Этот, обезумевший, шел до конца. Не ярость вела его – нечто большее, чем ярость, огромное и чудовищу недоступное. И, поняв это, потомок Юкки впервые в жизни испугался.
Не дракона – дракон издыхал. Испугался того, что двигало им. Того, что превратило страх смерти – святой, всеми владеющий страх – в посмешище.