Еще одна увлекательная книга, которая порадует экономистов и любителей истории. Адам Туз расскажет о международной экономической ситуации 1930-х годов, покажет, каким образом Германия выбралась из кризиса, почему Британия, Франция и США допустили возвышение своего недавнего военного противника, какие отношения связывали СССР и немецкое правительство накануне Второй мировой войны.
цитаты
Однако, в отличие от 1920-х гг., нажима со стороны США уже не хватало для того, чтобы принудить Германию к повиновению.
А это в конечном счете зависело от стран-кредиторов. Если они хотели погашения того, что им были должны, то им следовало покупать немецкие товары. Если Германия не добьется необходимого торгового профицита, то от нее не стоит ожидать участия в крупномасштабном обслуживании внешнего долга.
Но в конечном счете Третий рейх еще раз выиграл от разобщенности его врагов. Зимой 1933–1934 гг. французское правительство было парализовано неожиданным всплеском местной фашистской активности, кульминацией которого стали ожесточенные уличные бои в начале 1934 г. Польша в начале 1934 г. была нейтрализована экономическими уступками и договором о дружбе.
Одно лишь обслуживание американских долгов обходилось как минимум в 600 млн рейхсмарок в дополнение к большому дефициту в торговле с Соединенными Штатами. В 1929 г. он приближался к 800 млн рейхсмарок. В 1933–1934 гг. дефицит сократился до 230 млн рейхсмарок. Но при ежегодном дефиците в 800 млн рейхсмарок германский платежный баланс просто не мог выдержать и обслуживания американского долга, и превышения импорта из Америки над экспортом в эту страну. Руководители Веймарской республикой мирились с этой ситуацией, поскольку они нуждались в американской поддержке в борьбе против репараций. Когда же репарации были отменены в 1932 г. на конференции в Лозанне, это соображение отпало.
Однако, поскольку Германия в обозримом будущем не собиралась делать новых займов, в реальности у США почти не имелось рычагов, позволяющих влиять на ситуацию. Америка могла прекратить поставки важнейших видов сырья. Но все, что Германия могла потерять в полномасштабной трансатлантической торговой войне, – лишь крупный торговый дефицит. Наилучшая защита Америки от дефолта заключалась в том, чтобы выступить единым фронтом вместе с другими кредиторами Германии— и прежде всего Великобританией. Но как ясно понимали немцы, объявление полного моратория, скорее всего, восстановило бы их кредиторов друг против друга
свернуть
Было очень интересно прочесть "закулисные" детали жизни германского общества, хотя моментами подробности о международных кредитах, играх с рынком, валютных операциях или подробная статистика о доступных Гитлеру ресурсах, выработке промышленности или создании синтетического топлива были для меня чрезмерными, экономистам читать книгу будет однозначно проще. Автор продемонстрирует читателям, сколь непрочной была нацистская экономика в 1933-1934 гг, ведь несколько раз правительство Гитлера было на грани провала, достижения в гражданском секторе часто были лишь пропагандистскими фейками, жизнь же народа была весьма трудна.
цитаты
В качестве пропагандистского начинания «Битва за рабочие места» весной 1934 г. вступила в новый этап. Однако примечательно то, что ни в 1934 г., ни позже, на национальные проекты по созданию рабочих мест не было выделено ни одной новой рейхсмарки: соответствующее формальное решение было принято берлинскими министерствами 6 декабря 1933 г.
Более того, начиная с весны 1934 г. выделявшиеся Рейхом субсидии на местные проекты по созданию рабочих мест были урезаны на одну шестую, к ужасу местных должностных лиц, всячески старавшихся сократить официальную численность безработных
Мы приходим к неизбежному выводу: несмотря на восторги пропагандистов, сопровождавшие возобновление «Битвы за рабочие места» в 1934 г., по сути, она в лучшем случае внесла лишь небольшой вклад в снижение числа безработных.
Однако в первые шесть месяцев пребывания Гитлера у власти это выздоровление в деловом секторе компенсировалось резким сокращением реальной стоимости потребления домохозяйств. И даже в 1934 г., когда можно было бы ожидать, что выздоровление на рынке труда станет мощным стимулом к росту потребления – согласно знаменитому предсказанию кейнсианцев о том, что расходы на создание рабочих мест влекут за собой «эффект домино», – на самом деле оно внесло очень скромный вклад в общий экономический подъем.
реальный заработок многих трудящихся в 1933 г. очень резко сократился, так как ставки зарплаты застыли на одном месте, а стоимость продовольствия начала расти.
Зимой 1933–1934 гг. по всей стране, особенно в Рейхсминистерстве экономики, наблюдалась сильная озабоченность тем, что восстановление к тому моменту так и не привело к реальному росту покупательной способности домохозяйств
Спонсировавшееся государством восстановление экономики шло рука об руку с беспрецедентной централизацией государственных расходов, основные плоды которой доставались армии
Кроме того, в данном случае восстановление происходило не быстрее, чем после первой сильной рецессии, поразившей Веймарскую республику зимой 1926–1927 г., когда 12 месяцев экономика страны росла такими темпами, какие никогда не наблюдались при Третьем рейхе. Поэтому вполне можно себе представить аналогичное быстрое восстановление даже при совершенно ином политическом режиме.
В 1935 г. частное потребление по-прежнему было на 7 % ниже того уровня, на котором оно находилось до депрессии, а частные инвестиции – на 22 % ниже. Напротив, государственные расходы увеличились на 70 % по сравнению с уровнем 1928 г. и этот прирост был почти полностью обязан военным расходам.
С мая по сентябрь 1934 г. нацистский режим находился ближе всего к всеобъемлющему социально-экономическому кризису за всю свою 12-летнюю историю
...тайные доклады региональных отделений гестапо – подтверждают то, что летом 1934 г. экономические проблемы, вызванные валютным кризисом, беспокоили жителей Германии гораздо больше, чем «Ночь длинных ножей» с ее кровавыми эксцессами. Упрощенная точка зрения, согласно которой гитлеровский режим завоевал доверие немцев своими успехами в создании рабочих мест, просто не подтверждается фактами
При всей стремительности восстановления экономики последняя не вернулась к докризисным показателям даже к первой половине 1935 г. В стране по-прежнему насчитывались миллионы безработных, многие из которых годами не знали ничего, кроме нищеты. На протяжении первых трех зим Третьего рейха они могли рассчитывать главным образом лишь на национал-социалистические кампании «Зимней помощи», в рамках которых бедным Volksgenossen (соотечественникам) бесплатно раздавалось продовольствие на сотни миллионов рейхсмарок.
Даже тем, у кого была работа, приходилось мириться с ростом цен и снижением качества товаров. Явная неспособность режима гарантировать либо стабильные цены, либо регулярные поставки товаров повседневного спроса, включая продовольствие и одежду, вызывала сильное беспокойство у населения.
Даже если нацистское возрождение дало людям работу и вырвало их из тисков бедности, оно еще не означало возвращения к «нормальной жизни», о котором действительно мечтали немцы.
свернуть
Объяснит, почему для немцев было важно расширение жизненного пространства, как была устроена жизнь крестьян и какие реформы были инициированы Г. Бакке и Р. Дарре.
цитаты
Хотя германскую экономику начала XX в. принято считать современной, динамичной, передовой и способной на конкуренцию в глобальном масштабе, на самом деле заметное меньшинство германского населения вплоть до 1950-х гг. по-прежнему кормилось за счет земли, причем во многих случаях в условиях чрезвычайной отсталости
статистика не в состоянии донести до нас, насколько отсталой была жизнь многих немецких крестьян еще и в 1930-х гг. В этом отношении более показательны фотографии. На сделанных в межвоенный период групповых снимках учеников сельских начальных школ мы сплошь и рядом видим ряды босоногих детей, чьи родители были слишком бедны для того, чтобы обеспечить их обувью – по крайней мере на лето. Снимки полевых работ изображают изможденных стариков, сгорбившихся над примитивными плугами, в которые впряжен тощий скот
Всем, кроме самых привилегированных членов сельского сообщества, жить было очень нелегко. В частности, на крестьянских фермах и мужчинам, и женщинам приходилось трудиться по двенадцать часов с лишним шесть дней в неделю. Крестьянский труд был грязным и зачастую опасным.
26 сентября 1933 г. Дарре и Бакке представили изумленному кабинету радикальное предложение о вечном закреплении земли за немецкими крестьянами – Reichserbhofgesetz- Этот законопроект был призван воплотить в германском праве проповедовавшуюся Дарре идеологию Blut und Boden. В целях защиты крестьянства как «источника немецкой крови» авторы законопроекта предлагали создать новую категорию имений – Erbhof (наследственную ферму), не подлежащую отчуждению в счет долга, изолированную от рыночных сил и передаваемую от поколения к поколению в расово чистых крестьянских родах.
Более того, владеть Erbhof могли только достойные и физически крепкие люди: под это широкое определение не подпадали состоящие в браке с лицами еврейской национальности, а также инвалиды и бесплодные. Разумеется, на практике число евреев, владеющих земельными наделами, и тем более крестьянскими фермами, было невелико, а число германских крестьян, имеющих предков-евреев, также едва ли было значительным. Но то, что право собственности ставилось в зависимость от расового происхождения, все же имело серьезное символическое значение. Еще более существенным для среднего крестьянина был тот факт, что закон об Erbhöfe не позволял ему выбирать наследников по своему усмотрению. Отныне линия наследования определялась законом. Вся ферма отходила единственному наследнику мужского пола (согласно Anerbenrecht— принципу единонаследия), обычно старшему или младшему сыну, или же отцу либо братьям покойного.
Женщины, насколько это возможно, лишались права наследования. Вдовы в лучшем случае имели право на обработку надела. Совершенно исключались другие потенциальные претенденты на наследство. Братья и сестры, не являвшиеся наследниками, имели право лишь на получение профессиональной подготовки, соответствующей социальному положению домохозяйства. В случае последующих жизненных трудностей они могли претендовать на то, чтобы семейная ферма обеспечила им защиту.
Куда сложнее было получить согласие на закон об Erbhöfe от самих крестьян. В южных и западных регионах, где правилом был раздел хозяйства между наследниками, новый закон встретили с откровенной враждебностью. Но даже на Северо-Германской равнине, где издавна преобладал принцип Anerbenrecht, первоначальный восторг по поводу Reichserbhofgesetz вскоре сменился недовольством. Общий принцип единонаследия был достаточно популярен. Но прежде он никогда не посягал на прерогативы фермера как последней инстанции, принимающей решение о распределении собственности между наследниками.
Вторым принципиальным шагом, предпринятым Дарре и Бакке осенью 1933 г., стало создание «Имперского земельного сословия» (Reichsnährstand). Не будет большим преувеличением сказать, что создание этой организации и связанной с ней системы контроля над ценами и над производством положило конец свободному рынку сельскохозяйственной продукции в Германии.
На смену исключительно хорошему лету 1933 г. пришли неурожайные годы. Урожаи пшеницы и ржи в 1934–1937 гг. были очень плохими. Урожай картофеля в 1935 г. оказался катастрофически низким. В борьбе с этими бедствиями важнейшим ресурсом ИЗС были крупные запасы зерна, накопленные во время небывалого урожая 1933 г. В 1934 и 1935 г. дефицит покрывался за счет резервов, собранных в первый удачный год Третьего рейха.
Уже летом 1935 г. начались разговоры о необходимости введения хлебных карточек. По очевидным причинам такой шаг был сочтен политически неприемлемым. Вместо этого ИЗС организовало программу замещения, в рамках которой хлебопекарная мука разбавлялась кукурузной мукой и даже картофельным крахмалом. В отношении мяса и масла режим церемонился еще меньше. С целью распределить скудные запасы масла осенью 1935 г. была создана скрытая система нормирования в виде списков клиентов, составлявшихся учреждениями розничной торговли. Также и снабжение мясом не удалось оградить от влияния катастрофического неурожая картофеля 1935 г. С тем чтобы в стране хватало картофеля для потребления населением, ИЗС сократило поголовье свиней и резко подняло цены на продукцию свиноводства.
Однако в целом от сплошного повышения цен на продукты питания отказались из-за опасения вызвать такой же взрыв общественного недовольства, как в 1934 г. Именно политически мотивированное замораживание цен и создало видимость дефицита, вынудив ИЗС прибегать к более-менее открытым формам нормирования.
Вечером 30 января 1933 г. Гитлер обещал за четыре года восстановить экономическое благосостояние германского крестьянства— и ИЗС постаралось претворить это обещание в жизнь. Согласно цифрам, вычисленным наиболее авторитетной немецкой службой экономических исследований, общий доход ферм, более 60 % которого приходилось на продукцию животноводства, вырос в 1933–1934 гг. почти на 14 %, и в 1934–1935 гг. еще на 11,5 %. Вместе с тем существенно сократилось лежавшее на сельском хозяйстве бремя налогов и выплат по кредитам. С учетом общего снижения цен мы получим, что рост денежных доходов у фермеров более чем возмещал их сокращение в годы депрессии. Ситуация могла бы быть еще лучше, если бы не плохая погода и неурожай 1934 года.
Наоборот, проблемы, стоявшие перед Германией, только подтверждали убеждение части нацистских аграриев (а также Гитлера), в том, что решением германских проблем должны стать завоевания на востоке. Согласно вычислениям агрономов из ИЗС, для достижения полной самодостаточности при технологиях того времени и сохранении уровня жизни Третьему рейху требовалось еще 7–8 млн га пахотных земель в дополнение к 34 млн га, уже находившихся в пределах его границ
свернуть
Доктор экономической истории анализирует, как происходила централизация государственных расходов, как сокращались выплаты Германией кредитов, почему контроль правительства за иностранной валютой в 1933 -1934 гг привел к тому, что внешняя торговля оказалась под угрозой полной остановки.
цитаты
Одновременно Рейхсбанк и Рейхсминистерство экономики (РМЭ) начали болезненный процесс сокращения ежемесячных квот иностранной валюты, выдававшейся германским импортерам. К лету эти квоты составляли всего 5 % от уровня, существовавшего до кризиса, разразившегося в июле 1931 г. Поскольку все важнейшие отрасли германской промышленности зависели от сырья, поставлявшегося из-за границы, это безжалостное сокращение породило страхи о том, что надвигается новая волна увольнений. Нехватка сырья предвещала не только безработицу, но и дефицит потребительских товаров, страхи перед которым усугублялись необычайно плохим урожаем 1934 г.
Экономический кризис развивался как по сценарию. 14 июня 1934 г. Шахт объявил о полной приостановке выплат в иностранной валюте по всем германским внешним долгам. Одновременно с тем он резко сократил объемы иностранной валюты, выдававшейся германским импортерам. 23 июля 1934 г. Рейхсбанк совершенно отказался от упорядоченной системы ежемесячных выдач иностранной валюты. Отныне валюта выдавалась на ежедневной основе в количествах, зависевших от ее наличия. Германские импортёры теперь никогда не могли знать наверняка, получат ли они завтра валюту, необходимую им, чтобы расплатиться с зарубежными поставщиками. Это грозило полной остановкой внешней торговли.
Всего после 15 месяцев агрессивных односторонних действий Гитлера терпение Лондона исчерпалось. При поддержке как правящей коалиции, так и оппозиции парламент ратифицировал акт о всеобъемлющих полномочиях, наделив Казначейство правом арестовывать выручку германских импортеров в интересах британских кредиторов. Эти санкции вступали в силу с 1 июля. Германия ответила на это законом, согласно которому РМЭ могло принимать любые ответные меры, необходимые для защиты германских экономических интересов.
Ситуацию усугубляло и то, что лондонский Сити был основным источником краткосрочного финансирования для германской внешней торговли. Даже тот германский импорт, который поступал не из Британии, в большинстве случаев финансировался британскими банками. Согласованные усилия британцев, имеющие целью наказать Германию за ее дефолт, могли бы оказать серьезное влияние на все еще хрупкий режим Гитлера.
В то время как германская экономика шла на поправку, экспорт продолжал снижаться. В 1933 г. не было ни одного месяца, когда бы экспорт превышал уровень 1932 г., и этот разрыв с течением года лишь возрастал. Эта тенденция продолжилась и в 1934 г.: в начале лета 1934 г. экспортные поступления были на 20 % ниже, чем годом раньше. Ничего не экспортируя, Германия не могла ни оплачивать жизненно необходимый импорт, ни обслуживать свой внешний долг.
Тот факт, что объемы германского экспорта составляли всего 60 % от их уровня в 1932 г., являлся одной из основных причин безработицы и в промышленности, и в торговле
Нет сомнений в том, что грандиозный рост глобального протекционизма, последовавший за валютным кризисом 1931 г., сильно затруднил экспорт. Но Германия не просто стала жертвой протекционизма в других странах. Помимо Великобритании, Германия являлась крупнейшим европейским экспортным рынком и произошедший после 1930 г. поворот самой Германии к протекционизму сыграл важную роль в ускорении цикла взаимных торговых ограничений. Более того, проблемы Германии усугублялись ее агрессивной дипломатией в сфере долгов. Одним из самых тревожных аспектов торговой статистики Рейха в 1934 г. было серьезное снижение экспорта во Францию, Нидерланды и Швейцарию.
Более того, не может быть никаких сомнений в том, что эти помехи для германского экспорта после 1933 г. усугублялись всеобщей международной неприязнью к гитлеровскому режиму с его неуважением к закону и антисемитизмом. Гонения на еврейское население Германии начались сразу же после всеобщих выборов 5 марта, а их кульминацией стал официальный бойкот еврейских предприятий, провозглашенный 1 апреля 1933
Характерно, что Шахт отзывался о своем собственном проекте как об «ужасе», навязанном Германии из-за отказа ее кредиторов принять более разумные условия торговли. Полностью игнорируя свои собственные усилия по систематическому обострению кризиса, Шахт возлагал вину за впадение Германии в автаркию исключительно на внешние обстоятельства
Шахта спасли три фактора: дальнейшее выздоровление глобальной экономики, обеспечившее рост спроса на германский экспорт; готовность иных, помимо США, стран – в первую очередь Великобритании – смириться с условиями новой германской торговой системы; и та решимость и эффективность, с которыми «Новый план» претворялся в жизнь.
К концу 1935 г. благодаря налогу на промышленность государство могло выплачивать каждому германскому экспортеру субсидию в размере почти 30 % от каждого зарубежного заказа.
Начиная с 1935 г. в результате восстановления мировой экономики и эффективного действия новой системы субсидий катастрофическое падение германского экспорта было остановлено.
свернуть
Будет в книге рассмотрен вопрос спонсирования фашистов немецким крупным бизнесом и о том, как он потерял свое влияние на правительство и вместо него влиять на экономику страны стали чиновники Рейхсбанка и Рейхсминистерства экономики, а также обозначено то, сколько денег вкладывали в немецкую промышленность зарубежные компании.
цитаты
Поскольку германский бизнес крайне заинтересован в победе над левыми, он должен сделать соответствующий финансовый вклад. «Жертвы, – заявил Геринг, – окажутся намного более легкими <…> если она [промышленность] поймет, что выборы 5 мая наверняка окажутся последними на ближайшие десять лет, а может быть, и на ближайшие сто лет».
В течение трех следующих недель Шахт получил взносы от 17 различных деловых групп. Крупнейшие отдельные пожертвования поступили от IGFarben (400 тыс. рейхсмарок) и Deutsche Bank (200 тыс. рейхсмарок). Щедрый взнос в 400 тыс. рейхсмарок сделала и Ассоциация горнорудной промышленности. В число других крупных спонсоров вошли организаторы Берлинского автосалона (юо тыс. рейхсмарок) и группа электротехнических корпораций, включавших Telefunken, AEG и Accumulatoren Fabrik
Ясно также и то, что многие лидеры германского бизнеса процветали в этой авторитарной атмосфере
И владельцы фирм, и их управляющие с готовностью купились на риторику «фюрерства» (Führertum). Она была слишком близка концепции «предпринимательского лидерства» (Unternehmertum), становившейся все более модной в деловых кругах в качестве идеологического противовеса интервенционистским тенденциям, свойственным профсоюзам и веймарскому государству социального обеспечения
Рост внутреннего спроса, устранение зарубежных конкурентов, рост цен и относительно статичные ставки заработной платы создали условия, в которых было трудно не получать хорошую прибыль
Более того, к 1934 г. советам директоров некоторых фирм выплачивались такие большие бонусы, что это вызвало в гитлеровском правительстве сильное замешательство
В свете гораздо более скромного роста доходов у трудящихся создавалось впечатление, что коммунисты и социал-демократы действительно кое в чем правы. Нацистский режим превратился в «диктатуру боссов». Поэтому РМЭ, установив контроль над импортом, экспортом и отечественными ценами, весной 1934 г. занялось прибылями бизнесменов. Отныне сумма выплат акционерам не должна была превышать 6 % от капитала. Разумеется, это никак не сказалось на скрытой прибыльности. Бухгалтеры корпораций просто начали прятать прибыли посредством преувеличенной амортизации и создания резервов.
Согласно знаменитому изречению Гитлера, в национализации предприятий не имелось никакой нужды, если можно было национализировать само население. В том, что касается немецкой управленческой элиты – одного из наиболее важных слоев этого населения, – режим, несомненно, нашел в ее рядах множество партнеров, готовых к сотрудничеству.
Но самым важным, вероятно, было другое: гитлеровский режим обещал дать немецким фирмам возможность самим разбираться со своими внутренними делами, освободив их от контроля со стороны независимых профсоюзов.Казалось, что в будущем размер заработков будет определяться производственными задачами, стоящими перед нанимателями – а не устанавливаться по итогам переговоров предпринимателей с рабочими
К концу 1934 г. Третий рейх «снял» протестные настроения рабочих до невиданного с начала индустриальной эры в XIX в. уровня. С другой стороны, фрагментация мировой экономики и все более протекционистский уклон германской политики находились в глубоком противоречии с коммерческими интересами большей части германского делового сообщества.
Действительно, и в 1920-е гг., и перед 1914 г. германская экономика получала много прямых зарубежных инвестиций. По оценкам американцев, сделанным во время Второй мировой войны, прямые зарубежные инвестиции в германские предприятия достигали величины порядка 450 млн долларов
Standard Oil благодаря инвестициям на сумму почти в 65 млн долларов, вложенным в Deutsch-Amerikanische Petroleum Gesellschaft, а также тесным связям с IG Farben занимала первое место среди американских промышленных корпораций, вкладывавшихся в гитлеровскую Германию. Но за ней по пятам следовала корпорация General Motors (GM), инвестировавшая 54,8 млн долларов в предприятие OpelAG в Рюссельсхайме – крупнейший производитель автомобилей в Германии.
американцы были не единственными иностранцами, вкладывавшимися в германскую промышленность. В сфере нефтепереработки и сбыта нефтепродуктов важное место в Германии занимали такие мультинациональные компании из Великобритании и Голландии, как Anglo-Persian (ВР) и Royal Dutch Shell (англо-голландская). Серьезные инвестиции в германскую резиновую промышленность сделала британская фирма Dunlop, производящая шины
Вместе с тем, признавая важную роль зарубежного участия в экономическом «возрождении» Германии, нельзя игнорировать и тот факт, что совокупная сумма прямых инвестиций в немецкие предприятия меркла на фоне миллиардных займов, из-за дефолта так и не возвращенных американским и европейским банкам и держателям облигаций.
свернуть
Интересно было узнать и про еврейский вопрос, насколько обогатилось правительство за счет экспроприации еврейской собственности, налогов на эмиграцию и других поборов, а также как реагировало международное сообщество на еврейские погромы.
цитаты
Различные меры, предпринятые в 1938 г., в своей совокупности привели к всеобъемлющей экспроприации еврейской собственности. Подавляющее большинство зарегистрированных летом 1938 г. деловых активов на общую сумму в 1,1 млрд рейхсмарок было распродано к концу года. Самые алчные предпринимательские слои в Германии в целом обогатились на несколько сотен миллионов рейхсмарок. Налог на капитал, введенный 12 ноября, за три года принес Рейху 1 млрд 127 млн рейхсмарок. Кроме того, сотни миллионов марок были отобраны в качестве «налога на эмиграцию» у десятков тысяч еврейских семей, покидавших страну. Еще миллиарды марок остались на счетах финансовых учреждений, занимавшихся переводом средств за границу.
Не следует преувеличивать и доставшиеся Рейху плоды фискальных мероприятий. По сведениям Министерства финансов, поступления от двух главных налогов, взимавшихся с евреев – налога на имущество и налога на эмиграцию, – в 1938-39 фискальном году составили 498,5 млн и 342,6 млн рейхсмарок соответственно. Это составляло всего 5 % от общих налоговых и таможенных поступлений Рейха
В этом отношении «Хрустальная ночь» представляла собой решающий поворотный пункт. После нее британский министр иностранных дел лорд Галифакс отказался от политики умиротворения, которой прежде отдавал предпочтение, в пользу более агрессивных форм сдерживания.
Америка ответила на события 9 ноября «ураганом» общественного возмущения. Как отмечал незадачливый посол Рейха, он столкнулся с настолько мощной волной публичного негодования, что она сделала «невозможной» какую-либо «систематическую работу» по продвижению немецких интересов. Некоторое время спустя, после решения Америки отозвать своего посла из Германии, он был отозван в Берлин. На протяжении последующих недель лишь вмешательство со стороны госсекретаря Корделла Халла помешало Министерству финансов США обложить германский экспорт суровыми карательными пошлинами.
свернуть
Писатель рассмотрит ситуацию с ресурсами во время Второй мировой войны, с экономической точки зрения покажет цену решений фюрера и последствия проигрыша для немецкой экономики. Уделит автор внимание и теме принудительного рабского труда в концлагерях, в каких условиях работали остарбайтеры и военнопленные на немецких промышленников.
цитаты
Именно проблема издержек и соответствующее решение активно использовать принудительный труд непосредственно связывают Генеральный план с «Окончательным решением». Как выразился Гиммлер на совещании высшего руководства С С летом 1942 г.:
Если мы не наполним наши лагеря рабами – в этой комнате я буду говорить очень четко и откровенно, – подневольными работниками, которых заставят строить для нас города, деревни и фермы, невзирая ни на какие потери, то даже после окончания войны у нас не хватит денег для оснащения поселений всем, что нужно для того, чтобы настоящие немцы могли жить там и укорениться уже в первом поколении
Для принудительных работ требовалось как минимум 175 тыс. человек – «евреев, поляков и советских военнопленных». По оценкам Майера, использование рабского труда должно было в среднем снизить цену строительства, выраженную в наличных деньгах, на 40 %. Однако половина этой экономии компенсировалась бы затратами на питание и одежду для рабочей силы – хотя эту статью расходов Майер добавил едва ли не задним числом.
Эти цифры имели важные последствия для судьбы концентрационных лагерей СС. В первой половине 1941 г. население лагерей составляло не более 60 тыс. человек. Очевидно, его следовало резко увеличить. С тем чтобы обеспечить выполнение Генерального плана, строительное управление СС 27 сентября 1941 г. отдало приказ о создании двух новых лагерей, рассчитанных на 50 тыс. заключенных в каждом. Один должен был располагаться в Люблине – Майданеке. Другой следовало построить в Биркенау— местечке рядом с уже существовавшим концентрационным лагерем в Аушвице
Размах кровожадных замыслов СС поражает воображение. По очевидным причинам именно они оказывались в центре исторических исследований. Однако намного меньше внимания уделяется тому факту, что вермахт вторгся в Советский Союз с намерением осуществить не одну, а две программы массовых убийств. Если «Окончательное решение» и Generalplan Ost представляли собой секреты, тщательно охраняемые СС – в том числе из опасения оттолкнуть местное население, – то вторая программа, открыто предусматривающая уничтожение десятков миллионов человек в первый же год немецкой оккупации, была принята с согласия вермахта, всех ключевых гражданских министерств и нацистского политического руководства еще весной 1941
Теперь главным стало прокормить немецкую армию на востоке (3 млн человек и 600 тыс. лошадей) за счет ресурсов Советского Союза. Однако Бакке отлично понимал, что Украина вовсе не была неиссякаемой житницей из империалистических мифов. На самом деле на Украине почти не производилось излишков зерна, которые можно было экспортировать за пределы СССР.
Согласно выводам берлинских экономистов, даже в случае успешного завоевания Украины Германия не получила бы от этого существенных непосредственных выгод. Потребовались бы годы для того, чтобы заметно повысить урожайность украинских полей. Однако Герберт Бакке пришел к совершенно иным выводам. Для того чтобы излишки зерна на Украине направлялись непосредственно на удовлетворение потребностей немцев, нужно было просто исключить советские города из этой продовольственной цепочки. После десяти лет сталинской урбанизации городскому населению на западе СССР предстояло просто умереть от голода.
Уничтожить городское население оккупированных регионов России оказалось намного более сложным делом. Для того чтобы полностью отрезать Минск, Киев или Харьков от их сельскохозяйственной округи, потребовалось бы проведение крупной специальной операции. Пока на всех фронтах продолжались ожесточенные бои, вермахту не хватало для этого людей. Более того, утомленные оккупационные власти не видели логики в том, чтобы без всякой нужды ожесточать гражданское население поспешным выполнением программы геноцида. Требовалось по крайней мере сделать вид, что принимаются меры к снабжению населения продовольствием. Хотя немцы всегда избегали каких-либо разговоров об официальных нормах, опасаясь того, что это возложит на них определенную ответственность, они все же начали раздавать еду.
Весной 1941 г. в Германии уже трудилось 1,2 млн военнопленных, главным образом французов, и 1,3 млн «гражданских» работников, преимущественно поляков, совместно составляя 8,4 % рабочей силы. На протяжении 1941 г. число «гражданских» иностранных рабочих выросло еще на миллион человек, прибывших в основном из Польши. Как мы уже видели, в роли инициатора этой программы выступило Рейхсминистерство продовольствия и сельского хозяйства. Потребности промышленности начали диктовать ввоз в Германию иностранных рабочих лишь после поражения под Москвой. Заукель принял соответствующие меры, мобилизовав по всей Европе буквально миллионы трудящихся. В Германию отправляли главным образом молодежь мужского и женского пола. Более половины женщин, набранных в Восточной Европе, составляли девочки и девушки в возрасте от 12 до 22 лет
Заукель по-прежнему доставлял в страну рабочих. К февралю 1944 г. общее число иностранных гражданских лиц и военнопленных выросло до 7 млн 356 тыс. человек. К осени 1944 г. оно достигло максимума, составив 7 млн 907 тыс. человек. В тот момент на долю иностранных рабочих приходилось более 20 % всей германской рабочей силы. Иностранцами были более трети всех рабочих, трудившихся на оружейных предприятиях Третьего рейха.
Результатом стало тяжелое противоречие. С одной стороны, гауляйтер Заукель прикладывал все силы к тому, чтобы мобилизовать миллионы трудящихся для работы в Рейхе. В то же самое время СС и вермахт сознательно уничтожали миллионы человек, которые тоже вполне могли бы трудиться на немецкую военную промышленность. В связи с ключевой проблемой рабочей силы трудно избежать впечатления, что Третий рейх столкнулся с неразрешимым противоречием между своей кровавой расовой идеологией и практическими потребностями экономики.
Это противоречие впервые ярко проявилось после того, как в первые месяцы операции «Барбаросса» в плен попали миллионы красноармейцев. Как мы уже видели, вермахт первоначально решил заморить голодом целые армии превосходной рабочей силы. И все же еще в ноябре 1941 г., в условиях тупика на Восточном фронте, Гитлер принял решение об использовании советских военнопленных, причем не только в прифронтовых регионах, но и в самой Германии. В течение следующих месяцев в Германию были доставлены сотни тысяч человек, но их по-прежнему содержали в нечеловеческих условиях, что привело к массовой смертности в лагерях военнопленных в самой Германии и к дальнейшей растрате рабочей силы
свернуть
Подводя итог, советую эту книгу тем читателям, кто хотел бы разобраться в экономических предпосылках исторических событий, а также взглянуть на Вторую мировую войну с необычного ракурса.
