Улыбаетесь. И так спокойны. Почему вы не кричите? – Я кричу, – ответил Гребер. – Просто вы не слышите.
Теперь мы старики, но без опыта, который дает старость. Старики, циники, без веры, порой печальные. Не часто печальные.
Человек никогда не понимает, что творится, пока его самого за горло не возьмут. А когда поймет, уже слишком поздно.
Хотя, может статься, войн было бы меньше, если бы каждый не норовил непременно навязать другим свою правду.
Утопленники, подумал он. Утонувшие во лжи и страхе, загнанные под землю, в контрах со светом, с ясностью, с правдой.