Цитаты из книги «Кыш и Двапортфеля (сборник)»

В конце коридора мы остановились около большой школьной стенгазеты, и Вета Павловна показала на фотокарточку парня в купальной шапочке. Одной рукой он держался за поручни. Лицо у него было счастливое, всё в капельках воды. Он вылезал из бассейна. Я не сразу узнал его из-за купальной шапочки и улыбки. Это был Рудик Барышкин. Девятиклассник, мой сосед по подъезду и хозяин немецкой овчарки Геры. Он никогда почему-то не улыбался, ходил задрав нос и ни с кем не здоровался. Я рассказал об этом Снежке. – Сразу видно – воображала! – сказала Снежка. А Вета Павловна объяснила: – Ребята! Это Рудик Барышкин. Ученик нашей школы и известный чемпион по плаванию. Делайте по утрам зарядку. Старайтесь – и вы будете рослыми, сильными и ловкими, как он. А может быть, тоже установите новые рекорды.

Я бросился на щенка со старой простыней, но он увильнул. Тут мама закричала: – Кыш! Кыш отсюда! И вот что интересно: щенок не испугался, а присел от неожиданности и, немного склонив набок голову, уставился на маму. – Кыш! – ещё громче мамы крикнул папа, и щенок зашевелил своими длинными ушами, с кончиков которых стекали на пол капельки воды. – Кыш! Кыш! Иди ко мне! Ну, иди! Иди! – ласково позвал я. И вдруг наш мокрый, жалкий, худенький щенок подпрыгнул на месте и с такой радостью и силой завилял хвостом, что обрызгал всех нас, и диван, и папину белую рубашку, висевшую на стуле. Мама захохотала. Тут я наконец опомнился, набросил на щенка простыню, завернул его в неё и стал протирать. Простыня сразу намокла, и маме пришлось доставать моё старое мохнатое полотенце. – Вот чудо! Неужели Кыш его имя? – сказала мама и прислушалась к этому имени. – Кыш! Кыш!.. Щенок повизгивал у меня под руками, но я всё же протёр его как следует и выпустил из полотенца. Папа присел на корточки, протянул руку к щенку и сказал: – Ну что ж, Кыш так Кыш! Прекрасное имя. Будем знакомиться. Давай лапу. Ну, ну, давай. Вот эту, правую… Кыш присел, немного подумал и подал папе лапу. Потом подал мне и маме, которая уже успела протереть весь пол тряпкой. А я всё думал: почему ему понравилось имя Кыш?.. И вдруг догадался и всем объяснил: – Наверно, старый хозяин прогонял его отовсюду и на каждом шагу орал: «Кыш! Кыш!» Вот видите? Кыш! Иди ко мне… Кыш, как учёный пёс, подошёл ко мне и ткнулся носом в коленку. А папа заметил, что нос у него теперь не сухой и не горячий, как на рынке, а прохладный и влажный. – Значит, у него хорошее настроение и он нам рад, – решила мама. – А теперь за стол. Обедать! Чтобы Кыш не был попрошайкой, его на время обеда закрыли в маленькую комнату, где я спал. И мы сели обедать. Мы ели борщ, а сами говорили только о Кыше. Чем его будем кормить и сколько раз в день. Что ему можно давать, а чего – нельзя.

– Ну, а кто за ним будет ухаживать? – спросила мама. – Как – кто? Всё я буду! И кормить, и гулять, и убирать… если нужно! – А кто за тебя будет делать уроки? Ты не забыл про свой испытательный срок? – Наоборот, теперь я буду ещё лучше учиться, – сказал я, и мама засмеялась от слов «ещё лучше».

– Нет. Я вывез пса из Закарпатья. Если думаете, что он краденый, могу предъявить свой паспорт.

– Вот главный собачий пассаж, – сказал папа, когда мы свернули в переулок за Птичьим рынком. Здесь продавались не только взрослые собаки, но и щенки. Взрослые собаки прижимались к ногам хозяев, не обращали внимания друг на дружку и совсем не лаяли, когда их осматривали. А щенки так же, как и кролики, тесно лежали в корзинках, сумках и коробках. Самые маленькие спали, устроившись поудобней. Те, что постарше, копошились, взвизгивали и щурили подёрнутые светлой плёнкой глаза. Изредка нам попадались люди, продававшие кошек и котят.

В моей первой школьной неделе было больше плохого. И не из-за меня, а из-за обстоятельств, которые начали стекаться давно. Если бы я родился хотя бы на два дня позже, то мне исполнилось бы семь лет не тридцать первого августа, а второго сентября и меня не приняли бы в школу. Но папе и так пришлось уговаривать завуча. И завуч согласился принять меня с испытательным сроком. Я был самым младшим и маленьким по росту учеником во всей школе. В «Детском мире» мне купили самую маленькую форму, но на примерке в кабине оказалось, что и она велика. Мама попросила снять форму с незаправдашнего первоклашки, который стоял в витрине и улыбался, но маму уговорили отказаться от этой просьбы и посоветовали форму перешить. Ещё ей надавали советов, чем меня кормить, чтобы я быстрее рос. Мама сама укоротила брюки, а фуражку всю ночь держали в горячей воде, потом натянули на кастрюлю и выгладили, но она всё равно спадала мне на глаза.