«Тьма в полдень» отзывы и рецензии читателей на книгу📖автора Юрия Слепухина, рейтинг книги — MyBook.

Отзывы на книгу «Тьма в полдень»

6 
отзывов и рецензий на книгу

ksu12

Оценил книгу

"...тысячетонный груз человеческого горя, унижения, ненависти и отчаяния...Уплывал город - истерзанный, оскверненный чужими знаменами, сапогами и приказами, город ненавидящий, живущий со стиснутыми зубами."

Небольшой город Энск, Украина, Советский Союз. Все продолжится там и в то время, когда закончилась первая часть тетралогии. Началась война. Кто-то ушел на фронт, кто-то остался пока в тылу. Тыл страшно и незаметно вдруг стал оккупированнной территорией, далеко не всех эвакуировали. Хаос! Танька, Людмила и многие другие остались...

Этот роман не отпускает, он написан в 1968 году, но очень честно, открыто. Слепухин пишет не о немцах-зверях и людоедах, он пишет о немцах-врагах. Не оправдывая врага нигде и ни в чем, ему нет необходимости показывать гротескный образ врага, дурака и людоеда, он показывает реальность. И этого достаточно, чтобы взрогнуть.
"Иногда они пытались поухаживать за украинскими девушками или угощать украинских детей первосортным бельгийским шоколадом. А потом получали очередное задание, поднимали в воздух свои Ю-87 и шли убивать наших же девушек и таких же детей по ту сторону фронта."
Для меня такое услышать - страшнее не придумаешь, потому что одно дело, враг-монстр, и совсем другое, когда этот враг не монстр, ему ничто человеческое не чуждо, но он буднично выходит и совершает преступление против человечества, он в это время служит, работает, исполняет свой долг. Страшно!

В тылу было порой еще страшнее, чем на фронте. Там вот оно - борись, стреляй, умирай, очень страшно, но хоть понимаешь, что ты все правильно делаешь, в тылу, в оккупированном тылу вообще не очень понятно, как себя вести. Жить ведь хочется, и надежда на мир и победу у людей оставалась. Вели себя по-разному люди, были те, кто прижился, стал полицаем, в открытую радовался приходу немцев, кого-то угнали в Германию, кого-то - на работы здесь же, разгребать дороги, завалы, кто-то пошел работать к немцам, кто-то работал на наше подполье, кто-то не выжил, не дожил. Оставшиеся жили, выживали, испытание для всех.
"Это был последний мирный вечер города, который еще считал себя тыловым. Еще жили, плакали, смеялись, целовались и ссорились люди, которым в течение ближайших суток суждено было превратиться в растерзанные клочья мяса, сгореть, задохнуться, сойти с ума"
Были и антифашисты, об этом мы узнаем из дневника Людмилы, там в Германии во время войны были те, кто совсем не поддерживал ни войну, ни фюрера, ни фашизм, ни нацизм.
Понравился наш белый эммигрант. Такой образ еще дореволюционной России, не все были такие, но вот то, что таким людям пришлось уйти из страны, либо погибнуть, это больно.
"Борис Исаакович стишки принес, там была такая строчка: "Чем эпоха интереснее для историков, тем она для современников печальнее..."
Такой весь наш 20 век, печальный и интересный.
Это роман об обычных людях, которые не были рождены героями, совсем нет, в экстремальной обстановке у них вдруг открывалось все то, что никогда бы возможно не открылось в мирное время, их храбрость - это не напыщенность, их храбрость и отчаянность - это преодоление себя во имя, во имя себя будущего, во имя близких, во имя тех, кто погиб и еще погибнет, "во имя жизни на Земле".
Замечательный писатель, всем советую читать, чтобы помнить, знать, переживать снова и снова, а еще: чтобы наслаждаться писательским словом. Слепухин умеет так сказать, что строчки отливаются в душе, при этом он не кричит...

Дальше...

25 февраля 2016
LiveLib

Поделиться

JewelJul

Оценил книгу

Какая разная, оказывается, бывает война. И классификаций много. Гражданские, локальные, мировые, региональные. Между бабушками и юными девушками. Между соседями. Много всяких войн.

Вот и внутри Второй Мировой как будто было много войн. Для кого-то это был опыт войны в тылу, как, например, для моей бабушки, которая, как я уже где-то рассказывала жрала лебеду и жевала кожаные подметки ботинок. Для кого-то это был опыт войны на передовой, или если не на самой передовой, вроде Сталинградской битвы или битвы на Курской Дуге, то где-то около - мой дед рассказывал, как он единственный! спасся с баржи, курсировавшей вдоль Амура, на границе между Россией и Китаем, и угодившей под обстрел, интуиция сработала, он прыгнул в воду за минуту до попадания бомбы, а все остальные... горели.

А для кого-то это был опыт выживания на оккупированной нацистами территории (вот хотела написать "оккупированной немцами", но Слепухин меня уже приучил, что есть огромная разница между немцами и нацистами, но об это в следующей книге тетралогии). И на текущий момент мне кажется, что это чуть-ли на самая страшная война, по крайней мере для девушек. И эта книга как раз о такой войне.

Юные влюбленные, Таня и Сережа, расстаются, Сережа отправляется на передовую, Таня остается в украинском Энске. Линия фронта переваливает через Энск и поглощает его, Энск заполоняют нацисты. Тане приходится выживать в оккупации, и это очень страшно лично мне, как девушке. Впрочем, выживать приходится всем, кто остался в Энске, не только Тане, но и ее одноклассницам и одноклассникам. Хорошо сейчас говорить: "Нужно организовать подполье", а как его организовать, если ни у кого нет нужного опыта, и более того, банально страшно за свою жизнь. Слепухин замечательно рассказывает об этом опыте - немного несуразном, неуклюжем "партизанстве" и "шпионстве". Вот Таня идет работать в немецкую ставку, чтобы всегда быть в курсе всего, что планируется, и всего, что происходит. За это от нее отворачиваются все немногочисленные подруги, и хорошо, если не плюют вслед "немецкая шлюха". О причинах ее поступка знают лишь несколько ее "подельников-партизанов". И каково ей, так жить? В вечном страхе разоблачения, практически в изоляции. Это не просто страшно, это выворачивающий душу кошмар, как по мне.

Удивительное дело, что ее так и не тронули - в физическом плане, а вот что тронули в моральном - совсем нет. Таню все происходящее сильно изменило, как изменили и Сережу постоянные бои. Сережу много что изменило, бесконечная гибель кругом, друзья, недруги, сегодня вы вместе уплетаете вяленое мясо, или что там бойцы ели, завтра твоего напарника разметало перед окопом на внутренности. Поневоле немеет душа и дубеет тело. Страшная, страшная война-мясорубка.

Я кажется, в пафос впадаю, а вот Юрий Слепухин сумел от этого удержаться. Потрясающий автор. Пишет о невыносимых вещах, а как будто хлопает ладонью по плечу "Не надо, все хорошо, все будет хорошо, даже если сейчас тебе не очень." И что самое поразительное - не дает оценок. Оно так было, и это не хорошо, и не плохо. Это просто так было. И прошло. И это замечательно.

11 ноября 2017
LiveLib

Поделиться

Tin-tinka

Оценил книгу

И вновь вторая книга цикла кажется мне более интересной, чем первая. Ведь если в первой части этой тетралогии проблемы героев были по большей части личными, а основная часть романа была посвящена любовным отношениям между школьниками, то этот том описывает общенародную беду – войну, отступление Красной Армии, неразбериху эвакуации и захват фашистами городов. При этом стоит отметить, что повествование по-прежнему ведется от лица молодых людей, которые зачастую не знают, как надо поступать верно, совершают опрометчивые поступки, иногда поражают своей наивностью. С одной стороны, это дает возможность читателю самому поломать голову над тем, как стоило бы действовать, а персонажи выглядят реалистичными, а не идеальными советскими гражданами. А с другой стороны, их явная молодость, детские разговоры из серии «Таня, не будь истеричкой», «Николаева, надо дать тебе по шее - Дурак ты, Володька!», переживания «а кого из двух парней я больше люблю, я скучаю по рукам и поцелуям одного, но мне будет не хватать и общества другого» не позволяют переступить некую пропасть, разделяющую меня с ними.

Книга ведь про весьма печальные события и разумом понимаешь весь ужас происходящего, но при этом автор избегает трагических описаний и, если не считать момента с еврейскими семьями, то в остальном не сильно чувствуется гнет фашистской оккупации.

спойлер

Да, кого-то угоняли на работу в Германию, словно скотину загоняли в вагоны и подвергали весьма унизительному медицинскому осмотру, не видя в девушках людей, но при этом писатель не останавливается подробно на судьбе большинства из славянских рабов, для главной же героини он выбирает весьма легкую жизнь - служанки у пацифистски настроенного хозяина. Да, конечно, Люся иногда испытывала и негативные переживания: хамское обращение подростка из гитлерюгенд, страдала от скупости хозяйки, но при этом она ела за общим хозяйским столом, ходила в музей и могла вести весьма откровенные антифашистские разговоры с хозяином. Не говоря уж про легкость организации побега остарбайтера из Германии.

Или, например, Володя Глушко - как не удивляться его судьбе. Сначала он, воображая себя взрослым и умным, за несколько дней до наступления немецкой армии проникает на передовую, обменивает свою гражданскую одежду на обмундирование солдата, даже не думая о важности документов и об опасности быть ошибочно принятым за дезертира. Но автор удачно вывел его не только из этого переплета, но и почти чудесным образом организовал побег из немецкого лагеря, позволил не только безнаказанно убить полицая и избежать за это возмездия, но еще и совершить героический поступок: в одиночку, без особой предварительной подготовки, удачно осуществить убийство главного представителя немецкой оккупационной власти.

Да и Тане безумно повезло – ни один из немцев, живущих в ее доме или окружавших ее на работе, не сделал попытку напасть на нее, максимум - ей пришлось выслушивать их безумные речи, она ходит на свидания и холодно отказывается от продолжения общения «за чашечкой домашнего кофе», а благородный немецкий офицер не делает попыток ее принудить.

свернуть

Конечно, удачные совпадения и благородные фашисты встречаются и в жизни, но мне показалось, что писатель скорее щадит неокрепшие умы молодежи, показывая «приключения ребят в оккупации», а не реальное лицо войны. Вставки историй с фронта вообще выглядят лишь фоном, на котором «позируют» персонажи, которые должны иногда о себе напоминать.

Но, несмотря на все эти замечания с мой стороны, в целом я считаю, что эта книга весьма интересно написана и поднимает важные темы. Как выжить в оккупации, как не переступить черту, не оказаться сообщницей врагов, но при этом и сохранить свою жизнь. Можно ли жертвовать жизнями мирного населения, чтобы «у врага земля горела под ногами», или раз государство не смогло выполнить свои обязательства перед народом, не защитило его от захватчиков и вовремя не эвакуировало, то обязанности жителей перед этим государством тоже закончились?

Можно ли оставаться в стороне, если рядом творятся поистине антигуманные вещи (расстрел евреев)? Как вообще могло в ХХ веке произойти такое попрание всех прав и свобод личности, когда одних вели на убой, а других превратили в рабов?

Также необычно, что один из главных действующих персонажей является потомком белоэмигрантов, благодаря его появлению на страницах романа поднимаются вопросы, связанные с жизнью аристократии, бежавшей во время гражданской войны, их тоски по Родине, их самоощущению и самоидентификации.

Подводя итог, хочу отметить, что эта книга помогает погрузиться в реалии военного времени, с одной стороны, не скрывая всю сложность этой эпохи и позволяя взглянуть на происходящее с разных ракурсов: из окопов, из домов в тылу, где любящие женщины ждут и волнуются за своих мужчин, из оккупированных немцами городов и из фашистской Германии, а, с другой стороны, щадит читателей и подходит для чтения молодежи, которая наверняка почувствует родство с юными персонажами данной книги.

1 июня 2020
LiveLib

Поделиться

Tarakosha

Оценил книгу

"Чем эпоха интереснее для историков, тем она для современников печальнее..."

Вторая книга у автора и она же в его тетралогии о полюбившихся и запомнившихся героях первой книги. Повествование начинается ровно с того самого места на котором мы расстались в Перекрёстке . Началась война и она уже вовсю шагает по стране, всё ближе и ближе подбираясь к украинскому городу Энску. Вчерашние школьники по зову сердца ушли на фронт, а здесь остались их одноклассницы и любимые, семьи и те, кому не исполнилось восемнадцати лет. Всем им приходится жить в совершенно новых и страшных условиях, когда каждую минуту тебе может грозить опасность. Рытьё окопов, бомбёжки, первые разрушения, развалины там, где ты жил, где любил бывать, первые потери и мучительное осознание, что эта война надолго, что не получится так, как думалось ещё совсем недавно, пару-тройку месяцев назад, от силы год. Когда война представлялась недолгой, была уверенность, что если даже она наступит, то победа будет скорой, виделась в романтическом ореоле подвигов и славы. А на деле всё оказалось гораздо страшнее, тяжелее, невыносимее и труднее, когда каждый день, каждый миг и секунду ты должен бороться за то, чтобы жить. Жить в этих новых условиях. Постараться выжить и помочь тем, кто воюет. Оккупация, угон в Германию на работы,
По-разному складываются судьбы героев, но у всех они непростые , в которых неизбежно одно : горечь потерь, расставаний и разлук . И расставаний не только физических, но и расставаний со вчерашними иллюзиями, мечтами , надеждами и желаниями. Кому-то суждено быть угнанным в Германию, а кому-то начинать на свой страх и риск подпольную работу в родном городе. И не потому, что ты герой, а потому лишь, что не можешь иначе, не можешь стоять в стороне, когда на фронте твои любимые и родные стоят насмерть. А ещё потому, что ненависть не отпускает тебя, пока не отмщены те, кого ты потерял так безвозвратно, навсегда и остался один на всём белом свете.
Конечно, параллельно с жизнью в Энске, развивается сюжетная линия фронта, непосредственно боевых действий, где воюют на пределе сил и возможностей Сергей Дежнев и ДядяСаша и ещё миллионы таких-же как они. Горят в танке, попадают в окружение, мучаются от неизвестности, что стало с их родными, не имеют возможности узнать и верят в победу и приближают её всем смертям назло.
Читая вторую книгу автора, убеждаюсь, насколько он стремится быть честен с самим собой и соответственно с читателем. Здесь нет ура-патриотизма, пропаганды и лозунгов, он старается честно и беспристрастно показать и положение на фронте в эти первые и самые тяжёлые годы войны, когда были допущены чудовищные ошибки командования , в результате которых в окружение попали тысячи и тысячи солдат, когда не хватало вооружения и всё держалось на мужестве и стойкости, и начало подпольной деятельности, сопряженное с преодолением внутренних страхов и сомнений, повествующее не о масштабной подрывной деятельности, а о каждодневном усилии , пусть не о громадной, но имеющей большое значение для поддержания морального духа населения , о вкладе каждого участника, когда из маленьких побед и преодолений ковалась Победа.
Вот в этом и состоит главное отличие книг Слепухина от большой массы других, посвящённых Великой Отечественной войне. В его честности, желании показать всё без пафоса и патетики, но тем сильнее веришь и сопереживаешь его героям, которые получаются настоящими, реалистичными, а роман звучит еще трагичнее и пронзительнее.

26 октября 2016
LiveLib

Поделиться

Grahtatan

Оценил книгу

Вторая книга из тетралогии Юрия Слепухина «Перекрёсток». Действие романа разворачивается с 1941 по 1943 годы. В нём те же основные герои, что и в предыдущем произведении, однако война разлучает их, и каждый из них идёт своим путём.
Повествование продолжается с того же месяца, каким закончилась первая книга, но атмосфера уже не такая обнадёживающая. Фашистские войска наступают, и мы читаем о первых бомбардировках города: «Война есть война, и приказ есть приказ. Бомбить, разрушать – было их профессией; и они исполняли ее добросовестно, по-немецки. Остальное их не касалось. Наверное, именно поэтому так спокойно делали свое страшное дело немецкие юноши, бомбившие Энск в это солнечное августовское утро»

Энск раскурочили за один день. В этот день Таня и Люда осознали, какими «принцессами» они были всего год назад, поняли сколько заботы и внимания получали дома и в школе. Однако новое понимание не изменило их сути.
Люда сохраняет свои рассудительность, способность трезво оценить ситуацию, и умение внести ясность и спокойствие среди испуганных девушек.
Татьяна в силу своей молодости пылко, порой доходя до патетики, реагирует на всё происходящее, она остро чувствует фальшь и несправедливость и за словом в карман не лезет, производя впечатление взбалмашности. Однако на самом деле она очень искренняя девушка с твёрдыми убеждениями: «...«сумасшедшая Танька» считала для себя позором дезертировать с оборонительных работ. Она понимала уже, что дезертировать придется так или иначе; но если судьба предоставляла ей возможность побыть честным человеком еще несколько часов, то глупо было бы этим не воспользоваться».

Увидев отступающие через город советские части, и узнав, что немцы уже близко, в Калиновке, куда их незадолго до этого отправляли рыть окопы, девушки попытались эвакуироваться. Но… не сложилось. Эта глава, как и вся книга, написана простым языком, но очень точно и верно передаёт эмоциональное состояние Татьяны, и в очередной раз показывает насколько она цельная и верная девушка, и дружба для неё не просто звук.

Дальше в их город вошли фашисты, жители оказались в оккупации. Всему населению, а особенно юношам и девушкам, как наиболее активной его части, пришлось приспосабливаться к «жизни под немцем». Дальше на страницах романа разворачивается история жизни и быта на оккупированной территории и рассказывается о судьбах угнанных на принудительные работы в Германию.

На фоне истории оккупированного Энска, разворачивается рассказ о фронте, боевых операциях, о наших солдатах, которым выпала такая доля — сражаться в самые тяжёлые дни начала войны, биться с врагом на пределе сил и возможностей. Мы узнаём о судьбах Дядясаши и Сергея Дежнева. Несмотря на все тяготы военных действий, самым трудным испытанием для них становится неведение о судьбах родных и близких.

Несмотря на растерянность и хаос первых месяцев войны, а также на отступление советских войск и оккупацию городов и населённых пунктов, в книге не так много жестоких сцен и описаний зверств фашистов, как это часто бывает в других военных произведениях. Так же в романе нет отчаянного героизма. Я не буду приводить в пример историю Володьки Галушко, потому что в его поступке видна только юношеская категоричность и его необыкновенное упрямство, в наличии которого мы убедились в первой книге. И всё таки он настоящий герой, совершив нападение на машину губернатора, в попыве отчаяния и ненависти, от продемонстрировал настоящее мужество. Погиб, прихватив с собой десяток фашистов, в том числе двоих из старших чинов.

Ужас войны показан через её обыденность и способность людей приспосабливаться к тяготам ради выживания. Именно в этом заключается эмоциональная составляющая романа, и поэтому книга читается с интересом и вызывает сопереживание. Особенно ценными становятся акценты на надежду, которые расставляет автор. Все герои ждут и верят в победу, а также в то, что скоро наступит мирная жизнь, как прежде.

Под спойлером я приведу большую цитату из романа. Этот отрывок содержится в ознакомительном фрагменте, поэтому он не повлияет на ваше восприятие произведения при чтении. Однако он позволит увидеть, как автор сохраняя честное отношение к событиям, искусно балансирует на грани, не скатываясь в пропаганду, восхваление или проклятие:

спойлер«Пикировщики повисли над городом в одиннадцатом часу утра, когда улицы еще чадили пожарами после ночного налета.
Звенья шли с полевых аэродромов, расположенных на север и на запад от Энска, но на подлете они меняли курс, описывая широкую петлю с радиусом в десять километров, и заходили на цель прямо с юго-востока – так, чтобы утреннее солнце слепило глаза зенитным расчетам.
После внезапного удара первой волны вся городская система ПВО оказалась практически выведенной из строя. Редкие и плохо замаскированные зенитные позиции в скверах и на площадях были уничтожены, на военном аэродроме пылали ангары, на исковерканном бомбами летном поле догорали не успевшие взлететь истребители. Поодаль, за земляной обваловкой склада, рвались бочки авиационного бензина, выбрасывая далеко видимые даже на солнце фонтаны огня.
Горело и в самом центре, и возле вокзала, и на сортировочной, а над расположенной за южной окраиной нефтебазой стоял гигантский столб черного дыма, пронизанного медленно клубящимся багровым пламенем. И тень от него уже перечеркнула обреченный город.
Участь Энска была решена в штабах по ту сторону фронта. Пользуясь специальными таблицами, справочниками и логарифмическими линейками, люди с высшим военным образованием тщательно вычислили необходимое количество машин, горючего, боеприпасов, зажигательных и фугасных бомб, определили время и назначили час начала операции. Город был заранее сфотографирован с воздуха, опытные специалисты разведывательного отдела обработали результаты аэрофотосъемки, и сегодня перед вылетом каждый пилот получил план своего квадрата, где было аккуратно отмечено все, имеющее значение не только для обороны, но и просто для нормальной жизни города. Синим карандашом были обведены казармы, воинские склады, здания советских учреждений и партийных органов, завод оптических приборов, хлебозавод, железнодорожное депо, вокзал, ТЭЦ, насосная станция городского водопровода и даже отдельные крупные жилмассивы.
На колене у летчика под целлулоидом планшета лежал план, а внизу, на земле, предательски ярко освещенный солнцем августовского утра, лежал город. Командир звена отыскивал очередной объект, сверяя наземные ориентиры, сигналил атаку идущим за ним машинам и ложился на боевой курс. В точно рассчитанный момент он одним движением рычага вводил свой Ю-87 в пике.
Бомбардировщик, казалось, на какую-то неуловимую долю секунды замирал в воздухе; потом, блеснув на солнце плексигласом кабины, он резко опрокидывался вниз носом и почти вертикально рушился на цель. Горбатый и остроклювый, с выпущенными тормозными закрылками и неубирающимся шасси, заключенным в массивные обтекатели, он напоминал в этот момент огромного фантастического коршуна, который падает на добычу, угловато распластав крылья и вытянув когтистые лапы...
Стрелка альтиметра быстро сползала вниз по циферблату, лихорадочная дрожь начинала сотрясать разогнанный до шестисоткилометровой скорости самолет. Навстречу пилоту с ураганным ревом неслась земля, прямоугольники городских кварталов стремительно росли и ширились на его глазах, ползли во все стороны, словно разбегаясь от страшного места, где, намертво пойманная в скрещение нитей коллиматора, лежала цель; так звери разбегаются от обреченного на смерть сотоварища. А сама цель уже не могла ни убежать, ни отползти в сторону, пригвожденная к земле невидимой прямой, математически точно совпадающей с осью движения самолета. Цель была обречена, и жизнь ее исчислялась теперь в секундах.
Пять... четыре... три... два... один... ноль! Летчик нажимает красную кнопку бомбосбрасывателя и изо всех сил, обеими руками, тянет рычаг на себя, искривляя траекторию падения, превращая почти отвесную прямую в параболу. Огромная центробежная сила вдавливает его в сиденье; земля перед ним, качнувшись, опрокидывается, подобно падающей стене, и цель уходит из поля видимости.
Последним видит ее стрелок-радист, сидящий в своей турели спиной к пилоту, – в тот момент, когда бомбардировщик, воя перегруженным мотором, начинает снова набирать высоту. Точнее, стрелок видит не самую цель, а стремительно вырастающее на ее месте грязно-желтое облачко взрыва.
Для двух человек, сидящих в кабине бомбардировщика, понятие «цель» было именно этим: точкой, куда нужно безошибочно бросить машину, – для первого и клубящимся облачком грязно-желтого дыма – для второго. Помимо этого чисто зрительного восприятия с нею было связано и многое другое. Цель неуничтоженная означала неприятности, командирский разнос, насмешки товарищей по эскадрилье; уничтоженная, вместе с десятками и сотнями других, она влекла за собой производство в чине, внеочередной отпуск, награды вплоть до Рыцарского креста с мечами и бриллиантами, громкую славу аса и портреты в иллюстрированных журналах. И все это – слава и ордена, деньги и женщины – все становилось доступно, лишь научись правильно рассчитывать траекторию и нажимать кнопку в нужный момент. Остальное летчика не интересовало.
А бомба, отделившаяся от самолета после того, как движение пальца на красной кнопке замкнуло ток в электрической цепи соленоидов сбрасывающего устройства, уходила вниз, – начиненная гремучей смертью тридцатипудовая стальная туша падала все быстрее и быстрее, с исступленным визгом и воем сверля воздух своим тупым рылом. Достигнув цели, она успевала еще пробить несколько этажей и перекрытий, прежде чем вырывался на свободу запрессованный в нее химический ад, – и тогда зазубренные куски железа кромсали человеческую плоть, и горел воздух, а ударная громовая волна раскатывалась по земле, круша стены и ломая деревья, уничтожая на своем пути все созданное человеком...
Преступление совершалось не в тайне, не под покровом мрака. Пилоты и бортстрелки «юнкерсов», представители биологического вида Homo sapiens, осуществляли это массовое и высокомеханизированное убийство спокойно и открыто, в полном сознании обыденности происходящего, под ярким солнцем летнего погожего утра.
И может быть, самое страшное заключалось в том, что они не были ни зверьми, ни садистами – эти здоровые и чистоплотные молодые убийцы, одетые в щеголеватую униформу германских воздушных сил. Многие из них даже не проявляли никаких особенно враждебных чувств к тем, кто умирал под их бомбами. Они были любящими сыновьями, мужьями, братьями; в свободное от полетов время они писали домой нежные письма, непременно вкладывая в каждый конверт серебристый листок полыни или аккуратно засушенный цветочек, предавались сентиментальным воспоминаниям, подолгу разглядывали любительские фотографии близких. Иногда они пытались поухаживать за украинскими девушками или угощали украинских детей первосортным бельгийским шоколадом. А потом, получив очередное задание, поднимали в воздух свои Ю-87 и шли убивать таких же девушек и таких же детей по ту сторону фронта...
Это нисколько не нарушало их душевного мира и не приводило к конфликтам с совестью. Идеология этих молодых людей, отштампованная поточным методом в школах, казармах и партийных организациях НСДАП[1], была простой до убожества. Их страна нуждалась в жизненном пространстве: семьдесят миллионов арийцев было скучено на территории, ненамного превышающей площадь тридцатимиллионной Польши; а уж за Польшей – до самого Тихого океана – простирались и вовсе пустые земли, лишь частично обжитые русскими унтерменшами. Арийцам было тесно.
Им предстояло теперь исправить эту несправедливость геополитики, перекроить мечом карту Европы. Гений фюрера поставил перед ними точно определенную задачу, германская техника вручила им самое совершенное в мире оружие – сокрушительное и безотказное, как тевтонский боевой топор. Молодые спортсмены в серо-стальных мундирах не видели оснований сомневаться ни в цели, ни в средствах. Они воевали со спокойной совестью.
Мало того – они гордились своей ролью в этой войне. Им выпала высокая честь принадлежать к отборнейшей части люфтваффе – к пикировщикам, «черным гусарам воздуха» рейхсмаршала Геринга. О них уже были написаны книги, сняты фильмы, сложены песни; они гордились своей грозной и прекрасной ролью в этой исторической битве за жизненное пространство, гордились своим уменьем выполнять солдатский долг перед нацией и ее вождем, уменьем выполнять приказ. Проезжая потом по улицам разрушенных ими городов, они останавливали машины и фотографировали развалины с такой же гордостью, с какой архитектор фотографирует лучшее свое творение. Они знали, что тысячи трупов гниют под этими развалинами, но мысль о трупах их не смущала. Война есть война, и приказ есть приказ. Бомбить, разрушать – было их профессией; и они исполняли ее добросовестно, по-немецки. Остальное их не касалось.
Наверное, именно поэтому так спокойно делали свое страшное дело немецкие юноши, бомбившие Энск в это солнечное августовское утро»свернуть

— разве может кто-нибудь сказать, что здесь советская пропаганда. Для меня в этой цитате только боль. Причём могу заверить, что это не самый сильный фрагмент.
Описания в романе занимают большую часть и они отлично удались Юрию Слепухину. Читала с огромным удовольствием и желанием вернуться к роману спустя какое-то время, так как спешила за судьмами героев и какие-то вещи не акцентировала.

31 августа 2024
LiveLib

Поделиться

Amanda Rozen

Оценил книгу

Это очень плохая публицистика. И неправда о войне. Так не ведут себя ни солдаты ни гражданские ни реальные люди. Разбирать по фальшивым деталям просто лень. Главное, это тяжело слушать и невозможно читать
31 марта 2024

Поделиться