Глава первая

Находка в неожиданном месте

«Сегодня мне исполнилось пятнадцать лет и все про меня забыли! Никто не поздравил. Жесть!».

Такое сообщение я оставил в Твиттере, чтобы выплеснуть злость на родных и близких. Обидно, хоть кто-нибудь вспомнил бы про Глеба Озерова. Пятнадцать – какой-никакой, а юбилей. Или полуюбилей.

Так называемые друзья даже эсэмэску не отправили. Измена! Всё, пора сжигать мосты, дождусь двенадцати ночи и всех, кто не поздравил, внесу в чёрный список. Люська тоже хороша, у родного брата днюха, а у неё опять склероз разыгрался.

Я вспомнил прошлый день рождения. Мне исполнилось четырнадцать, мы всей семьей поехали в ресторан, отец подарил часы, мать айпад, Люська… Не помню, но вроде тоже что-то подарила. А утром мы полетели в Италию, на неделю. Классно там отдохнули, до сих пор иногда просматриваю фотки на ноуте. Та поездка была началом конца для нашей семьи. Осенью мать от нас ушла. Развели их быстро, отец подсуетился, он у нас с Люськой крутой – бизнесмен со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Короче, стали мы жить втроём в большом загородном доме. Но уже после Нового года отец познакомил нас с Маринкой – безголосой двадцатилетней блондинкой, мечтавшей стать знаменитой певицей. У неё голос как у простуженной кошки, не поёт, а воет, но амбиции зашкаливают, мнит себя Эллой Фицджеральд. Хотя очень сомневаюсь, что Маринка в курсе, кто это такая.

В марте она перевезла в коттедж свои многочисленные вещи, и отец заявил, что это наша вторая мама. Мы с Люськой долго угорали. Маринка мама. Прикол! Она старше меня на шесть неполных лет, Люську на семь, до роли мамы, пусть даже и второй, ей ещё расти и расти.

Ужиться с мачехой оказалось непросто, меня бесило, что отец ходит перед ней на цыпочках, выполняет любой каприз, а она нагло этим пользуется. Заставила оборудовать на цокольном этаже студию, он кучу денег потратил на аппаратуру, а безголосая блондинка продолжала требовать большего.

Три дня назад начались летние каникулы, отец по традиции «наградил» нас за хорошую учёбу: мне подарил скутер, Люське абонемент в фитнес-клуб. Правда, подарки выбирал не сам, как впрочем, и дарил их тоже не он. Все это организовал его помощник Леонид. Он же по совету отца хотел отправить нас с Люськой за границу – мы отказались. А зачем куда-то мотаться, не люблю я этого. Я и здесь смогу оттянутся.

Чтобы не видеть, а главное, не слышать Маринку, решил провести лето в гостях у Дианы. Она мне обрадовалась, выделила в своей новой квартире светлую спальню и, по ходу, напрочь забыла о моём существовании. Да, с Дианой такое часто случается. Она у нас актриса, не какая-нибудь – народная. Играет в театре, снимается в кино, иногда мелькает в сериалах. Вся жизнь – одни сплошные спектакли, роли, репетиции, гастроли, съёмки. Диана живёт исключительно своей профессией, ей нет дела до всего остального, главное – театр и роли.

Единственный человек, на которого я не затаил обиду за забытый день рождения это Диана. Ей простительно, у неё новый сценарий, по-моему, главная роль, Диана теперь в другом измерении. Носится по квартире со сценарием, читает, учит, репетирует, меня в упор не замечает. Вчера вернулась домой после спектакля в первом часу ночи с десятком огромных букетов цветов. Долго рассказывала, как ей стоя аплодировали, не хотели отпускать со сцены, потом ещё что-то говорила, а под конец спохватилась:

– Глеб, а ты сегодня ел?

– Да так, перекусил немного.

– Слушай, я совсем забыла, что в холодильнике нет еды.

– Я его затарил.

– Да? – Диана вскинула брови, открыла холодильник и подмигнула мне. – Сразу чувствуется, в доме появился хозяин. Глеб, а может, ты и готовить умеешь?

– Яичницу с колбасой могу пожарить. И кофе сварить.

– Кофе это хорошо, а яйца я не ем, у меня холестерин повышен. Ты знаешь, у меня есть кулинарная книга, поклонница подарила, прочти её. Там всё доступно написано, сможешь готовить себе еду.

– Диан, а ты сама, чем питаешься? – усмехнулся я.

– Да ничем. Нет, серьёзно, Глеб, меня дома практически не бывает, я то там, то сям. Или с доставкой еду заказываю.

– Ясно, – протянул я, представив себя с кулинарной книгой перед плитой Дианы. Нет, так дело не пойдёт, надо срочно искать выход.

Сегодня утром я опять готовил яичницу, в обед выпил кофе с бутербродами, к ужину ждал чуда. Всё-таки день рождения, может, чудо произойдет и мне кто-нибудь приготовит праздничный ужин?

Нет, по всей видимости, чуда не будет. Ну и фиг с ним, с чудом. И со всеми остальными тоже. Ни отец, ни мать, ни сестра, ни Диана, не поздравили с пятнадцатилетием. Обидно…

Кстати, Диана моя родная бабушка, она мать матери. Ей шестьдесят два года, и она ещё лет десять назад запретила нам с Люськой называть её бабушкой. Толькой Дианой и только на «ты». Мы не возражали.

Выключив ноутбук, я лег на кровать. Раз все про меня забыли, буду спать.

– Умрёшь, никто не узнает, – крикнул я в сердцах в пустоту квартиры.

В ответ, естественно, тишина. Н-да, классный сегодня денёк, с днём рождения меня! Happy Birthday!

В девять вечера кого-то прибило к нашей двери – три раза звонили в звонок, и дважды стучали кулаком. Я бездействовал. Зачем лишний раз суетиться, у Дианы спектакль, с соседями общаться не хочу, значит, сижу и жду, когда настырные визитёры уйдут. А упорства им не занимать, сколько можно мучить звонок, раз не открыли сразу, зачем ломиться с упорством умалишенного.

Зазвонил телефон. Я вздрогнул. Вчера скачал чумовую мелодию, поставил её себе на звонок, и никак к ней не привыкну. На дисплее высветилось «Каракатица», что в переводе означало – Люська. Правда, она не в курсе, какой кликухой её наградил старший брат, но, думаю, узнав, Люська вряд ли обрадуется.

– Чего тебе? – одной рукой я прижимал к уху телефон, другой переключал каналы телевизора.

– Глеб, ты где?

– Далеко.

– Я серьёзно, – голос у Люськи недовольный, наверное, опять выясняла отношения с Маринкой, а потом получила нагоняй от отца.

– Дома сижу, скучаю в одиночестве.

– Готова развеять твоё одиночество, если встанешь и откроешь мне дверь, – ехидно проговорила Люська. – Глеб, сколько можно звонить?

– Не знал, что это ты.

– Извините, не догадалась предупредить о приезде заранее.

Я вышел в прихожую. Люська, как только пустил её в квартиру, сразу стукнула меня кулаком по лбу. Шутливо.

– Балбес, я там стою как дура, названиваю, а он прикольнуться решил. Чего расслабился, давай, помогай, – Люська кивнула на три объёмные сумки и чемодан.

– Не понял, это откуда?

– Если мы еще раз с ней столкнемся, кому-нибудь точно придётся отбывать срок. Не знаю, что будет осенью, но лето я приведу у Дианы. Глеб, не тормози, бери вещи, переезжаю я к вам. Не прогоните?

– Маринка довела?

– Давай сразу договоримся, при мне её имя не произносить.

– Идёт.

Люська была мне и другом и врагом одновременно. Не знаю, как в других семьях общаются родные брат с сестрой, но у нас всё происходит не как у людей. Иногда кажется, что ближе и роднее друг друга у нас нет никого на свете, и в такие моменты мне настолько хорошо и приторно, что эта приторность даже немного действует на нервы. Но проходит день – или всего один час – и мы с Люськой умудряемся превратиться в кровных врагов. Она кричит, что ненавидит меня, я отвечаю, что не хочу её знать и терплю присутствие только потому, что больше некуда податься.

Люська могла накинуться на меня с кулаками, сильно обидеть словом, да много чего она могла сделать, и делала с большим удовольствием. Её характер, взрывной, импульсивный и неуправляемый мешал ей самой, иногда она пыталась себя обуздать, притормозить, сделаться тише и спокойней, но… Облом! День, два, максимум неделю Люське удавалось вести размеренную жизнь без приключений, а потом природа брала своё и Люська – неспокойная, вертлявая, постоянно находящаяся в движении, в поиске очередной порции новых ощущений – становилась собой, вокруг неё вновь всё кипело, взрывалось, сверкало и грохотало.

В комнате Люська достала из одной сумки огромный торт, протянула его мне и совсем уж обыденно, как бы невзначай, поздравила с днём рождения.

– Желаю тебе всего и сразу. Чайник включи, сейчас торт есть будем.

– Вспомнила всё-таки, – съязвил я. – Лучше поздно, чем никогда.

– Что значит, вспомнила, я не забывала, просто с утра дела неотложные были.

– Ну да, и позвонить никак не могла.

– Тортик, кстати, свежий, – быстро перевела тему разговора Люська. – Давай пока по шоколадке съедим, а?

Есть у моей сестры одна странность, точнее, даже не странность, а вредная привычка – она ест слишком много шоколада. Ест сама и постоянно предлагает его другим, временами Люську так и подмывает накормить ближнего сладкой плиткой. В её карманах всегда найдётся что-нибудь шоколадное: конфеты, плитки, завёрнутые в фольгу шоколадные шарики, фигурки, драже и многое другое. От шоколада Люська не толстеет, гордится этой своей особенностью и заедает гордость двойной порцией шоколада.

Чай мы пили молча, мне не особо хотелось разговаривать, да и Люське, по всей видимости, тоже. Она долго смотрела в пол, вскидывала брови, а потом вдруг спросила:

– Глеб, а отец разве не звонил?

– Ни отец, ни мать.

– Странно. Хотя… А впрочем, забей!

– Да я забил, привык уже.

– Нестандартная у нас семейка, – усмехнулась Люська, потянувшись за вторым куском торта. – Мать сама по себе, отец сошёл с ума от бездарной Маринки, Диана вся в искусстве, а мы…

– Как сорняки, – перебил я сестру.

– Обидно иногда бывает, – у Люськи на глазах навернулись слёзы, она всхлипнула и опустила голову.

– Люсь, ты чего, плачешь? Перестань, всё у нас окей.

– Мы с тобой никому не нужны, до нас никому нет дела. Я запросто могу встать и уйти на всю ночь хоть к чёрту на куличики. И кто будет меня искать, кто позвонит, спросит, когда я вернусь? Да никто, Глеб. Они все заняты собой, их жизнь намного важнее нашей. Противно!

– Попробуй посмотреть на ситуацию с другой стороны: мы независимые – раз, свободные – два…

– Брошенные! Ненужные! Забытые! С какой стороны не смотри, увидишь одну картинку. Меня это не сильно напрягает, иногда только реветь хочется. Понимаешь, посоветоваться даже не с кем, мать за тридевять земель, Маринка дура, Диана актриса. Всё, финиш!

– Со мной можешь советоваться.