лида подыскала в шкафу одежду по своему новому худощавому размеру – рубашка и комбинезон инженера-техника машинного отделения на “Циолковском-3”. Это показалось Лиде странным – носить вещи, принадлежавшие другому человеку, которого она не знала, но который, скорее всего, уже был мёртв.

Лида полежала на постели какое-то время. Сон не шел, зато тяжелые мысли осаждали крепость хрупкого рассудка девушки. Без дела сидеть она больше не могла, потому решила вновь штурмовать входную дверь. Лида внимательно изучила её сплошное полотно, отделявшее девушку от свободы, и обнаружила, что материал двери аналогичен тому, из какого был изготовлен бочонок. Разумеется, сам по себе факт этот ничего не значил. Однако увесистая и необычно плотная структура металла говорила о том, что изготовил её тот же, кто проектировал бочонок. А значит он, – если это один человек, и они, если это группа инженеров, – могли нанести на неё какие-либо символы, которые можно было бы использовать как подсказку.

Сантиметр за сантиметром Лида осмотрела глазами и ощупала подушечками пальцев дверь. Усилия оказались тщетны. Однако девушка решила так быстро не сдаваться. Будь здесь сенсорный механизм отпора, думала Лида, вряд ли его стали размещать на самой двери. Потому она с прежним усердием принялась разглядывать аккуратную дверную раму пока не обнаружила уже знакомый кружочек с параллельными и изгибающимися линиями. Она приложила к рисунку палец, и дверь, спустя пару секунд, послушно открылась.

Освободившись от плена тесной и темной каюты, Лида испытала одновременно радость и разочарование. Она радовалась, потому что ей удалось справиться с задачей и выйти наружу, и потому что в своих рассуждениях о том, что она вряд ли находиться на корабле, оказалась права. Её радость омрачила новая волна беспокойства, ведь Лида по-прежнему не понимала, где она находиться.

Имитация каюты была заключена в просторном и светлом помещении, а посреди стояли стол и стул. Три стены, вероятно построенных из какого-то камня, хоть и казались белыми, но отливали приятной синевой. Четвертая стена была выполнена из решётки. Это была камера заключения!