–Могу я поговорить с Кристофером?

Родить ребенка для вампира это что-то новенькое. Я не решилась бы на это в здравом уме с обычным человеком. Мир умирает, какие дети? А здесь…

Да, я мечтала о Кристофере, потому что испытывала к нему чувства. Я хотела пройти одну дорогу на двоих, пережить все трудности и счастье. Но с человеком, не с вампиром…

–Позже поговорите, —торопится Лора, —Все, давай поднимайся и пошли. Надо хорошенько тебя отмыть, привести в порядок и причесать. Воняешь как дохлая крыса.

–Почему ты назвала детей ценностью клана?

–Мы убеждены, что новорожденные малыши будут обладать лучшими качествами вампиров и лишены жажды, как люди, —блондинка открывает замок и дергает на себя металлическую дверь. Та поддается со скрипом, – Ничего не слышала о дампирах? Хотя, куда тебе. Человечество давно сгнило. Вам бы только помойки ворошить. А мы думаем о будущем. Но к ужасному сожалению, вампиры не фертильны. Никто из нас не может продолжить род. Для рождения малыша нужна женщина.

–Женщина?

Лора закусывает губу, заметно разнервничавшись. Ей неприятен разговор и задевает личные проблемы. Не одну меня заставляют терпеть. Эта девушка тоже терпит. Она вынуждена общаться со мной.

– Да, здоровая и подходящая вампиру мужчине. Сложная связь, до которой тебе расти умом. Но организм подумал за таких, как ты. Дуракам везет.

–Сара тоже фертильна?

–Кто? Сара? А, твоя подруга. Нет, она неликвид. Обычный корм.

–Что вы с ней сделали?

–Дали то, чего хочет, —нехотя отвечает зараженная, протянув ко мне руку и ухватив за плечо, —Вампиры не звери. Девчонка захотела быть обращенной. Мы не рассчитывали на двойной улов, поэтому пошли на уступки. Хотя обычно убиваем за ненадобностью.

Блондинка силой вытаскивает меня в комнату. Я спотыкаюсь о порог, чуть не разбив нос о стену.

–Но как же…

–Хватит болтать. Иди!

Лора снова толкает меня вперед. Я решаю пока больше ни о чем ее не спрашивать. Иначе просто не доберусь до конечного пункта живой. Сейчас очень напрягает факт того, что между нами нет стальных прутьев.

Мы приходим в благоустроенную, красивую комнату. Темные обои, дорогая мебель, огромная кровать. А еще так приятно пахнет лавандой. По фотографиям на трюмо понимаю – владелица этой красоты сама Лора. Именно здесь она принимается приводить меня в «порядок».

Для начала, непременно ругаясь, зараженная закрывает меня в ванной, требуя вымыться, потом помогает причесать кудрявые локоны, ставшие за последние пару месяцев совершенно непослушными. А следом подбирает одежду на церемонию, чтобы порадовать главу клана красивой картинкой.

Выбирая из десятков однотипных нарядов, Лора останавливается на белом длинном платье. Прямой фасон из струящейся легкой ткани, подпоясанный у груди.

Очень странно – готовится к свадьбе, когда вчера ты чуть не распрощался с жизнью. Да и какая может быть свадьба? Театр абсурда, не иначе.

Большую часть времени я слышу, какая я дура и идиотка, а также мне напоминают о том, что все люди не достойны внимание аристократов. Они должны существовать на фабрике для производства питания вампирам. Однако люди не утратили способность к фертильности, а зараженные – да.

С каждым словом Лоры, досадная деталь доходит до меня окончательно. Это не шутка. Женщины—вампиры не способны выносить детей. Однако, новая раса кровососущих настолько страстно желает укрепить свои позиции, что вынуждены идти на меры сближения с людьми, потому как именно человек способен дать то, чего они так хотят – дампира. Плюс полукровки повышают статус и мощь клана перед другими.

Мысль о возможном массовом насилии женщин кровососами отгоняет одно обстоятельство – дампиров способны породить исключительно избранные пары. Со слов Лоры, обращенный вампир должен быть связан с женщиной человеком силой рода. Эта связь нерушима и ярко проявляется только после заражения мужчины. Вампиры, а особенно ищейки, способны распознать эту особенность между двумя людьми еще до обращения. Поэтому, обнаружив потенциальных производителей, аристократы прилагают все усилия, чтобы получить сначала мужчину, а потом женщину.

Крис попал к зараженным не случайно. Охота на него велась задолго до трагедии на заводе.

В тот день я вызвалась с ним, это была первая вылазка. В планы охотников входила поимка обоих, но Кристофер сломал планы, вызволив меня ценой своей жизни и, как оказалось, свободы.

Позже Дрейк со своей миссией нейтралитета, созданной еще предыдущим лидером, только отодвигал мою неизбежную роль в пополнении армии вампиров. Рано или поздно, Верховный натравил бы охотников, и я все равно оказалась бы в клетке. Фатально…

–Я могу увидеть Сару? Мне нужно понимать, что с ней все в порядке и ей ничего не угрожает.

–Да что с ней будет, —отмахнулась Лора, —Девчонка стала лучшей версией себя.

–Что же в этом хорошего?

Я стою за спиной зараженной, пока та разглядывает себя в зеркало.

–Жизнь без грязи и страхов, —блондинка оборачивается ко мне, одарив презрительным взглядом, —Не всем повезло сразу лечь в постель к понравившемуся мужчине.

–Она правда обращена? – Я старательно игнорирую грязные насмешки Лоры, —Сара не могла попросить о таком.

–И тем не менее попросила. Обидно, правда? Не все хотят вычесывать блох и жить в сарае с гнилым полом. Ты видимо конченная идиотка, раз в голову не приходит мысль о том, что мир давно изменился. Нужно учится под него подстраиваться.

–Вы же вроде не принимаете новеньких в свои ряды.       Так как подстроится людям? Стать пищей?

Лора буквально взрывается, взвыв от раздражения. Похоже я не меньшее наказание блондинке, нежели она мне.

–Вы же даже на компромиссы не идете. И, если потребуется —быть пищей лучше, чем консервироваться в яме. Я смогла перестроится, твой любимый Крис смог, а ты что? Предлагают постель, пищу, мужчину, но ты просишь смерти. Логика напрочь отсутствует. Таким, как ты, дано прятаться по норам, чтобы отсрочить неизбежное. Не вампиры, так болезни добьют. Холодные зимы уносят больше жизней, чем охота.

–Ты говоришь так, потому что находишься за чертой, —спокойно отвечаю я и ожидаю пощечины, —Умрут люди, умрете и вы. Рано или поздно.

Бледное лицо зараженной загорается румянцем. Мне удалось ее разозлить так, что она сжимает руки в кулаки, но ничего не делает. Не велено, а может даже запрещено.

–Хочешь показаться смелой? Да мне плевать вообще, что ты считаешь! – Девушка садится обратно на кровать, забросив ногу на ногу, —Все умрут. Только жалкая кучка людей пораньше. А за нас не беспокойся. Мы найдем способ доить вас, как коров. В конечном счете выживет новое, сильное поколение. Перерастет всех и создадим его мы! Вампиры привнесут в человеческое ДНК все самое лучшее, что у нас есть. Дампиры будут великими, как Боги! Без жажды крови и паршивой человеческой немощи.

–Но вы не можете быть уверены в этом!

–Проверишь на себе, дорогуша. Посмотрим, как ты позубоскалишь, когда ненавистное поколение новой расы окажется твоим кровным ребенком!

–Ребенка не будет.

–Да? Без проблем, тебе дадут выбрать. И тогда я первая перережу тебе горло. Ничего личного.

Блондинка побеждает. Я устаю от спора и устало припадаю к стене. В этот момент кто-то стучится в дверь. Лора встает с кровати и толкает меня за себя. Зараженная тянется к ручке, но ее опережают.

–Эмили?

Хриплый голос, но такой знакомый. Я замираю, увидев Кристофера в дверном проеме. От волнения становится тяжело дышать. Мне не привиделось вчера. Он жив.

Лора и Крис переглядываются. Та понимает без слов.

–Решился все-таки? Не ожидала увидеть тебя так рано. Что же, хорошо, оставлю вас! —Резюмирует зараженная, добавив, —Ненадолго!

Девушка ускользает за дверь, в комнате повисает неловкая тишина. Мы остаемся вдвоем с совершенно новым для меня человеком. И человеком ли? Он совсем другой.

–Как ты себя чувствуешь, Эми?

–Не очень, —отвечаю я, —Почти ничего не помню. Ты чем-то усыпил меня?

–Меры предосторожности. Мы не даем пленным запоминать дорогу к особняку, —он делает шаг в мою сторону, —Как голова? От этого препарата может побаливать.

–Есть немного, —признаюсь я. Общение выходит скованным. Кристофер переживает, это заметно, —Что они сделали с тобой?

–Сейчас не время, —прерывает парень, —Это не важно. У нас есть только настоящее и тебе придется смириться.

–Но…

–Тебя не обратят, можешь не переживать об этом.

–Знаю. Мне сказала Лора. В подробностях, между оскорблениями.

Брюнет, как и прежде, не утратил теплоты во взгляде и заботы. Он не ждет расположения, подходит ближе и аккуратно берет меня за запястье, заранее предупреждая попутку отстраниться. Я смотрю в его черные глаза, вижу проступающие клыки, бледную кожу и не могу поверить, что это реальность. Все будто дурной сон, но в реальности. Ведь я чувствую тепло прикосновения и не могу сдержать предательски проступивших слез.

–Не надо меня бояться, я не причиню тебе вреда. И никто в этом доме. Можешь быть спокойна.

–Я не хочу здесь оставаться. Ни пленницей, ни по доброй воле. Я просто не смогу смириться, —шепчу, опустив глаза. Выдержать взгляд вампира сложно, —Помоги мне уйти!

–Эмили, это невозможно. Обратного пути не будет.

–Ты смирился? – Выдыхаю я, —Стал одним из них?

–И да и нет.

–Как это понимать?

–Сейчас не время говорить об этом. Я пришел увидеть тебя и убедиться, что все в порядке.

Мужчина сжимает мою ладонь и слегка потягивает к себе, заставляя сердце биться быстрее.

–Ты позволишь мне обнять тебя?

–Я не уверена, —отвечаю скомкано и все происходит само собой. Крис сокращает между нами расстояние, приблизившись вплотную и коснувшись губами плеча. Будто случайно, но так трепетно, что сердце замирает. В объятиях любимого человека мне не страшно, я хочу забыться. Зажмуриваю глаза до белых пятен и подаюсь навстречу, обвив руками его шею. Могла бы оттолкнуть с самого начала, но я хочу другого. Хочу быть рядом.

Когда Кристофер высвобождает меня из объятий, я замечаю в глазах мужчины что-то не человеческое, хищное. Он часто моргает, отводя взгляд.

–Они обратили тебя в первый же день?

Кристофер кивает, все еще перебарывая своих внутренних демонов. Признаки заражения налицо. Он точно обращен.

–Но… Столько времени прошло… Ты ведь должен был питаться?

–Конечно, —холодно выдавливает зараженный, —Без этого таким, как я, не выжить.

–И тебе приходилось убивать?

–Приходилось…

Я облизываю пересохшие губы, пытаясь совладать с эмоциями.

–Как много людей ты убил?

–Эмили, мы регулярно охотимся. Поверь, тебе не нужно знать больше. Не спрашивай.

Кристофер предчувствует мою реакцию и хватает за руку, не позволяя уйти. А я понимаю, что не могу находится рядом. Фантазия играет жуткими картинами убийств из прошлого. Мне нередко приходилось это видеть и романтизировать охоту не могу. В насилии нет красоты, только жестокость и цинизм. Сложно принимать реальность, в которой близкий человек совершал и будет совершать такое.

–Я знаю о чем думаешь. Понимаю твои чувства, но ты должна переступить через них, чтобы остаться в живых. Я помогу тебе, только оставь гордыню, смирись!

–Принять то, что ты делаешь не могу, —безжизненно отвечаю я, понимая, что задеваю чувства вампира. – Скажи мне, что случилось с Сарой? Ее правда обратили?

–Не совсем. Процесс занимает несколько дней. Девушка сама попросила об этом.

Ох, снова ложь! Для чего они говорят это? Ни за что не поверю! Сара так кричала, когда ее поймали. Это могло быть только принуждение. Уверена, девчонку поставили перед выбором: смерть или обращение. Я виновата перед ней. Потащилась в многоэтажки, хотя могла запретить и вовремя все остановить.

–Тогда я тоже этого хочу. Обратите меня, как обратили Сару!

–Ты этого не хочешь. Говоришь так, чтобы выместить свою боль.

Я все-таки высвобождаю руку. Запястье болит, я потираю его ладонью и недобро смотрю в сторону бывшего лидера общины. Пытаюсь убедить, что в привычном образе нет Кристофера. Выходит сносно, но это не мешает злиться.

–Но ты ведь тоже этого не хотел? Тебя никто не спрашивал! Лора сказала, что они выслеживали нас!

И почему Крис улыбается? Его алые губы очерчивают острые клыки, создавая маску иронии и боли.

–Так Лора уже все рассказала о нашей совместимости?

–Да. Сказала, что я должна родить наследника для клана. Звучит как высшая форма безумия.

Крис качает головой, не сдержав улыбку. Кажется, его щеки краснеют. Мои уже точно горят от чувства неловкости.

–Знаешь, я хочу, чтобы ты кое-что знала.

–Что? -Сердито отвечаю я. А он спокоен. Говорит мелодично и ровно.

–Помнишь, когда ты пришла к нам в лагерь? Такая вся хмурая и сердитая. Казалось, обиженная на весь мир.

–Конечно помню. После гибели группы у Родника. Так паршиво как тогда, мне было только когда ты остался на заводе.

–Да, —соглашается парень, —В то время я и сам пребывал в ужасной депрессии. Знаешь, это когда ты в один миг осознаешь бессмысленность собственного существования и всего того, что делаешь. Просыпаешься утром и хочешь одного – больше никогда не просыпаться.

–Я не замечала.

–Я не выносил это на публику. Хранил свой кошмар под кроватью.

–Зачем ты говоришь об этом сейчас?

Волчий взгляд буравит меня, отчего становится не по себе. Крис подходит ко мне вплотную, игнорируя попытки уйти. Парень снова берет меня за руку, притянув ближе. Мы стоим нос к носу, так, что становится очень тяжело дышать и мыслить.

–Хватит вырываться, просто послушай меня, Эмили! – Шепчет брюнет, буравя меня взглядом, —Я рисовал в своем воображении разные способы тихого ухода. Хотел, чтобы никто ничего не заподозрил. Представь себе лидера, который ушел из жизни по доброй воле, что делать остальным? Но мысли, как острое стекло, не покидали мою голову. И тогда я раздобыл хороших таблеток. Они стояли под кроватью, чтобы однажды я прихватил их с собой и решил все проблемы где-нибудь на вылазке. Я страшился стать одним из зараженных, ведь тогда пришлось бы жить намного дольше.

Я внимательно слушаю, хоть это и трудно дается.

–Ты должна понять, мы все теряли близких. За время эпидемии я лично рыл могилы многим, кого знал и любил. Моя семья, друзья и даже собака… Это больно. А люди, что остались, самонадеянно полагали, будто я способен вытащить их из ямы… Поначалу действительно мог, но потом… Депрессивный лидер приведет всех к счастливой жизни? Какая ирония?

–Ты ведь не был таким? В смысле, когда я пришла, ты казался очень сильным!

–Так и есть. Все изменилось, как только появилась ты. Да, люди приходили и раньше, но ты… Я почувствовал что-то, чего не испытывал очень давно. Смотрел на тебя и размышлял —у этой девчонки перебили весь лагерь пару дней назад, но вот она – сидит среди остальных, улыбается и смотрит на меня своими большими серыми глазами. А потом ты вдруг стала напрашиваться в вылазки, выдвигать предложения по улучшению жизни лагеря. Куда бы я не пошел —видел тебя. Мои чувства, желание… я перестал сопротивляться, —Крис как-то вымученно кривит губы в подобии улыбки, —Помню, как выбросил треклятые таблетки, пристыдил себя за слабость и делал все, чтобы мои люди были в безопасности. А главное, чтобы с тобой все было в порядке.

–Так ты хотел убить себя? – Повторяю я, с трудом воспринимая информацию. Крис всегда казался непоколебимым, твердым в решениях и действиях. Трудно представить обратное. Правильно говорят – сильные люди прячут сердце за семью печатями.

–Важно то, что я этого не сделал. Теперь я здесь, и ты снова рядом. К сожалению, наша связь настолько же губительна, сколь прекрасна. Иначе ни ты ни я не оказались бы здесь.

–Так это правда? Связь действительно существует? Это не вымысел?

–Да, —подтверждает Крис, —Понимаю, в это трудно поверить. Можешь сомневаться в зараженных, в общине, но доверяй мне. Я на твоей стороне.

Доверие. Я не могу. Не могу, когда вижу кем стал брюнет. Он может соврать, наговорить красивых речей, одурманить. Не могу, но так хочется.

–Что будет, если я откажусь? Меня убьют.

–Возможно. Или же сделают все, чтобы получить от тебя желаемое силой?

–Насилие? И ты пойдешь на это?

–Нет, —сухо отвечает вампир. Парень делает глубокий вдох, потирает свободной рукой переносицу и произносит будто бы заученную фразу, —Завтра Верховный вампир проведет обряд. Это формальность для клана, но так он заявит о нас как о супругах, связанных браком, остальным кланам. Впоследствии союза мы обязаны зачать дитя, будущего дампира.

–Ты говоришь об этом так просто?

–Учитывая обстоятельства – да. Я не могу преподнести информацию иначе.

–Как мы можем делить постель, не испытывая друг к другу чувств?