- Джентльмены, здесь роль играет вражда кланов.
«Катриона» начинается там, где кончился «Похищенный». И это хорошо. Давид Бальфур разбогател. Но поскольку он держит слово пацана и готов ради принципа пойти на виселицу, то считает должным сделать две вещи: тайным образом вывезти Алана Брека во Францию и дать свидетельские показания по аппинскому убийству сборщика налогов. И то, и другое грозит ему веревкой.
- Пускай вас повесят. Я вас никогда не забуду, я состарюсь и все буду помнить вас.
Не отходя от кассы, ошиваясь с мешком денег у дома стряпчего в Эдинбурге, Давид зрит в компании шотландских гопников Катриону - девушку, у которой глаза, как звезды, а филе, как у Бэмби, чувиху из самого дурного клана – клана Макгрегоров. Естественно, у благочестивого Давида зачесалось на дочуру гайлэндского разбойника, но первым делом – само... кораб... рефлексия и комфорт.
- Скорее, Джорди, беги к лодке, смотри за лодкой скорей, не то этот баклан угонит ее.
Продолжение гуще и витиеватей расписано, появились интриги, юмор тоже проскакивает. Разговор Бальфура с уродливой леди Аллардейс просто угар. Его дуэль тоже из разряда хохмы. В книге такие напыщенные экзальтированные базары, что лицо кривится, хоть гиалуронку в него коли. ГГ, ей-богу, ведет себя как еврей. То у него рефлексия, то самопожертвование, то трезвый расчет. Один сплошной бестолковый пи*дешь, видимо, по гороскопу он был Рак. То выдергивает из-под себя одеяло, то снова на него запрыгивает. Все это напоминает рыцарский роман без рыцарей. Но так-то Бальфур ровный пацан. Он тверд не только в катехизисе, но и в любовном устремлении. Правда, за целой лавиной намерений у паренька не видно полового потенциала. И вместо того, чтобы окучивать свою зазнобу, он хотел тусить со своим якобинским корешем Аланом, который по большей части жил в стоге сена. С братаном можно и в петлю, а ради чувихи – не-а.
Бальфура снова похищают, чтобы он со своей правдой никуда не лез, сидит он на скалистом острове, затем идут судебные дела и политиканство, если кому интересно как это выглядело двумя веками раньше. Только странно, что подросток выглядит умнее адвокатов.
Изнеженная плоть должна быть распята.
Интересно, что в книге обкатывается прием «плохой/хороший полицейский». Только вместо копов здесь лорды-адвокаты. Роман 1893 года, однако. Есть в нем еще невнятная история про колдуна, который прикидывался бакланом. Трудно понять, что в ней к чему, кроме того, что застрелили его серебряной монетой.
Нормульный роман, но его потенция как-то не раскрылась в плане приключений, их здесь практически нет. В общем, Бальфур – этакий рыцарь из зала заседаний, карьерный баклан, ратующий за справедливость и комфорт. Очень странный персонаж, торгующий совестью. Чета пыжился-пыжился за справедливость, а повесили Джэмса Глэнского, которого он все спасти пытался, так сразу переключился на амор.
- Я пришел за своим сикспенсом. Понятно, что как племянник своего дяди, я должен отличаться осмотрительностью.
Если поднапрячься и сложить в уме все повороты, то склеются они в довольно интригующий сюжет, но, к сожалению, он расслаивается из-за того, что герои, а особенно, Бальфур, сожрали весь первый план и еще часть фона. В итоге, сердцевина где-то потерялась в теле произведения под грудой достойных слов, биполярного поведения ГГ и бесконечного финального эмоционирования. Но в целом, это приятное классическое чтение с любовной пришлепкой, взорвавщей соплями основной сюжет. Что касается девушек, то их поведение за столетия не изменилось. То, что мы сейчас зовем бабским покерфейсом, автор называет лицом деревянной куклы. Над тем как Бальфур маялся - вдуть или не вдуть своей невинной содержанке (той еще гниде) Катрионе, можно смеяться, но эта высокопарная аморная идиотия в финале порядком вымораживает. Долго он церемонился и мял собаку, прежде чем ее отбальфурил в хэппи-энде. И, несмотря на весь пафос, церемонии, любовные рыдания, дружбу, и прочее, один хрен все крутится вокруг денег. Да, и если верить Стивенсону, то голландские куртизанки уже в 18-м веке сидели в витринах. Всё на продажу. Всё. Короче, автор доносит истину до младого читателя, но старцы и так ее знают, и пьют ее, как вино. Вино истины, епт.
- Вы хотите дать понять мне, что я хуже, чем могла бы быть?
- И еще надо бы вам привыкнуть к мысли, что женщины не гренадеры.
Все гайлэндеры похожи друг на друга. У всех благородные манеры и пустые кошельки.
- Но чем лучше семья, тем больше в ней бывает повешенных и обезглавленных.
- Положим, она была вдовой, а я никогда не могла считать вдову хорошей женщиной.
- Молодые бакланы вам, вероятно, больше нравятся, чем красивые девушки.
- Мне бы хотелось иметь вас у себя.
Мы обменялись поцелуями, я резко отбросил ее от себя, и кричал ей ночью из своей комнаты.
Более всего меня заботил будущий тесть, который совсем не отвечал моим требованиям.
Я слишком долго был простаком, бабой и тряпкой.
- Женюсь на вас даже у подножия его виселицы.
…глубоко поклонился ей, и со смертью в груди вышел из дома.
