Он поговорил с ней строго, без обиняков, посвятив ее в тонкости мужской психологии, и она наконец поняла, какие все-таки простаки мужчины и отчего слово женщины для них закон.
все трое поддались обаянию – не красоты, не ума и не остроумия, а того неопределенного свойства женщины, которому мужчины поклоняются, не зная, как его назвать.
опьяненная успехом и чувством собственного могущества, она с необычайной ловкостью то помыкала своими кавалерами, то, снисходя к ним, оказывала им благоволение.
Такого понимания она достигла не путем рассуждений – они были чужды ее уму, – но скорее всего вследствие женской проницательности, которой она отнюдь не была лишена.