© ООО «Издательство АСТ», оформление

© Антонян Ю.М., Гульдан В.В., текст

Предисловие ко второму изданию

Перечитав заключение нашей работы, вышедшей в 1991 года, мы были удивлены как его прогностическим содержанием, так и сохранившейся актуальностью многих затронутых проблем. Может, со стороны авторов, это звучит нескромно, но тезис о том, что в повседневной жизни мы всё чаще сталкиваемся не с психологическими, а патопсихологичесикими феноменами преобретает аксиоматический характер. Вроде бы за 30 с лишним лет произошли кардинальные изменения окружающей среды и нашей жизни. Центры городов, одежда прохожих, витрины и прилавки магазинов, открытые веранды кафе радуют глаз, исчезли очереди и телефонные будки, возникли новые формы общения между людьми с помощью гаджетов, мессенджеров, различной аппаратуры, замещающей архаичные встречи, контакты и свидания. И вдруг оказалось, что и эта новая, такая привлекательная среда формирует совсем не привлекательные межличностные отношения, не снижает уровень тревожности, агрессивности, подозрительности, не способствует развитию эмпатии, сочувствию, ответственности, способности к прогнозированию возможных последствий своих действий. Значительное социальное расслоение, квартирный вопрос, незащищенность, неуверенность в будущем создают почву для развития невротических состояний, личностных дисгармоний, различных форм эскапизма, асоциального и криминального поведения.

Нельзя не учитывать, что представления о масштабах аморальности и преступности зависят от информированности общества о них. В советское время на общественно опасные явления ставилась печать строгой секретности, то есть болезнь загонялась внутрь.

За последние годы мы столкнулись с новыми формами преступности, в том числе за счет технического и социального прогресса, немыслимыми ранее. «Черные риелторы воспользовались появлением у граждан приватизированных квартир и, пользуясь их юридической, физической и психологической беспомощностью, лишали их жилья, а иногда и жизни».

Возник новый вид сексуальных преступлений с помощью гаджетов. Преступниками оказались вовсе не деградированные алкоголики, а люди из самых разных социальных слоев. В том числе, с высшим образованием, чиновники, школьные воспитатели. В социальных сетях, мессенджерах, находясь иногда в других регионах, они вступают в контакт с детьми, манипулируя ими, шантажируя, подкупая, и требуют присылать фото и видео обнаженных тел, гениталий, в некоторых случаях пытаются встретиться с детьми реально. Как правило, эти лица формально психически здоровы, по результатам судебно психиатрической экспертизы вменяемы, но их мотивация, с нашей точки зрения, носит патологический характер, свидетельствует о личностных растройствах, не исключающих вменяемости, личностной деградации, своеобразной анимализации сознания.

В последнее время мы также столкнулись с новым видом мошенничества, заключающимся в онлайн-манипулировании. В зоне риска оказались все: пенсионеры и подростки, лица с психическими аномалиями и формально здоровые, инвалиды и доктора наук. Орудием преступления неожиданно стала мобильная связь. Объектом манипулирования становятся жертвы – юридические потерпевшие или потерпевшие, плавно переходящие в обвиняемых, в зависимости от цели злодеев. Можно выделить два мотива онлайновых противоправных действий: корыстный и террористический. В первом случае жертвы избавляются от всех накоплений и имущества, во втором – с помощью манипулятивного индуцирования жертву направляют на совершение криминальных действий, и они становятся обвиняемыми по тяжким уголовным делам.

Можно считать, что проблема криминальной патопсихологии – изучение преступности лиц с психическими аномалиями в современном обществе по-прежнему актуальна и требует дальнейшего изучения.

Предисловие к первому изданию

В сфере наук, изучающих преступность и разрабатывающих меры борьбы с ней, накопилось особенно много проблем. Происходит это не только потому, что преступность влияет на самые различные области жизни человека и общества, но и в связи с тем, что само ее существование порождается множеством социальных противоречий, объективных и субъективных явлений и процессов. Недостаточный их учет, в первую очередь при конструировании и применении правовых норм, может существенно затруднить формирование и развитие социалистического правового государства.

К числу наиболее важных субъективных факторов, влияющих на совершение преступлений, относится нравственное и психическое здоровье населения, которое, в свою очередь, зависит от ряда обстоятельств. Однако социальный заказ общества на развернутое и углубленное познание роли психических аномалий в преступном поведении выполнен еще далеко не полностью, что препятствует повышению эффективности борьбы с таким поведением.

Изучение общественно опасных действий душевнобольных и лиц с психическими аномалиями в отечественных исследованиях длительное время было исключительно прерогативой судебной психиатрии. Можно назвать лишь несколько криминологических работ последнего времени, посвященных этой проблеме^[1]. Судебные психиатры, подчеркивая свою принадлежность к медицине и справедливо напоминая, что судебная психиатрия^[2] является отраслью психиатрии, не стремились, естественно, к сопоставлению структуры и динамики, механизма и мотивации общественно опасных действий душевнобольных и преступлений лиц с психическими аномалиями со структурой и динамикой преступности в целом, механизмом и мотивацией преступных действий иных лиц. Криминологи, в свою очередь, долгое время избегали вопросов, разработка которых могла послужить поводом для упрека в биологизаторстве, неоломброзианстве. Взаимный интерес юристов и судебных психиатров возникал в основном на почве назначения и проведения судебнопсихиатрической экспертизы, устанавливающей жесткую границу между сферами компетенции.

Между тем сохраняется насущная необходимость в создании общей теории влияния психической патологии на преступность в целом и отдельные виды преступного поведения. Прежде всего это связано с большой распространенностью психической патологии среди преступников. По данным разных авторов, доля лиц с психическими нарушениями среди совершивших преступления и прошедших судебно-психиатрическую экспертизу колеблется от 30 до 68,8%^[3]. К какой бы теоретической школе ни принадлежали исследователи, относят ли они психические нарушения к основным детерминантам преступного поведения или отводят им роль условий, способствующих реализации преступных действий, придерживаются ли «социологической», «экономической», «клинической» модели преступности, никто не отрицает факта: доля лиц с психическими нарушениями среди преступников выше, чем в общей популяции.

В наибольшей степени это относится к насильственным и так называемым дезадаптивным преступлениям. Полярность точек зрения относительно роли психических нарушений в детерминации преступного поведения связана с недифференцированным подходом к проблеме. Изучая различные виды преступных действий, можно видеть, что в одних преступлениях доля лиц с психическими нарушениями минимальна, а в других – составляет подавляющее большинство. Психические нарушения, если они имеются, могут быть и внутриличностными условиями, облегчающими формирование преступного намерения и его реализацию, и совершенно нейтральным в отношении преступления фактором мотивации и механизмов преступного поведения. Так, различна доля лиц с психическими нарушениями среди разных видов сексуальных преступлений: их меньше среди лиц, обвиняемых в изнасиловании, и подавляющее большинство среди совершающих эксгибиционистские акты или надругательство над могилой. Чем «экзотичнее» состав сексуального преступления, тем вероятнее наличие у преступника психической аномалии, ее отражение в мотивации и реализации преступных действий.

Криминологи, недооценивающие самостоятельное криминологическое значение психических аномалий^[4], оказали плохую услугу обществу и правоохранительным органам, блокируя разработку научно обоснованной программы профилактических и коррекционных мероприятий по борьбе с преступностью лиц с такими аномалиями. Перехлесты идеологической борьбы с «биологизаторскими» концепциями преступности привели на длительное время к снятию реально существующей проблемы. Сегодня это проявляется в отсутствии научных ориентиров по многим важным вопросам, связанным с профилактикой и расследованием многих тяжких преступлений, исправлением и перевоспитанием виновных на базе психолого-психиатрических знаний о личности преступника, механизмах и мотивации преступного поведения. До последнего времени не нашли законодательного решения многие уголовно-процессуальные вопросы, например вопрос об уменьшенной вменяемости.

Одним из основных аргументов в пользу отрицания роли психических аномалий в детерминации преступного поведения служили ссылки на работы судебных психиатров. Между тем в этих работах редко давалась криминологическая оценка этих аномалий. Если же такие оценки давались, то обычно они были достаточно обоснованными. Так, по мнению О. Е. Фрейерова, «среди психиатров достаточно единодушной является та точка зрения, что психически неполноценные (психопаты, олигофрены и др.) могут, конечно, совершать криминальные акты, но ни о какой биологически обусловленной тенденции этих лиц к криминальному поведению не может быть и речи, тем более недопустимо искать корни преступности, ее источники в психической неполноценности таких больных»^[5]. Признание криминогенного значения расстройств психики отнюдь не означает, как мы покажем ниже, биологизации причин совершения преступлений. Мы полагаем, что психической неполноценностью действительно нельзя объяснить существование преступности. Однако эта неполноценность, как теперь установлено многими исследованиями, оказывает существенное влияние на преступное поведение.

В настоящее время можно констатировать, что большинство советских криминологов единодушны в том, что психические аномалии оказывают существенное влияние на преступное поведение, а, следовательно, и на преступность в целом. Однако сейчас подобная констатация уже недостаточна. Науке и практике необходимо знать, как, каким образом влияют аномалии психики на личность и преступное поведение, на что именно, но ответить на эти вопросы только на социологическом уровне познания невозможно. Нужны психологические, точнее, патопсихологические исследования, т. е. изучение психологических особенностей лиц с психическими аномалиями, поскольку никакие внешние или внутренние факторы не могут порождать уголовно наказуемые действия, не преломляясь через психику человека. Этот качественно новый, патопсихологический уровень и составляет основное содержание настоящей работы.

Свою главную задачу мы видели в том, чтобы раскрыть патопсихологические особенности личности и на этой основе объяснить преступное поведение лиц с психическими аномалиями, специфику его механизма и мотивации. Разумеется, эта задача может быть решена лишь на базе адекватной методологической оценки криминогенной роли патологии психики. Поэтому методологическим проблемам уделено значительное внимание, при этом акцент сделан именно на патопсихологических аспектах.

Значение патопсихологической проблематики для современных криминологических исследований и практики борьбы с преступностью приводят к однозначному выводу о необходимости выделения соответствующих вопросов в качестве самостоятельной научной дисциплины. Эта дисциплина, на наш взгляд, имеет свой предмет, методы, пределы изучения, достаточно четко очерченные теоретические и практические цели.

В монографии приведены результаты многочисленных конкретных криминолого-патопсихологических исследований. Отдельные положения и концепции, в первую очередь те, которые носят дискуссионный характер или обладают относительной новизной, проиллюстрированы развернутыми примерами. На основании теоретических выводов, эмпирических патопсихологических данных и изучения практики работы правоохранительных органов предприняты попытки разработать некоторые практические вопросы деятельности по борьбе с преступным поведением лиц с психическими аномалиями. Внесены также отдельные предложения законодательного характера, которые, как можно надеяться, будут способствовать совершенствованию названной деятельности.