© Юрий Викторович Швец, 2025

ISBN 978-5-4474-4119-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

© 2015 – Швец Юрий Викторович

В тексте сохранены авторские орфография и пунктуация. Все права сохранены и защищены.

Дорогие читатели! Представляю вашему вниманию вторую книгу романа «Рок. И посох в песках оружие», том первый. Новые герои вкупе со старыми полюбившимися героями романа свяжут свои судьбы в замысловатый, неразрывный клубок новых приключений и тайн… Со времён событий первого тома романа-саги… прошло пятнадцать лет. Но война, упомянутая в первом томе… всё ещё продолжается… Обе стороны конфликта обескровлены… и жаждут мира. Но… каков будет этот мир? если он наступит вообще?! Клубок новых событий начнёт свою накрутку на новый временной слой… с самых первых страниц романа-саги. Дальнейший ход событийности романа заплетёт читателя в головокружительный, спутанный судьбоносными петлями, тугой узел колдовских тайн и интриг… кои будут распутываться меж… кровопролитных сражений Войны в Песках Гамилькара Барки… Вторая книга романа-саги «РОК» зовется «И посох в песках оружие. Надеюсь, наша встреча на страницах романа будет взаимно приятной! Напоминаю, что все книги автора вы можете приобрести по гораздо выгодным, намного меньшим ценам в творческой интеллектуальной мастерской автора «Мера Вита».

Пролог

Лезвие… Остро отточенное лезвие, способно пробить защиту и пройти сквозь плоть, с лёгкостью разрезая ткани и органы тела, перерезая сосуды и сухожилия, неся за собой холодные щупальца смерти… Лезвие… Но, есть другое лезвие… Лезвие способное на большее… Это лезвие неограниченно ни временными рамками своего существования, ни рамками его применения… Оно безгранично… Оно может преодолевать расстояние в миллионах световых лет и парсеков мгновенно… Оно с лёгкостью проникает в глубины самых темных, недоступных пещер… Оно легко заглядывает в основу природы – клетку… Оно с такой же лёгкостью пронизывает глубины веков, не замечая свинцовой тяжести времени… И этим оружием владеет только один индивидуум нашей планеты… Человек… Этим лезвием, он может пользоваться как во благо себя и природе, породившей его, так и во вред им… И это оружие, отточенное человечеством в веках – несомненно, дар! Дар Великого Космоса – человечеству! Именно при помощи этого оружия человечество создало разум! Свой собственный разум! Этому лезвию не страшна коррозия, а время делает его только острее, легче, невесомей! Но, человечество ещё не умеет в совершенстве владеть этим оружием… Часто, обращая его во вред собственному Божественному началу… Лезвие… лезвие Мысли… Мысли, обошедшей идейные ловушки ума, истинного вектора РАЗума.

Глава 1

…Звезды… Мириады звёзд усыпали ночное небо, от края горизонта до края… Темные вершины гор закрывают часть из них, возвышаясь своими конусами вершин вокруг скалистых теснин и бросая свою тень на военный лагерь, расположенный в этих самых теснинах. Лагерь создан и укреплён с точки зрения военной инженерии великолепно. Мощные бастионы валов направлены в сторону, откуда можно приблизиться и попасть в лагерь вражеским силам. Перед валами расположена цепь и скрытая схема «волчьих ям» и «ежей». Везде врагам приготовлены ловушки и сюрпризы. Эти места для них так страшны, что последний раз к лагерю они приближались на расстояние полёта стрелы уже год назад, изрядно полив серые и коричневые гряды камней своей кровью. Это была последняя их попытка взять штурмом цитадель Баркидов на горе Эрик… Оставляя тысячи трупов, они бежали вниз по склонам. А победоносная «священная» конница Гамилькара гнала их почти до Панорма…

На одном из уступов утёса, стоит человек. Несомненно, это военный. Его алый плащ слегка вздрагивает от колебаний ночного, тяжёлого своей сыростью, воздуха, пробивающегося со стороны моря сквозь теснины скал и скрытой каменными скалистыми берегами гавани, расположенной внутри них, где-то там, глубоко внизу. Темнота скрывает очертания фигуры человека, лишь его плащ, освещаемый почти потухшим факелом, воткнутым в землю за его спиной, раздувается время от времени и через это движение плащевого полога, делает сам силуэт человека заметным, сквозь кажущимися непроглядными слоями мрака ночи. Взор человека направлен в сторону гавани. Но там, внизу в тумане, трудно что-либо разглядеть и скорее всего, человек погружен в себя и мысли его, пробивая черноту ночи и сумрак тумана, устремлены куда-то намного дальше самой гавани у горных теснин. Глубокое раздумье человека прерывает рычание собаки и от ног человека отделяется небольшой серый ком, который взъерошив шерсть, рычит куда-то в сторону тропинки, ведущей от утёса к лагерю.

– Тихо, Кукла, тихо! – поворачивается человек. Он треплет за ухо небольшое, серое существо, несущую незримую вахту у его ног, – Молодец, хорошо сторожишь! – Хвалит собаку человек и поворачивается к тропинке.

К этому времени, уже слышен топот нескольких пар ног, поднимающихся на утёс, со стороны лагеря. Вот уже заметны огни зажжённых факелов и наверх утёса взбираются несколько ещё пока «расплывчатых» во мраке фигур…

Меж тем, стоящий у края спуска в гавань, бросает появившимся:

– Что, Теоптолем?

– Они в бухте. – Слышит он ответ, из группы приближающихся, – Акрисий и Безерта, проводившие их гептеру по фарватеру меж подводных скал и мелей, пристали первыми. Они говорят, на борту делегация! Во главе её: сын казнённого Бомилькара и Верховный Жрец Капитон.

– Капитон? А что, этой подлой змее Молоха, нужно в моем лагере? Неужели, правда, что это «проклятье» нашего города – Священная Каста Молоха, снова поднимает голову?

– Вот поэтому, во избежание срыва целей делегации, вровень ему поставили Сарафа, Гамилькар! На этом настоял совет Магнатов!

Группа поднявшихся от лагеря, приблизилась к тому кто тоял на краю спуска в скрытую бухту.

– Совет Магнатов?! – в голосе отреагировавшего на это Гамилькара звучит нескрываемая им досада, – я уже в который раз замечаю, как в нашем городе подменивается структурное управление, утвердившееся в веках! Совет Магнатов раньше не вступал в прения по ведению политики городом и его народом. Обходились, лишь, расширенным Советом Суффетов и советом Пентархий. А теперь значит, все изменилось?! Сын Бомилькара Сараф – один из глав делегации?! Да… Неслучайно, Священная Каста поднимает голову!

Гамилькар покачал головой.

– Что прикажешь делать, Гамилькар? – Теоптолем переминался с ноги на ногу, – куда мне их отвести?

– Проводи их в столовую, что расположена рядом с шатром Совещаний! Пусть подкрепятся. Я спущусь чуть позже! Есть над чем поразмыслить! Да, Теоптолем! – окликнул, уже повернувшегося военачальника, Гамилькар, – Оставьте мне один из факелов – мой выгорел почти полностью.

Пришедшие, воткнули факел у ног Гамилькара и, развернувшись, стали спускаться с гребня утёса. Гамилькар молча и отрешённо смотрел им вслед…

В свете факела, теперь можно, рассмотреть черты этого человека. Это мужчина, лет сорока с небольшим. Его глаза светятся огнём многих ярчайших жизненных событий, произошедших в его судьбе. В неё было многое… и это «многое» не могло не оставить своего следа в нём. Вся его жизнь – это борьба и отстаивание интересов его города и народа, живущего в нём, от происков тех, кто этим народом правит, не забывая каверзы под ником – корысть, зависть, жадность. Это борьба отнимает у него много сил. Даже больше, чем тратит он на борьбу с открытым, внешними врагом или врагами… Скрытый враг… всегда опаснее открытого. И Гамилькар никогда не останавливается, не спасует перед теми, кто большой общностью ненавидят его как Личность, коя непреклонно стоит у них на пути к так желаемой ими безграничной власти… Это продолжается всю его жизнь… с самого детства. Но, эта не лёгкая доля в его судьбе, не сломала и не согнула стальную волю его характера и огонь, горящий в его глазах, является не следствием отражения языков пламени, стоящего рядом факела, а скорее сам факел подпитывается энергией пламени, незримо исходящей из глаз Гамилькара. Это пламя горело в глазах Гамилькара давно, но особенно яростно, оно загорелось с добавлением судьбой в него топлива безграничной мести, после того, как римский флот коварно напал на торговую карфагенскую флотилию, перевозившую членов семей воюющих в Сицилии граждан Карфагена. В составе той флотилии, находился и корабль с его женой Клариссой. Она возвращалась после годовой разлуки с Гамилькаром, из испанского Гадеса. Вместе с ней находились младшие сыновья и уже взрослеющий, старший сын Магон. Они все вместе предвкушали радость встречи с отцом, когда, совершенно неожиданно, на горизонте, появилась эскадра Римской республики… Кларисса, отправляясь в плавание, оставила в Гадесе дочерей и Гасдурбала, а сама уже больше не смогшая выносить долгую разлуку с Гамилькаром, поплыла показать ему родившегося, годовалого сына. Она даже не дала ему имени, собираясь сделать это вместе с Гамилькаром. Флотилия, состоявшая из тяжёлых грузовых, торговых кораблей, не могла состязаться в скорости с военными галерами. И поэтому сразу легла в дрейф, поджидая подхода эскадры республики. Но среди неё находилась одна гемиола и у Клариссы была возможность уплыть на ней! Но Кларисса отправила на ней только своих младших сыновей, Магон пожелал остаться при матери в сложившейся ситуации. А Кларисса не захотела обособляться от других карфагенских женщин, ввиду опасности и этим показать другим пример спокойствия и хладнокровия. В то время, действовало негласное правило – военные доктрины воюющих государств не распространяли военных действий против торговых кораблей обеих сторон. И поэтому, корабли в самом крайнем, худшем случае могли только разграбить или реквизировать находящийся в их трюмах груз. Корабли везли различное продовольствие и поэтому все ждали, что римляне просто реквизируют груз продовольствия. Каково же было их удивление и растерянность, когда римские галеры легли на курс атаки и, несмотря на все знаки, которые подавали им карфагенские торговцы, не сменили его… Это было три года назад…

Гамилькар, проводив взглядом спускающихся вниз, закрыл глаза, вновь предавшись размышлениям…

«– Три лета, я, уже не вижу свет в твоих глазах! Три лета, не слышу стука твоего сердца! Но, ты, продолжаешь жить во мне! Моё сердце, все также, переполнено любовью! И часть тебя осталась в наших детях! Их красота и упорство – это твоя заслуга и черта характера! Они подросли все… за это трёхлетие. Но мне… всё равно продолжает не хватать тебя, Кларисса! Твоего звонкого, громкого смеха! Твоей искрящейся улыбки и молчаливого одобрения!.. Как закрою глаза… и вижу тебя. Вижу… и продолжаю видеть… И этому видению нет предела. Нет!»

Гамилькар снова «открыл» глаза, поймав взглядом вид настоящих теснин, расположенных вокруг него… и медленно повернулся в сторону гавани, отворачиваясь от горящего факела. На его лицо легла тень… сумрака. Но, кратковременно падающий свет факела до этого поворота, позволил нам хорошо рассмотреть его изменившееся за эти годы лицо…

Лицо обрамляла аккуратная борода, а губы пышные курчавые усы. Волосы на голове, местами проглядывали проседью, но в целом, не утратили своего природного окраса. Его фигура выглядела натренированной, привыкшей к тяготам походной жизни, коя была присуща этому человеку. Одет он был в добротный, крепкий кожаный панцирь, с бронзовыми пластинчатыми вставками по всему периметру панциря… Под панцирем угадывался тёмный хитон, с утепляющими шерстяными оборочками, развёрнутыми шерстью внутрь – к телу.

Гамилькар продолжал размышления… глядя в сумрак ночи. «Серый комок» понюхав землю, после ушедших с площадки людей, потянул ноздрями ночной воздух… будто бы проверяя нет ли ещё… каких-то подозрительных запахов, навострил уши, поворачивая свою голову в разные стороны…, и успокоившись расположился полулёжа возле ног хозяина, снова заняв таким образом свой пост около него…

«…Римляне с лихвой заплатили за содеянное, Кларисса! И продолжают платить! Но, я знаю! Ты, была бы против этого! Таковой уж ты была! Всех хотела обогреть и осчастливить! Но не все, имеют такие же благие намерения, как ты, Кларисса! Не всем доступно сочувствие и сострадание! Эти качества не даются природой! Их нужно воспитывать в человеке! И тогда, глядя на торчащие, блестящие на солнце, тараны квинтирем, ты надеялась на благоразумие и не верила в столь открытое, просто сумасшедшее вероломство! Но, в Риме, сейчас воспитывают только ненависть, и вдалбливают в головы квиритов, мысли об их избранной Богами роли, коя вмещает в себя власть и величие Рима, распространяемых Республикой над всеми ближайшими народами! Преобладание их римского народа над всеми остальными! Рим оторвался… от наследия этрусков. Прогнулся… под каверзность и разврат. Тогда, в тех волнах погибли не просто люди! Погибла вера и надежда тех, кто после них, случайно, окажется на пути военного флота, в какой-либо другой войне!»

Воспоминания Гамилькара вернулись ко всей военной кампании, проходящей тогда на острове.