Веселая жизнь, или Секс в СССР

Ну, что Поляков пишет хорошо - мало для кого читающего является секретом. Надо лишь выбирать сюжетно то, что интересно именно тебе, а не всё подряд читать (хотя если поклонник его стиля - то можно и всё подряд, конечно).
Лично меня подкупают в творчестве Юрия три момента. Первое, это время действия. Недалёкое прошлое. Как правило, или 1970-80е или 1990-е. Ну, тут понятно - ностальгические моменты. Тем более, что Юрий пишет либо светло, либо просто объективно. Без напуска чернухи.
Второе - стиль. Кажущаяся простота. То есть не простота того, кто не умеет писать, а простота хорошего литератора, который как раз умеет писать так, чтобы хорошо читалось.
И третье - афористичность. На сегодня, Поляков один из немногих авторов, из книг которого цитаты хочется выписать и запомнить.
Что касается именно данного романа - не купитесь на слово "секс". Это Поляков, это не Тополь со своей "Россией в постели". В романе Юрия вы не найдёте описания постельных сцен. Даже близко. Но они да, упоминаются как факт, что были. Как отражение жизни персонажей, эпохи и особенности характеров личностей, упоминаемых в романе. То есть что да, был секс в СССР. А некоторые ещё те ходоки и приключенцы были))) Но не более того.
На самом деле, роман, собственно, рассказывает о документальном случае - истории исключения из партии одного известного русского писателя. А через эту интригу, автор рассказывает о реальных писателях, деятелях культуры, о нравах и атмосфере, царящих среди "литературной богемы" тех лет, о Московском ЦДЛ, ну и своей жизни в том числе. А через призму вышеназванного, мы получаем срез эпохи, жизнь СССР в конце 1983 года.
Отдельным бонусом, через диалоги и монологи действующих лиц, читатель получает представление о некоторых нюансах разных громких дел,связанных с литературой (например, о гонениях на Пастернака в связи с публикацией "Доктора Живаго"), и высказываемые мысли не вполне гармонируют с общепринятыми, которые "на слуху". Очень полезно для общего развития узнать такую точку зрения.
Само собой, поскольку роман не маленький, всплывает ещё куча всякого прикольного. Мне вот понравилось как походя, лихо, Поляков показал как рождались талантливые переводы стихов с других языков на русский.
Вот, например, один горец написал стихи. А затем, обмывая их в ЦДЛ, тут же по пьяни переводили на русский:
* * * * *
---перевод-подстрочник:
Я стою на горе (скале)
Смотрю, как внизу (в долине)
Стройная девушка (пери)
Умывается (ополаскивается) в реке
---перевод поэтический:
Смотрел с крутого берега
Я, весь изнемогая,
Как мылась в струях Терека
Черкешенка нагая.
* * * * *
Ну разве не гениально? ))))))

Афористичность текста, точная, ироничная, в наличии. Вот, навскидку, пара цитат:
"Библию я начал было жадно читать, но быстро остыл, устав от длиннот. Скучно и слишком много евреев на квадратный сантиметр текста."
"Женщины - они ведь как галстуки. Почему одни тебе подходят, а другие нет - понять невозможно, но посмотришь в зеркало - и всё ясно: твой галстук."

Ну и не могу не упомянуть ещё одну находку романа - эпиграфы. Четверостишия перед каждой главой, тонко и едко отражающие суть того, о чём пойдёт речь ниже.
Пара примеров эпиграфов:
1.
В парткоме, товарищ, не мучат
Младенцев без соли не жрут.
С тебя только взносы получат
И в пыль, если надо, сотрут.
2.
Проспаться, побриться, одеться
И жить - без надежд и без чувств.
Семья, мой любимый Освенцим,
Я скоро к тебе ворочусь!
------------
Ну разве не прелесть? )))

Лично мне очень понравился роман. Что понравилось дополнительно, вне авторской текстовки, - эта книга приятно дополняет роман "ЦДЛ" Льва Халифа. Дополняет тем, что у Халифа очень злое и субъективное произведение, а у Полякова более спокойное, иронично-объективное.

Честное слово, я не нарочно, оно само. После "Изломанного аршина", повествующего о нравах литературной тусовки времен Николая Первого, прочитала "Веселую жизнь" - о литературной тусовке времен генсека Андропова.

К счастью, у него нашлись в холодильнике две бутылки пива. Я взмолился: вопрос жизни и смерти! Через пять минут мой великодушный друг принес «лекарство», но, увидев меня на ногах, укорил:
– А говорил, умираешь…
– Он умирает! – я указал ему на Влада, который вытянулся на одре и даже руки на всякий случай сложил крестом.
– Это кто?
– Секретарь нашего партбюро.
– Кучеряво живете!

Типичный привычный Поляков. Советские литераторы, партаппарат, адюльтеры и романы, дом творчества и ресторан, выпивка и смесь язвительности с ностальгией.
Временами слишком злые и лишние переходы на личности. Раньше Юрий Михайлович лучше держал баланс.
Много упоминаний не просто о том, что было дальше, но о смертях. Возраст сказывается, ничего не поделать.
А в остальном - достоверный взгляд человека, обернувшегося на прошедшее. Вот так мы жили. Вот так думали. Вот так вели себя. Вот этого желали, не предвидя, что получится. Вот таким был я, авторское полу альтер эго - писатель Полуяков. Тогда, на излете соввласти, когда самый воздух сгущался в цитату из Гашека: "такой идиотской империи не место на белом свете".

- Социализм, экселенс, – строй неплохой, но им надо уметь пользоваться!
– Наливай!

Кроме того, книга просто хорошо написана. Качественно. В ней есть и сюжет, и интрига, и множество счастливых и несчастливых случайностей. Очень немало по любым временам, не только нынешним.

В начале книги не мог понять с какой целью автор так безжалостно пишет о себе любимом пишет?! Потом решил (для себя), что ГГ Полуяков всё-таки не является самим Юрием Поляковым, а всего лишь его Alter ego.
Потому что поступки ГГ зачастую лежат за гранью добра. Откровенный приспособленец, конформист, легко договаривающийся со своей совестью. Автор подробно показывает, как молодой комсорг писательской организации Полуяков бесхребетно идёт на поводу у старших «партийных товарищей», боясь лишиться а)тёплой синекурной должности; б)писательской карьеры; в) поездки заграничной; и т.д. и т.п. Да, он и сам видит, что поступает подло. Чем же писатель Поляков оправдывает своего героя? Действительно! Он же, в конце концов, не проголосовал за исключение Ковригина из партии. Даже жене ни разу не изменил… Обстоятельства так сложились. Сколько не пытался «сходить налево», бездарно проваливался. Не повезло бедняжке. Но актриса Гаврилова (как и судьба) над ним просто насмехалась. «Бодливой корове бог рогов не дал».
Одна ложка дёгтя, на мой взгляд, испортила всё впечатление от произведения, это – стремление Полякова «покопаться в чужом грязном белье». Извините, но только совсем недогадливый не поймёт, кто скрывается под переиначенными фамилиями. Известные писатели, драматурги, поэты, уже ушедшие в мир иной. В конце книги Поляков пишет, что опасался судебного преследования со стороны обиженных родственников. Думаю, что не меньше надо опасаться за свою репутацию. Подловато получилось. Особенно мерзко за выставление на показ Булата Окуджавы и Михаила Шатрова.