Жанр: Историческое фэнтези

Пролог: Эпоха Разделенных Рек

Почти три столетия Поднебесная походила на разбитое зеркало, чьи осколки отражали лишь бесконечную смуту и лики сменяющих друг друга правителей. Со времен падения великой династии Хань земля не знала прочного единства. Эпоха Троецарствия перетекла в кровавый хаос Шестнадцати варварских государств, а затем – в затяжное противостояние Юга и Севера.

Великие реки – Хуанхэ на севере и Янцзы на юге – стали не просто водными артериями, но и символами раскола. Они текли по разным землям, омывали берега враждующих царств, несли в своих мутных водах стоны крестьян, разоренных войнами, и вздохи ученых мужей, тосковавших по временам единой империи.

На Севере, закаленном набегами кочевников и постоянной борьбой за власть, сменялись династии, основанные как китайскими, так и «варварскими» родами. Города переходили из рук в руки, столицы переносились, законы менялись с калейдоскопической быстротой. Но жажда порядка и стабильности жила в сердцах людей, уставших от неопределенности.

На Юге, за могучей преградой Янцзы, сохранялась преемственность китайской культуры и утонченность дворов, но и здесь интриги, слабость правителей и военные угрозы с Севера не давали покоя. Последняя из Южных династий, Чэнь, держалась скорее по инерции и благодаря географии, чем из-за собственной силы.

Память о единой, могущественной Хань стала легендой, мечтой о золотом веке. Триста лет разделения казались вечностью. Триста лет ветры развеивали пыль над заброшенными дорогами, соединявшими когда-то страну. Триста лет реки текли порознь, словно символизируя разобщенность людей.

К исходу шестого века казалось, что хаос не кончится никогда. На Севере правила династия Северная Чжоу, сумевшая объединить значительные территории, но и ее трон был непрочен, а двор полон скрытой борьбы. В тени этих дворцовых интриг, в горниле военных походов и административной рутины зрел человек, чья воля, амбиции и понимание нужд государства были выкованы самой эпохой. Человек, видевший в расколотом зеркале Поднебесной не только трагедию прошлого, но и возможность для будущего.

Небо, казалось, устало от раздора. Оно искало того, кто сможет собрать осколки воедино, кто заставит великие реки служить одной цели, кто вернет Поднебесной имя – Империя.

Эпоха разделенных рек подходила к концу. Надвигалась Суй.

Глава 1: Тени над Двором Чжоу

Дасинчэн (Чанъань), Дворец Дасин, 580 год.

Холодный ветер поздней осени шелестел в бамбуковых рощах дворцового сада, но в Зале Великого Правления царила иная прохлада – прохлада власти, неопределенности и затаенного страха. Ян Цзянь, носивший титул Великого Регента (Да Чэнсян) Северной Чжоу, сидел на возвышении, чуть ниже пустовавшего пока Трона Дракона. Перед ним в почтительном молчании застыли высшие сановники и военачальники империи.

Взгляд Ян Цзяня был спокоен, почти непроницаем, но за этим спокойствием скрывалось напряжение человека, идущего по канату над пропастью. Всего несколько месяцев назад скончался взбалмошный император Сюань-ди, оставив трон своему восьмилетнему сыну, Цзин-ди. Империя, с трудом объединенная отцом Сюань-ди, грозным У-ди, вновь оказалась на грани распада. И он, Ян Цзянь, тесть покойного императора и дед малолетнего правителя, волею судьбы и собственной расчетливой смелости оказался у кормила власти.

Но эта власть была призрачной. Мальчик-император был лишь символом, марионеткой в руках регента. Кровь правившей династии Юйвэнь все еще текла в жилах многих влиятельных князей и генералов, смотревших на возвышение Ян Цзяня с плохо скрываемой враждебностью. Недавно подавленное восстание могущественного Юйчи Цзюна, одного из самых прославленных полководцев Чжоу, стало кровавым напоминанием о том, как непрочен его пост. Победа досталась дорогой ценой, но она же и укрепила его позиции, устранив главного соперника.

"Доклад командующего южными гарнизонами," – монотонно произнес чиновник, разворачивая свиток.

Ян Цзянь слушал вполуха. Доклады о передвижении войск Чэнь на южной границе, о сборе налогов, о состоянии дамб на Хуанхэ – все это было рутиной, ширмой, за которой решались истинные судьбы Поднебесной. Его мысли были далеко. Он видел перед собой не лица сановников, а карту расколотой страны. Он слышал не доклады, а шепот истории, призывающий положить конец векам смуты.

Династия Северная Чжоу, основанная сяньбийским родом Юйвэнь, сделала многое для объединения Севера. Но их правление было отмечено жестокостью, подозрительностью и внутренними распрями. Покойный император Сюань-ди своими безумствами и капризами лишь усугубил положение. Небесный Мандат, верил Ян Цзянь, явно покидал дом Юйвэнь. Но кто был достоин принять его?

Он сам, Ян Цзянь, происходил из старинного китайского аристократического рода Хуннун Ян, служившего многим династиям. Он был опытным администратором и полководцем, прошедшим суровую школу при дворе У-ди. Его жена, госпожа Дугу Цзялуо, была не только любимой супругой, но и мудрой, решительной советчицей. Его окружали верные люди – такие, как Гао Цзюн, Лю Фан, Чжэн И – видевшие в нем единственную надежду на стабильность.

Совещание закончилось. Сановники расходились, бросая на регента косые взгляды – кто с надеждой, кто с опаской, кто с ненавистью. Ян Цзянь остался сидеть, погруженный в свои мысли. К нему подошел Гао Цзюн, чье умное, худощавое лицо всегда сохраняло выражение невозмутимости.

"Великий Регент, день был долгим," – тихо сказал Гао Цзюн. "Но решения назрели."

Ян Цзянь поднял на него глаза. Взгляд Гао Цзюна был прямым и ясным. Он был одним из тех, кто недвусмысленно подталкивал регента к последнему, решительному шагу.

"Ты говоришь о троне," – голос Ян Цзяня был ровным, без вопросительной интонации.

"Я говорю о порядке, Ваше Превосходительство," – поправил Гао Цзюн. "Мальчик на троне – это приглашение к смуте. Князья Юйвэнь ждут лишь удобного момента. Южная Чэнь наблюдает за нашей слабостью. Только сильная рука, облеченная всей полнотой власти, способна удержать империю и завершить объединение. Небесный Мандат не терпит пустоты."

Ян Цзянь медленно поднялся. Он подошел к окну, глядя на темнеющее небо над Дасинчэном – городом, который он сам недавно начал перестраивать и расширять, словно уже тогда готовя его к роли столицы новой, великой династии.

"Это кровь," – сказал он тихо. "Даже если трон перейдет ко мне мирно, кровь Юйвэней, кровь тех, кто останется им верен, может пролиться." Он вспомнил лицо своего внука, маленького императора Цзин-ди.

"История вершится не в белых перчатках, Ваше Превосходительство," – голос Гао Цзюна был тверд. "Цена бездействия будет страшнее. Новая смута унесет сотни тысяч жизней. Ради спасения миллионов иногда приходится жертвовать немногими. Вы уже подавили мятеж Юйчи Цзюна. Вы доказали свою силу и решимость. Народ устал от хаоса, он ждет твердой власти. Чиновники и армия готовы служить тому, кто принесет мир и порядок."

Ян Цзянь молчал. Ветер за окном завывал тоскливее, словно оплакивая уходящую эпоху. Решение зрело в нем давно, выкованное годами службы, интриг и наблюдением за слабостью других. Он не был кровожадным узурпатором по натуре. Он видел себя скорее врачевателем, призванным исцелить израненное тело Китая. Но лекарство могло быть горьким.

"Подготовь все необходимое, Гао Цзюн," – наконец произнес он, не оборачиваясь. "Время пришло. Династия Чжоу исчерпала свой Мандат."

Гао Цзюн низко поклонился. В его глазах блеснуло удовлетворение. Колесо истории сделало свой оборот. Тени, сгущавшиеся над двором Чжоу, готовы были уступить место заре новой династии.

Наступал 581 год. Год основания Суй.