Цитаты из книг автора «Эжен Сю»

И эта женщина, моя жена, никогда не будет мне принадлежать. Она имеет право презирать меня и ненавидеть… Я овладел ею с помощью гнусного обмана, связал юную девушку со своей злосчастной судьбой… Я раскаиваюсь в этом… Но что я могу теперь сделать для нее? Освободить ее от ужасных уз, которыми приковал к себе из низменного эгоизма. Но только смерть может разорвать эти узы… Значит, я должен покончить с собой». Вот почему маркиз д’Арвиль принес эту величайшую, страшную жертву. Но если бы у нас существовал развод, разве этот несчастный покончил бы с собой? Нет! Он мог бы частично искупить содеянное зло, вернуть своей жене свободу, чтобы она могла найти счастье в новом супружестве. Так неумолимая окостенелость закона делает порой некоторые ошибки непоправимыми или, как в нашем случае, позволяет их исправить лишь ценой нового преступления.

При этих словах грянул выстрел. Маркиз д’Арвиль прострелил себе голову. Мы отказываемся описывать ужас и потрясение гостей маркиза.

Я пригласил на чай некоторых наших друзей. – Неужели? За это, маркиз, браво, брависсимо, архибрависсимо! – воскликнул де Люсене, с восторгом колотя своей тростью по подушкам софы.

никогда не беру слов обратно перед дуэлью, но после дуэли – другое дело. Поэтому мой долг, моя честь требуют, чтобы я сказал: я напрасно заподозрил господина Шарля Робера в том, что у него харкотина и он брызжет слюной. Господа, я признаю, что он не брызгал слюной, и утверждаю, что он никогда не харкал и не будет харкать…»

«Нет, господа, герцог де Люсене считает господина Робера благородным человеком, но утверждает, что он брызжет слюной».

Ободранные шторы зеленого перкалина, прикрепленные к маленьким железным угольникам над окнами, закрывали стекла, пропуская в темный кабинет зловещий и мрачный зеленоватый полумрак. Полки черного дерева с помеченными шифрами папками, несколько стульев вишневого дерева с сиденьями, крытыми желтым утрехтским бархатом, большие часы красного дерева, пожелтевшие, влажные и холодные плитки пола, растрескавшийся потолок, затянутый паутиной, – таково было логово, святая святых Жака Феррана.

Прелюбопытнейший был контраст между этими двумя людьми, каждый из которых был опытным физиономистом и обычно безошибочно судил с первого взгляда, с кем он имеет дело.

Господин де Сен-Реми быстро вошел в контору, не снимая шляпы, с гордым и дерзким видом, полуприкрыв глаза и ни на кого не глядя; он надменно спросил:

. Он святоша, но это уж его беда.

. Вовсе не за те радости, которые могло бы ему дать богатство; у него не хватало фантазии, чтобы вообразить себе, как это делают некоторые скупердяи, какой-то несуществующий рай. А что касается собственного кошелька, то он любил его за то, что он его собственный