Часа два в одиночестве я мучил себя и домучил до тех пор, что уж больше мои нервы не выдерживали созданных мною страхов.
Но очки было заводить не к чему, глаза у меня были здоровые, и ясность их еще не была омрачена житейским опытом
Я же был всего лишь двадцатичетырехлетним врачом, два месяца назад выпущенным и назначенным заведовать Никольской больницей.