Было очевидно, что это наблюдатели, работающие на «Шесть Углов», которые не столько охраняли подходы к Вирмвудскому проезду, сколько следили за тем, чтобы любые события, происходящие в Дануолле, не мешали деятельности банды здесь. Должно быть, сюда уже дошли слухи о перевороте. Скоро к ним присоединилась еще пара, а потом еще двое мужчин выскользнули из дверных проемов и последовали за незнакомцем, что так смело шагал по их территории. Дауд счел это хорошим знаком: раз наблюдатели активны, «Шесть Углов» все еще действуют – а значит, есть шанс получить информацию, за которой он пришел. И получить ее вовремя, подумал он, проходя мимо выжженного остова здания по правую руку. Смотрители периодически заявлялись в Вирмвуд и поджигали дома – вялая попытка пресечь торговлю тайными и еретическими товарами. То, что они никогда не пытались нанести значительный урон, объяснялось страхом перед серьезным сопротивлением – однажды они проникли в самое сердце владений «Банды Шести Углов» и встретились с армией головорезов, которые убили десятки смотрителей и прогнали прочь остальных. Со времен битвы на улице Мандрагоры – именно так называли этот инцидент – смотрители резко потеряли интерес к району и никогда не тратили достаточного количества времени и не посылали достаточно людей, чтобы вышибить «Шесть Углов» из Вирмвуда.

Пока Дауд продолжал прогулку в сопровождении уже шести человек, он размышлял, долго ли продержится существующее положение. Если Лука Абеле, герцог Серконоса, действительно провозгласил себя правителем, вряд ли Вирмвуд надолго останется неприкосновенным.

Именно поэтому нельзя было терять времени. Следовало прийти сюда, пока не нагрянула стража, получить информацию и выяснить, кто и куда забрал Двудольный Нож.

Дауд шел вперед, подняв голову и сдвинув капюшон на затылок, чтобы тот не скрывал лицо. Чем дальше он продвигался вниз по Вирмвудскому проезду, тем больше было наблюдателей разного возраста и телосложения, мужчин и женщин примерно поровну, все в сюртуках с обрезанными отворотами, мужчины в круглых котелках и с элегантными напомаженными усами, женщины с волосами, забранными в пучки. Они стояли у дверей или подпирали стены. Они сидели на ступенях и опирались на поручни. И были они не только на уровне мостовой. Дауд поглядел наверх и обнаружил, что одни смотрят из открытых окон, а другие притаились за закрытыми ставнями.

Все они провожали глазами Дауда, пока он шел по улице в сопровождении эскорта – примерно в двадцати шагах позади. Он игнорировал наблюдателей и непринужденно шагал, глядя вперед и сохраняя жесткое выражение на лице. Он надеялся, что его манеры намекнут: он прибыл сюда не случайно, но не для того, чтобы воевать, а чтобы вести дела.

Маршрут его был длинным и прямым, четверть мили до оживленного перекрестка в самом сердце района, там, где сходилось пять улиц – две главные артерии, Вирмвудский проезд и улица Мандрагоры, и еще три переулка, образуя круглую площадь с узкими фасадами высоких зданий по краям. Самый центр ее был свободен, а по краям стояло еще около пятидесяти гангстеров, все в униформе «Шести Углов». Дауд затормозил, не в силах скрыть нерешительность. Банда очевидно пребывала в боевой готовности. В отличие от шести преследователей и тех, кто следил за ним по ходу движения, эти люди даже не пытались скрывать оружие. У каждого за поясом заткнуто было два пистолета, а из правого кулака свисал кожаный шнур со свинцовым грузом на конце. Никто не двигался и не говорил ни слова. Эскорт позади остановился, соблюдая дистанцию.

Это была Площадь Шести Углов – сердце Вирмвуда – имя которой взяла главная из здешних банд. На другой стороне перекрестка, прямо перед Даудом, высилось два здания. Одно из них – почерневшая скорлупа старого дома из щербатого кирпича, без дверей и стекол, с провалившейся крышей. Зияющие оконные проемы напоминали глазницы черепа. В отличие от руин бойни, на которой побывал Дауд, этот обгоревший скелет здания оставили здесь в память о битве на улице Мандрагоры.

Но целью визита было не оно, а здание по соседству. Пятиэтажный дом из темного кирпича, узкий фасад всего в три окна шириной. Окна были закрыты, а шторы задернуты везде, за исключением одной комнаты на четвертом этаже. Дауд сумел разглядеть двух людей, что двигались за стеклом и смотрели на улицу. Еще наблюдатели от «Банды Шести Углов».

Это здание было таверной. Весь фасад первого этажа был отделан неровной зеленой плиткой, к центральному входу вела короткая лестница между двумя широкими верандами, над большими окнами – полосатые бело-зеленые навесы. Если у таверны когда-то и было имя, Дауд не мог его вспомнить; сейчас же над входом висела вывеска, или то, что от нее осталось, – большая часть оторвана, над дверью виднеются лишь три большие позолоченные буквы с красивыми завитками: «БАР».

Дауд знал этот дом под другим именем, как и все в Вирмвуде, как и жители Дануолла, которым это требовалось, будь они офицерами городской стражи, или старшими братьями Аббатства Обывателей, или просто теми, кто вел дела, требующие помощи «Банды Шести Углов». Это был главный штаб банды и место, где жил их глава, Джек Сделай Их, тот самый «Чертог Самоубийц». Название намекало: если ты заходишь внутрь без приглашения или не по делу, наружу живым не выйдешь.

Дауд размял шею и похлопал по правой стороне куртки в районе груди. Мешочек, закрепленный на подкладке, был на месте. Дауд не горел желанием использовать то, что внутри, но это было средство на случай чрезвычайных ситуаций. Например, таких, как эта.

Вооружившись осознанием экстраординарности момента, Дауд сжал зубы и зашел в бар.

5

«ЧЕРТОГ САМОУБИЙЦ»,

ВИРМВУД, ДАНУОЛЛ

18-й день месяца Земли, 1852 год

«Знаете, как “Банда Шести Углов” оставалась на плаву все эти годы? Ладно, я скажу вам. С помощью страха. Вот так все просто. И главарь их, Джек Сделай Их, специалист по страху – да он просто распорядитель цирка ужасов, а Вирмвудский проезд – его арена. Он понимает: чтобы заставить бояться – чтобы действительно заставить людей верить в кошмар, – просто слов недостаточно.

Страху нужна демонстрация.

Если кто-то обворует Джека, тот отрежет ему руки. Кто-то скажет слово поперек – лишится языка. А если кто-то будет сомневаться в авторитете главаря, Джек отрежет ему голову, насадит на кол и выставит в окно “Чертога Самоубийц”, чтобы все полюбовались на нее.

И все это он проделывает со своим ближайшим окружением.

Страх очень действенный инструмент. Так-то».

– «ВИРМВУДСКИЙ ПРОЕЗД И “БАНДА ШЕСТИ УГЛОВ”»

Отрывок из журналистского расследования проявлений организованной преступности

Внутри «Чертога Самоубийц» было чисто и опрятно, будто в холле приличного питейного заведения, и ничто не отличало его от любого бара для высшего общества, из тех, что заполонили более уютные районы города. Это был большой зал, с низкими балками и панелями темного дерева, с полосатой бело-зеленой обивкой на высоких спинках диванов, рядами стоявших у стен. Несмотря на то что снаружи ярко светило солнце, внутри было темно и уютно, освещение оказалось приглушенным, а большие окна, выходящие на веранду, были покрыты матовым «морозным» узором для сохранения приватности. Прямо перед Даудом, в дальней стороне зала находился, собственно, бар. Уставленные бутылками полки располагались вокруг большого зеркала. Дауд посмотрел на свое отражение и отражения двадцати голов бандитов, которые сидели в баре, – все глаза были устремлены на него.

Обзор немного испортился, когда одна из женщин «Шести Углов» подошла и встала прямо перед ним. Она подняла пистолет, уперев ствол прямо в лоб Дауда, и с силой надавила.

– Ты слишком далеко зашел.

«Добро пожаловать в “Чертог Самоубийц”», – подумал Дауд. Он посмотрел поверх плеча женщины, пробежав взглядом слова, вырезанные на коричневой деревянной панели над баром. Белые зазубренные шрамы букв – если не брать во внимание головорезов – были единственным элементом декора, который казался неуместным в этом месте: СДОХНЕШЬ БЫСТРО.

Дауд улыбнулся и поднял пустые ладони.

– Я здесь лишь для того, чтобы выпить.

Бандитка и бровью не пошевелила. Дауд почувствовал, как кружок дула буром ввинчивается в кожу его лба.

– И что? – спросила женщина.

Взгляд Дауда метнулся по комнате. Он заметил, как пристально за ним наблюдали остальные бандиты; некоторые глядели из-за высоких спинок диванов, другие опирались на столбы из темного дерева, и все были вооружены пистолетами и дубинками. В баре не было ни столов, ни стульев – меньше самодельного оружия на случай драки – и, несмотря на множество видов алкоголя, выставленных за стойкой, никто не пил.

Дауд снова сосредоточился на зеркале, обзору все так же мешала женщина, прижимающая пистолет к его голове. Он очень осторожно наклонился вправо.

– И поговорить, – сказал он зеркалу. Конечно, оно было прозрачным с той стороны. Висящее напротив входа зеркало – идеальный способ видеть всех, кто приходит и уходит. Кто-то наблюдал за происходящим, он знал это. Может, даже сам Джек Сделай Их. Все молчали. Прекрасно. Дауд мог и подождать.

У него все равно не было выбора.

Через несколько мгновений послышался скрип, затем грохнула, закрываясь, тяжелая дверь, и из-за угла бара появился человек. У него были усы, как и у остальных мужчин, но он был намного старше, и на нем не было шляпы – редкие, седые, безукоризненно причесанные волосы блестели от бриолина. На нем также не было куртки, а рукава его рубашки без воротника были закатаны до середины предплечья и удерживались серебряными браслетами, надетыми выше локтей. Вокруг талии у него был повязан фартук в зелено-белую полоску, а через плечо висело полотенце того же цвета.

Мужчина, возможно, был старше, чем остальные головорезы, собравшиеся в «Чертоге Самоубийц», но при этом он прекрасно вписывался в состав банды. Шея у него была толстая, а широкие плечи растягивали ткань рубашки. Когда он положил руки на стойку, упершись в нее локтями, Дауд увидел бугры мышц.

– Ну?

Дауд замер. Это был Джек Сделай Их? Или бармен притворялся главарем, чтобы выявить потенциальных клиентов или жертв? Дауд ничего не сказал, вместо ответа приподняв бровь.

Бармен продолжал смотреть.

– Ты сказал, что хочешь выпить.

Дауд взглянул на женщину с пистолетом, затем сделал полшага назад и небрежно отмахнулся одной рукой от ствола. Бандитка позволила оружию упасть и посмотрела через плечо на бармена. Тот кивнул, и женщина отступила.

Дауд провел ладонью по бороде и двинулся к бару, следя за каждым своим движением, не забывая о каждым взгляде, прикованном к нему. Когда он добрался до бара, осторожно положил обе руки на стойку, держа их на виду.

– Ну, ты знаешь, что говорят в Морли, – сказал Дауд.

Бармен промолчал, продолжая сурово смотреть на Дауда. Тот видел край зеленой татуировки, сразу за краешком воротника.

– Нет, – наконец проговорил бармен. – Что именно говорят в Морли?

– Что где-то на Островах солнце всегда достаточно высоко, чтобы выпить.

Дауд выдержал взгляд бармена в течение пяти долгих секунд, которые в тусклом спокойствии «Чертога Самоубийц», казалось, длились целую вечность. Затем тот повернулся к полкам позади себя. Пристально глядя на отражение Дауда в зеркале, он вытащил со второй полки тонкую, темную бутылку – серконский пряный ром, – затем повернулся и достал из-под стойки квадратный стакан. После этого поставил и бутылку, и стакан перед Даудом и вернулся к той же позе, в какой стоял раньше.

Дауд взглянул на бутылку. Этикетка была выцветшей и старой, но ром определенно хорошим. Он взглянул на стакан, затем снова на бесстрастное лицо бармена.

– Не тот стакан, – сказал Дауд.

Бармен промолчал.

– Серконский ром традиционно подается в высоком бокале с широким горлышком, – продолжал Дауд, – Чтобы раскрыть аромат.

Бармен все так же молчал. Дауд опустил руки.

– Конечно, ты знаешь об этом всё, южанин.

Дауд обернулся на звук голоса. Голос был женским и звучал из одной из кабинок у окна, где сидели двое мужчин, будто свитых из тех же стальных мышц, что и остальные члены «Банды Шести Углов».

Позади них, в углу дивана, сидела женщина. Она была одета так же, как и остальные, – жакет с короткими лацканами, белая рубашка с высоким круглым воротником – но, в отличие от других женщин, ее рыжие волосы были не собраны в пучок, а коротко подстрижены и смазаны воском для волос, как у бармена. На вид Дауд дал бы ей лет двадцать – двадцать пять.

Ровесница императрицы, подумал он, вспоминая побег Эмили по крышам. Казалось, прошло уже несколько дней, хотя это случилось всего несколько часов назад. Тут позади себя Дауд услышал легкий стук. Он повернулся и обнаружил, что еще один квадратный стакан присоединился к первому. Они с барменом посмотрели друг на друга, прежде чем тот повернулся и, рывком сняв полотенце с плеча, начал протирать полки под зеркалом. Женщина засмеялась.

– Ты собираешься стоять там, с таким видом, словно готов разорвать всю городскую стражу голыми руками, или присоединишься ко мне с выпивкой?

Дауд облизнул губы, его взгляд снова метнулся по комнате. Все, кроме бармена, все еще следили за ним. Он схватил бутылку и два стакана и подошел к кабинету. Встал у стола и посмотрел на женщину, не обращая внимания на двух бандитов.

Она кивнула, и головорезы встали и ушли, а кожаные сиденья будто вздохнули, освободившись от веса, им вслед. Дауд поставил бутылку и стаканы и устроился на диване напротив. Мгновение они смотрели друг на друга, и на губах женщины играла легкая улыбка.

Дауд потянулся за бутылкой, вытащил пробку и налил в оба стакана лучший карнакский ром. Толкнул один стакан в сторону женщины, а затем поднял свой и осушил его одним глотком. Он почувствовал, как жидкость коснулась языка и горла, наполнив глотку огнем и нотами кофе и ванили. Наполнив свой бокал во второй раз, он не выпил. Вместо этого он кивнул своей собеседнице.

– Джек Сделай Их, я полагаю?

Не обращая внимания на стакан перед собой, молодая женщина подняла бутылку с ромом и сделала длинный глоток, глядя на Дауда. Затем вернула бутылку на стол, но не выпустила горлышко.

– Правильно полагаешь.

Дауд поднял свой стакан и отсалютовал собеседнице, затем снова осушил его в одиночестве.

– Угощайся, – сказала Джек. – Выпивка за счет заведения.

Дауд кивнул в знак благодарности.

– Потому что, когда ты закончишь, – продолжила Джек, – тебе придется придумать очень вескую причину, почему я должна позволить тебе уйти отсюда живым.

6

«ЧЕРТОГ САМОУБИЙЦ»,

ВИРМВУД, ДАНУОЛЛ

18-й день месяца Земли, 1852 год

 
Что делать с пьяным «китобоем»?
Что делать с пьяным «китобоем»?
Что делать с пьяным «китобоем»
Рано-рано поутру?
 
 
Скормить ли стае крыс голодных?
Иль горло вскрыть ножом холодным?
Или пулю в сердце? Кисть, не дрогни,
Рано-рано поутру.
 

– «ПЕСНЯ ГАРПУНЕРОВ»

Отрывок из сборника матросских хоровых песен

– Джек, я здесь не для того, чтобы драться, – сказал Дауд.

Джек снова запрокинула бутылку. Дауд наблюдал, как она пьет, эта крошечная бледная рыжеволосая женщина. Действительно ли она Джек? Дауд поворошил старые воспоминания о своей жизни в Дануолле. Насколько он помнил, главаря «Шести Углов» еще тогда звали Джек Сделай Их – эта традиция сложилась задолго до того, как его собеседница появилась на свет. Это имя, должно быть, передавалось от главаря к главарю, подобно титулу.

Нет ничего лучше для ведения дел, чем преемственность. А для жителей Вирмвудского проезда и «Банды Шести Углов» дела были превыше всего.

Молодая глава банды и убийца-изгнанник молча сидели за столом и пристально смотрели друг на друга, и бутылка серконского рома опустела уже наполовину. Дауд сохранял сдержанное, безразличное выражение на лице, а девушка глядела на него исподлобья, склонив голову.

Потом Дауд запустил пятерню в бороду, не снимая перчатки. Ему это нравилось – помогало думать.

В конце концов Джек сказала:

– Я передумала.

Дауд поджал губы:

– На тему чего?

– Мне не нужна всего одна веская причина, чтобы не выпустить тебе кровь на пороге этого дома.

– Да?

Ладонь Дауда нащупала горлышко бутылки. Джек наклонилась к нему над столом и положила свою руку на его перчатку. У нее были тонкие, изящные пальцы с коротко остриженными ногтями. «Чтобы удобнее было драться», – подумал Дауд. Он посмотрел ей в глаза, а Джек мягко вытащила бутылку из его захвата.

– Нет, – ответила Джек. – Мне понадобятся четыре веские причины.

Дауд засмеялся. Из его груди поднимался низкий звук, будто где-то там внутри пересыпали гравий. Ох, почему это разговор оказался таким сложным?

– Это точно?

– От тебя зависит. Может, и пять.

Дауд откинулся назад и вздохнул.

– Я уже сказал, что не собираюсь драться. И у меня всего один аргумент, чтобы ты меня не убила, но тебе он понравится.

Произнеся эти слова, Дауд запустил руку во внутренний карман куртки и извлек наружу маленький кожаный мешочек, выудил оттуда и выложил на стол один маленький слиток из розовато-белого металла. Он был размером примерно с монету-десятку, только в два раза толще, и на девяносто восемь процентов состоял из чистой платины. На него ушла изрядная часть денег, на сбор которых Дауд потратил годы, и если раньше они хранились в безопасных убежищах по всей Империи, то теперь обрели материальное воплощение. Теоретически убийцу можно было назвать богачом. Практически эти слитки были альтернативной формой для расчетов, не такие удобные, как наличные деньги, но подходящие в ситуациях, подобных этой.

Джек быстро посмотрела на стол, потом снова на собеседника. Она подхватила слиток, взвесила в руке, потом перевернула. На обратной стороне виднелись полукруг и вилы. Слиток выскользнул из пальцев Джек и упал на стол.

– Воруешь у смотрителей?

Дауд пожал плечами:

– Это имеет значение?

– Нет, если они не захотят свои деньги обратно.

– Так расплавь его. Мне наплевать. Я здесь по делу.

Не обращая внимания на слиток, он плотно затянул шнурок на мешочке и толкнул его по столу в сторону Джек.

– Здесь плата за ваши услуги – более чем достаточная.

Джек снова подняла голову.