Ответ церкви

Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее^[391].

Мы видели, что общеобразовательная школа, обязанная давать подрастающим поколениям самые необходимые для жизни познания, не дает ясного понимания абсолютной истины Божественного Откровения и, как увидим далее, не сообразует с нею изложение наук человеческих или не признает за Божественным Откровением авторитета абсолютной истины, перестает быть христианскою, становится в христианском государстве учреждением враждебным, вредным для христианства или не понимает истины, которой берется поучать, бессознательно обманывает юношество, выдавая фальшивую монету за чистое золото, становится для христианства опаснее врага.

Прежде чем говорить о том, как научает церковь путям Божиим, установим, что мы будем понимать под словом церковь.

Не будем говорить о том хаосе представлений, какой возникает при слове церковь в умах большинства представителей нашего скептического века, отличающегося полным равнодушием, а потому и вполне понятным невежеством во всех вопросах веры. Очень интересно сравнить, что говорят о церкви А. С. Хомяков и граф Л. Н. Толстой, два писателя, которых в легкомысленном равнодушии упрекнуть нельзя. Хомяков говорит, что церковь непогрешима и обладает познанием абсолютной истины, а Толстой говорит, что у церкви ничего не осталось, кроме храмов, икон, парчи и слов. Неужели могут два разумных человека о том же предмете разумно высказывать такие прямо противоположные суждения! Не называют ли они одним и тем же слово церковь два совершенно разные понятия?

Символ православной веры говорит о единой Святой Соборной и Апостольской Церкви. Эта церковь, как ее понимали апостолы и отцы Вселенских соборов, есть совокупность всех истинно верующих на небе и на земле под главенством Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Так понимает ее и А. С. Хомяков. Это единственный полный и истинный смысл слова церковь, и все остальные значения, суживая это полное определение, не должны, однако, ему противоречить, иначе это будет или нелепое смешение понятий, или недобросовестная игра словами.

Это понятие о церкви многие признают неудобопонятным. Что нам трудно его усвоить – очень знаменательно. Не только для людей, сознающих свое неверие, но даже и для большинства людей, считающих себя верующими, это единство церкви земной и небесной кажется не реальностью, не действительностью, а чем-то фиктивным, что придает и всему определению характер бессодержательной риторической фигуры. Происходит это от того, что большинство современных, номинальных христиан бессознательно пропитано материалистическим взглядом на вещи, совершенно утратило понимание христианского мировоззрения, разучилось думать по-христиански. Антихристианский строй жизни, материалистическое направление науки, литературы, искусства и более всего христианская по названию, но вполне материалистическая по преподаванию, часто и по личному влиянию педагогов школа, – все это навязало большинству людей материалистический склад ума, исключающий всякую возможность веры.

Для представителей этого большинства действительно существует только то, что они могут видеть и осязать; все остальное не имеет для них реального существования. Их мировоззрение сужено до узости того немногого, что может быть воспринято нашими грубыми, обманчивыми органами чувств. Даже признавая в теории существование недоступного для нас невидимого мира, представление о реальности бытия его они вместить не могут. Между тем, сознание реального существования невидимого мира и есть непременное условие живой веры; без этого мы воображаем, что верим в те минуты, когда думаем о вере, а на самом деле живем по обычаю мира сего, совсем не принимая в расчет реального существования мира незримого. Стыдно сказать, большинство современных христиан в этом отношении далеко отстало от язычника древности Платона: сознать продолжающееся, реальное бытие невидимого мира; сознать, что неизменное вечное бытие гораздо более реально, чем наше изменчивое, кратковременное бытие в теле на земле, – не вмещается более в их сознание, подавленное рутиною материалистического склада ума.

Итак, церковь в полном, истинном значении этого слова составляют: глава ее, Богочеловек Иисус Христос, и все истинно верующие, исполненные благодатью и истиной сыны Отца Небесного, творящие волю Его на земле и на небе.

Всякий верующий в Божественное Откровение не может не признать, что эта церковь обладает полнотою знания абсолютной истины и истину эту поведала человечеству. И пророки ветхозаветные, и апостолы, и святые новозаветные, и более всех воплотивший слово Божие – Мессия, Христос, все эти члены церкви небесной свидетельствовали об истине и указывали человечеству, что есть путь, и истина, и жизнь^[392]. Откажитесь признать, что чрез них Бог поведал человечеству абсолютную истину бытия, понимание того, как жить по правде Божией и творить добро, и вам придется отказываться от самой надежды познать абсолютную истину и жить разумно.

Второе, более узкое, но согласное с первым значением слова церковь есть то, когда под этим словом понимают земную часть единой церкви Божией, тех членов ее, которые еще томятся в темнице тела, но духовно поддерживают постоянное общение с церковью небесною, те, в ком святится имя Божие, кто алчет и жаждет правды, в чью душу отверстую Бог живой изливает благодать Свою, те, кого мир ненавидит, потому что они не от мира сего, а составляют, по выражению апостола Павла, тело Христа, которого тоже мир и видел, и возненавидел, потому что и Он был не от мира сего^[393].

И в этом более узком значении церкви земной церковь несомненно обладает знанием абсолютной истины и пониманием разумной жизни по вере.

Эта церковь на Вселенских соборах установила, в каких писаниях содержится абсолютная истина Божественного Откровения, отвергла апокрифические измышления ума человеческого и свято, подобно христианской весталке, сохранила нам неугасимо божественный светоч, книгу жизни – святую Библию.

Эта церковь выставила на пробуждение и озарение во мраке спящего человечества те легионы мучеников, жизнь которых была одним торжественным гимном во славу Божию, которые без слов, одним примером жизни научили понимать нечеловеческую силу веры, доказали торжество разумного, властного духа над стихийными явлениями неразумной материи веры. Эта церковь и теперь выставляет как живой укор сынам мира сего – сынов Божиих, живущих верою в Него, творящих волю Его.

Эта церковь дала человечеству те инстинкты добра, которые материалистическая наука называет альтруизмом. Она породила все лучшие стороны современной цивилизации и борется крепкою борьбою со зверством холодного расчета, пропитавшего весь строй жизни, основанной на своекорыстии капитализма и убежденной безнравственности материализма. Она спасает человечество от одичания, пробуждая его совесть, смущая нахальное бесстыдство его наглого разврата, молчаливо протестуя своею святостью против разрушительных теорий, отрицающих свободу воли, отрицающих самое существование вечного духа и утверждающих законность грубых страстей. Она и прежде, и теперь высоко и честно держит знамя Богочеловека, противополагая богоподобного человека Божественного Откровения – скотоподобному человеку материалистической науки.

Суживая еще более значение слова церковь, мы приходим к поместной церкви, какова православная церковь в России. Ни церковь вселенская, ни часть ее, церковь земная, не имеют не только видимой внешней организации, но и никакого другого органа, могущего претендовать на значение выразителя совокупной воли всей церкви. В первые века христианства такое значение имели Вселенские соборы. Теперь Вселенский собор стал невозможен по двум причинам: церкви разделились, и священнослужители перестали быть выборными представителями мирян. Если бы даже съехались со всех концов православного мира все представители священной иерархии, и тогда это не был бы Вселенский собор, и постановления его не были бы выражением сознания всей церкви. Церковь составляют все истинно верующие, а не одни представители священной иерархии, которые, особенно с тех пор, как их не выбирают приходы, не имеют никакого основания считать себя уполномоченными говорить от имени всей церкви. Отсутствие внешней организации представляет, несомненно, весьма существенные неудобства, оно имеет, однако, и свою добрую сторону: ничто не затмевает понимание самого слова церковь, ничто не заслоняет ее в жизни. Не то в церкви поместной; есть обстоятельство, значительно затмевающее понимание ее истинного значения: она имеет сложную организацию, и представители ее принимают участие в жизни сложного государственного механизма.

И здесь слово церковь означает не внешнюю организацию, не механическое соединение людей, носящих общее название и выполняющих общие обряды, а общество истинно верующих и только верующих живою верою, которая не может быть без дел. Тот, кто утратил живую веру, кто в жизни не стремился выполнять волю Отца Небесного, кто любит мир и то, что в мире, тот отпал от церкви, возмутился и против главы Ее, Господа нашего Иисуса Христа, сбросил с себя Крест Его и не идет по Нему; он более не член церкви, хотя бы представители церкви поместной и не отлучили его, хотя бы даже он продолжал занимать в священной иерархии высокое положение.

Всякая ошибка, всякое уклонение от жизни по вере есть несомненный признак отпадения от церкви, которая всегда и неизменно остается свята и непорочна. Если бы все представители поместной церкви утратили веру и перестали жить по вере, в этой местности церкви более не существовало бы, осталась бы одна внешняя форма, ничего кроме храмов, икон, парчи и слов, как говорит граф Толстой. Его слова находят сильными; несравненно сильнее говорит ученик, которого любил Иисус^[394], апостол Иоанн, обращаясь к поместным церквам, не дошедшим до такой степени падения.

Вот как он выражается на вдохновенных страницах Апокалипсиса: Ангелу Ефесской церкви напиши: <…> знаю дела твои, и труд твой, и терпение твое, и то, что ты не можешь сносить развратных, <…> ты много переносил и имеешь терпение, и для имени Моего трудился и не изнемогал. Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою. И так вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела; а если не так, скоро приду к тебе, и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься. <…> И Ангелу Сардийской церкви напиши: <…> знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мертв. <…> Я не нахожу, чтобы дела твои были совершенны пред Богом Моим. Вспомни, что ты принял и слышал, и храни и покайся <…>. И Ангелу Лаодикийской церкви напиши: <…> знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг^[395].

Вот как говорит апостол! Мне кажется, что этого достаточно, чтобы не смешивать внешнюю земную форму с единою Святою Соборною Апостольскою Церковью, которая неизменно пребывает свята и непорочна.