Каждый сам себе – глухие двери, сам себе преступник и судья, сам себе и Моцарт, и Сальери, сам себе и желудь, и свинья.
Все, что пропустил и недоделал, все, чем по-дурацки пренебрег,в памяти всплывает и умело ночью прямо за душу берет.
Когда уход из жизни близок, хотя не тотчас, не сейчас,душа, предощущая вызов, духовней делается в нас.
Томясь тоской и самомнением, не сетуй всуе, милый мой,жизнь постижима лишь в сравнении с болезнью, смертью и тюрьмой
На крайности последнего отчаянья негаданно-нежданно всякий разнам тихо улыбается случайная надежда, оживляющая нас.
Я живу – не придумаешь лучше, сам себя подпирая плечом, сам себе одинокий попутчик, сам с собой не согласный ни в чем.
Проста нашей психики сложность, ничуть не сложнее, чем прежде: надежда – важней, чем возможность когда-нибудь сбыться надежде.