© Юрий Каменский, 2016

© Вера Каменская, 2016

© Юрий Борисович Каменский, дизайн обложки, 2016

ISBN 978-5-4483-5200-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Ультиматум с хитрой начинкой

Если тысячу сабель пошлют

За моими костями вслед,

Какою ценой пограничный вор

Оплатит шакалий обед?

Редьярд Киплинг,

«Баллада о Востоке и Западе»

…Шла долгая, выматывающая все силы подготовка к обороне государства. Сказать точнее, готовилась не оборона, а, скорее, превентивное нападение на границах Руссии. Летучие отряды кызбеков уже начали мелькать в приграничном Зорастане. А тот, как известно, граничил с Русью как раз в районе Светловодья. Это сообщали крылатые разведчики, не упускавшие врага из поля зрения ни на миг.

Их разделяла полоса сплошного чащобного леса, через который проходил отрог Полуденных гор. Оттуда вело всего две дороги, пригодные для продвижения крупных сил.

Первой была горная с двумя мостами, – опорным и подвесным. Она использовалась так давно, что никто и не помнил, – в какое время её построили. По ущелью, через которое был наведён подвесной мост, и проходила собственно граница.

Второй мост, построенный на опорных сваях из карагая, соединял берега реки Светлой – летом ровной, как жидкое стекло, а по весне клокотавшей и перекатывавшей громадные валуны. Она и дала название местности Светлые Воды.

Джура-хан, по сведениям, которые дал первый «язык» и подтверждённые двумя последующими пленниками, был личностью незаурядной. Уж кто-кто, а он должен был понимать, что по этой горной дороге можно двигаться, лишь предварительно захватив оба моста. В противном случае та часть армии, что окажется между мостами, легко может попасть в мышеловку. Мосты, да ещё горные, – объект стратегический и для диверсий весьма уязвимый.

Лесная дорога была и широкой и ровной, но «широкая» для крупной армии – понятие условное. Больше, чем по четыре всадника в ряд, там двигаться нельзя. Если лучники начнут бойню из чащи, никакого преимущества его конница иметь не будет. За что следовало возблагодарить Всевышнего, так это за тактически выгодные полуденные границы Руссии. Из всех границ, тем не менее, Светловодье было самым удобным местом для вторжения. Ещё дальше Полуденные горы становились вообще труднопроходимыми.

А если отклоняться в сторону леса, то дальше он становится ещё гуще. Вот если страшная кызбекская конница сумеет миновать приграничье, она выйдет на оперативный простор. Тогда остановить её будет практически нечем. Дальше места становятся всё более заселёнными и менее лесистыми,

Но, на простор ещё выйти надо. И тут уж простите… Когда они с Барсом на большой высоте делали облёт границы, с его губ не сходила… Ну, если бы речь шла не о лучшем друге, Акела назвал бы её змеиной. Впрочем, всё равно назвал. И ничегошеньки доброго она кызбекам не сулила. Это было понятно даже бывшему менту, не сдававшему экзаменов по тактике и стратегии.

Они столько гоняли ковёр, что Васька, не выдержав, взбеленился.

– Я вам что, гидра трёхголовая? Одна голова спит, другая рулит…

– А третьей в это время морду бьют, – меланхолично заметил Акела. – Устал, так и скажи, чего орать-то? Забросим к Любаве, сутки твои. Но чтобы утром как штык.

Так и сделали. После чего, даже не приземляясь, рванули к гномам. Заготовка снарядов была уже закончена. Изготовленные Андреем порох и взрывчатка хранились в тюремном подвале терема в Светлограде. По заказу Акелы гномы изготовили чудовищной крепости замки, открывавшиеся только Барсу и Акеле. Устанавливали их тоже гномы, в цельную железную дверь в ладонь толщиной врезать замок люди пока ещё не умели.

Подручные Мастера Корина изготавливали провода к минам. Одни крутили ручки волочильных барабанов, превращая медь в проволоку, другие аккуратно наносили на неё асфальтовую изоляцию. Сам Мастер, вместе с Андреем, занимались тонкой работой – изготавливали электрические инициаторы зарядов, проще говоря, «взрывные машинки», которые кто-то когда-то окрестил «адскими». Акела, войдя, застал их за диспутом.

– Барс, мне не понятно, для чего служат эти механизмы, кусающие за пальцы, – с лёгким возмущением обращался к Андрею Корин. – Если для пытки, то такую боль привычный человек стерпит.

Собеседник улыбнулся и промолчал, продолжая сосредоточенно наматывать тоненькую проволоку на стальной сердечник.

– А эта проволока, зачем она нужна?

– Мастер Корин, мы тебя уважаем безмерно за твои «золотые руки», – проникновенно сказал Акела. – Только зачем тебе эти знания именно сейчас? Умножая наши знания, мы умножаем наши скорби.

– Ясно, – сердито буркнул тот. – То, что вы языками работаете лучше, чем руками, я уже знаю. Не морочь голову старику.

– Старик, – хмыкнул Барс. – Хочешь первым крутануть эту ручку, когда придёт время испытывать технику? Только не пеняй нам, если после этого забудешь про спокойный сон.

Мастер Корин внимательно посмотрел на друзей. Никакой шутки в словах Андрея он не услышал, скорее даже лёгкую горечь.

– Подумаю, – отозвался он и обратил взор на Акелу. – Зачем пожаловал?

– Забрать Барса, машинки и проволоку.

– Вечером заберёшь. А эти пустые чугунные шары, которые вы вчера забрали? Тоже, поди, какая-нибудь пакость типа ваших ракет?

– Да, уж не лучше, – хмыкнул Акела и пошёл искать Дорина.

Не сидеть же над душой у людей, занятых важным делом. Зверь, как водится, сам бежал на ловца.

– Тихо, ты, медведь пещерный, – чуть сердито сказал Акела, вырываясь из крепких объятий друга. – Рёбра мне ломать перед важной операцией – это ж чистой воды вредительство.

– Ладно тебе ворчать, – пробасил Дорин. – У меня для тебя хорошая новость. Берендей объявился, прислал привет с птичьей почтой. Обещал скоро быть.

– Неделю уже собираюсь к нему смотаться, да, то одно, то другое. Барс к нему летал, а я в это время в Червлянске был.

– Как в Светловодье дела? – поинтересовался Дорин, когда, расположившись в его жилище, они отпили из первой кружки. – Я там с тех пор так и не был ни разу.

– Там дела такие, только держись, – Акела сделал большой глоток. – Клим там кнезом сейчас, а воеводой галл. Помнишь же Сержа?

Дорин кивнул.

– А друга твоего, гоблина, которого вы с Берендеем чуть живьём не съели? Так, он сейчас начальник охраны склада особого назначения, то есть где у нас все секретные снадобья и оружие.

– Во, как! А что люди?

– А что люди? Пошарахались от него первое время, потом привыкли. Начальник он жёсткий, спуску не даёт никому, но справедливый. А уж как горд оказанным доверием, ты бы видел.

– Увижу. Как думаете гостей встречать? Они, кстати, далеко ещё?

– Начали уже беспокоить Зорастан. Посол к Володу вчера приезжал. Просят военной помощи, но, при этом ещё и торгуются, как на базаре. Практически просят им помочь в обмен на их доброе слово и хорошее отношение.

– Ну, взаимопомощь – тоже нужная вещь.

– Согласен, если помощь действительно взаимная. А они нам великую услугу обещают – сообщать о передвижениях регулярных частей противника.

– И в чём подвох?

– Да в том, что хозарские шайки с ними делятся добычей за то, что те их беспрепятственно пропускают на наши земли.

– Но, ведь, они обещают…

– Они обещают о регулярных частях сообщать, а их там уже лет четыреста не бывало. А вот про банды они ничего не обещают. Чисто восточное коварство.

– Так, за что тогда им помощь оказывать?

– Вот, мы Володу так и сказали. Он согласился, сейчас посол голубиной почтой своему шаху послание отправил и ждёт новых инструкций. Думаю, пока они за кошелёк держаться будут, их кызбеки с потрохами слопают.

– А сам Джура-хан далеко?

– Пока не знаем. В Зорастане его ещё нет, птичья разведка работает плотно, – он отчаянно зевнул, с хрустом раздирая челюсти.

– Вот что, друг, – тяжёлая ладонь гнома легла на плечо. – Поспи-ка ты немного, совсем, смотрю, замотался.

– Хорошая мысль, – согласился Акела.

Через минуту он уже храпел, упав головой на постель.

…Вернувшись в город, Славку он застал в покоях. Тот мрачно пил пиво в гордом одиночестве. Акела присел рядом и радостно хлопнул друга по плечу. Не дожидаясь приглашения налил себе пива и с удовольствием сделал большой глоток.

– Ну, ваше сиятельство, как дела кнезские?

– Хреново, Борисыч.

– Что так?

– Бояре эти уже, вот, где у меня!

Клим резанул по горлу ребром ладони.

– Некоторые, нормальные мужики и занялись делом. А большинство… да, сейчас сам увидишь, – он обречённо махнул рукой.

– В смысле?

– Сейчас Дума боярская соберётся.

– Интересно, конечно, только я тут с какого боку? Я ж простой витязь, это вы князья да воеводы.

– Борисыч, не будь занудой, а? Чего это ты заприбеднялся? У тебя грамота такая, что любого кнеза построить можно, а тут… – и вдруг, сбившись с тона, попросил, чуть ли не жалобно. – Ну, помоги, будь человеком! Веришь, они мне уже всю плешь проели.

– Ладно, не журись, кнез. Охранников строили только так, а тут какие-то бояре.

…Дума заседала в главной палате. Нарядный Клим сидел на резном троне, перед ним по обе стороны у стен расположились на широких скамьях разодетые бояре. Позади трона стояли два стража с традиционными топориками, да ещё пара торчала у входа. Как-то замысловато их, помнится, звали. А, рынды, вроде. Чтобы не сидеть на положенном ему месте в самом конце скамьи, Акела, воспользовавшись служебным положением, встал возле трона.

Первым поднялся толстый седой боярин, занимавший место у самого трона, видимо, глава этого сборища. Поглаживая рукой, унизанной перстнями, роскошную бороду, он начал речь. Толстяк долго размазывал манную кашу по чистому столу, рассказывая о своих славных предках, веками служивших верой-правдой кнезу и Руссии, да и о своих заслугах упомянуть не забыл. Всю эту ахинею он завершил вполне ожидаемым выводом – негоже отступать от освящённых веками традиций. Это, дескать, «временщикам» (так, это уже в наш огород булыжник) к лицу. А как они, представители славных родов, Великому Кнезу в глаза посмотрят, ежели вдруг чего не так… Ну, и далее в том же духе.

Затем слово взял сидящий напротив первого широченный чернобородый боярин.

– Хорошо, что глава наш Славодум о чести нашей печётся. Только, ежели сейчас напасть эту не остановить, то ни кнеза нового не будет, ни Думы нашей, ни Руссии. Так на чью ты мельницу, боярин, воду льёшь? Кому на руку твои речи?

Славодум, побагровев, разинул было рот.

– Погоди, я тебе говорить не мешал. Я так мыслю, бояре – если прёт на нас эта саранча, крови русской алкая, нечего тут в думках копаться. Вместно ли, вишь, осиновой палкой их бить или дубовую взять, дабы честью боярской не попуститься. Чести нашей урон будет, если врагам землю нашу отдадим. Ты дедов-прадедов поминал, так, ежели бы они так же дурью маялись, ты бы и не родился вовсе.

– Негоже, Мирослав, боярину думному такие речи, – вскочил худой желтолицый бородач, потрясая посохом. – Лучше погибнуть, нежели чести боярской урон нанести.

– Что-то ты погибнуть не больно торопился в последний хозарский набег, – прогудел чернобородый. – Как мы в бой, так у тебя то грыжа вылезла, то понос приключился.

– Кого срамословишь. худородный? – вскинулся желтолицый, тряся жидкой бородой.

– Это я худородный? – вскинулся чернобородый «шкаф», сжимая кулак размером с голову оппонента.

Клим не вмешивался, ожидая «продолжения банкета». Зря он так ситуацию отпустил, этих раздолбаев надо строить и… чем быстрее, тем лучше. Акела выступил вперёд.

– Тихо, бояре! – гаркнул он.

– Ты ещё кто таков? – буквально взвился Славодум, вскакивая с непостижимой для его веса лёгкостью.

– С этого и начнём, – спокойно ответил возмутитель спокойствия. – Зовут меня Акела. – А право моё – вот!

Он хлопнул о ладонь своей грамотой с двумя печатями, Волода и Ставра. Он ещё не очень разбирал рунную грамоту, но содержание её знал хорошо. Права там были такие, что Джеймс Бонд с его правом на убийство был смешон, как Мурзилка.

Славодум прочёл, побагровел, кхыкнув прочистил горло и… ничего не сказав передал грамоту Мирославу.

– Дельно, – сказал тот, прочтя и возвращая свиток Акеле. – И с чем же ты пришёл к нам, посланец Великого Кнеза и Собора Русского?

В рядах бояр пронёсся удивлённо-испуганный шепоток.

– К вам с миром, – с нажимом ответил Акела. – А вот к той саранче, что к Руси уже подбирается – нет. Голосуем, бояре. Кто согласен с уважаемым Славодумом, поднимите посохи. Хорошо.

Посохи подняли пятеро – Славодум, жидкобородый и ещё трое. Взгляд Акелы стал жёстким.

– Уважаю ваши убеждения, ни к чему вас принуждать не могу и не хочу. Раз это противно вашей чести, идите домой и без зова не являйтесь.

Вид у бояр-диссидентов стал растерянным. Желая заставить нового кнеза плясать под свою боярскую дудку, они в открытую лезли на рожон. И теперь, по сути, сами себя вывели из игры, потеряв всякую возможность влиять на ход событий. Их оппоненты прятали в бородах язвительные улыбки. Медленно, один за другим, несогласные вышли вон.

– Ну, что, братья, зададим ворогу? – широко улыбнулся Витязь особого назначения.

…Войдя в покои, Акела сел за стол. Устал он что-то сильно, особенно последнее время. Да и неудивительно – носятся как бобики, спят по три-четыре часа. В баню, что ли, сходить? А что, хорошая мысль.

Он скинул доспехи и оружие и пошёл по коридорам терема. Тут, в принципе, опасаться было нечего, помещение хорошо охранялось и снаружи и внутри. Парился он около часа, обливался ледяной водой и снова нырял в раскалённый воздух парилки. Расслабленный и довольный, Витязь возвращался в покои.

В коридоре навстречу ему попались двое челядинов, один нёс стопку чашек, другой поднос с ложками. Акела чуть посторонился, пропуская их. Он погрузился в свои мысли, что, как ни странно и спасло его жизнь.

Поднос с ложками вдруг полетел ему в лицо. Подсознание дало телу команду с упреждением на долю секунды, едва тело нападавшего изменило положение. Нож в руке убийцы ткнул то место, где Акелы уже не было. Отшатнувшись, он сместился влево и вперёд, за правое плечо атакующего.

Захватив левой рукой запястье вооружённой руки, правой он резко ударил его в печень и обеими руками вывернул руку с ножом узлом наружу. Раздался хруст связок и тот с воплем рухнул на пол. Помня про второго, витязь вслепую крутанул «хвост дракона». Вовремя. Подбитый подсечкой, напарник убивца рухнул рядом. Удар кулаком в голову лишил его сознания, нож выпал из руки. Подхватив его, Акела снова повернулся к первому.

Тот, придерживая покалеченную руку, медленно поднимался с пола. Не мудрствуя лукаво, Акела двумя точными пинками отправил его в надёжную отключку. Подбежали стражники и замерли, ожидая разноса. Неохота было ничего говорить. Витязь молча указал на тела и скрестил пальцы решёткой. Кивнув, стражники вывернули нападающим руки и потащили их по коридору. Акела поднял полотенце, повесил его на плечо и пошёл дальше, крутя между пальцев трофейный нож.

В покоях его ждал сюрприз – за столом сидели Андрей со Светланой. Девица, явно, повзрослела и расцвела в своей любви. На щеках румянец, на губах улыбка. в нарядном сарафане и ярких лентах. После рукопожатий и объятий Светлана вдруг спросила: «А что с тобой случилось?»

– С чего ты взяла? – удивился Акела.

Девочка пожала плечами.

– Просто. Чувствую.

– Нештатка? – спросил Барс без всякого выражения.

– Да, тут, когда из бани шёл, какие-то двое челядинов решили посмотреть, что у меня внутри.

Светлана вытаращила глаза.

– И что же у тебя там оказалось? – смеясь одними глазами, серьёзно спросил Андрей.

– То же, что и у Остапа, – пожал плечами Акела. – Здоровое сердце и печень без всяких булыжников. Страже я их сдал, потом поворкуем с ними, не спеша.

– Так, они, что, убить тебя хотели? – выпалила Светланка, в испуге прижимая руки к груди. – А кто их послал?

– Не знаю, Светлана. Разберёмся. Андрей, а знаешь, что мне больше всего душу греет?

– Что же, интересно?

– Что здесь нет никаких законов о необходимой обороне и прочей казуистики.

– В каком смысле? – удивился Андрей. – Я всегда считал, что у милиции в этом плане полный порядок.

– Щаз-з, – язвительно отозвался Акела. – Про применение оружия я молчу, ты их знаешь. Когда законы об охране творили, какая-то умная голова старый приказ МВД, который для ментов признали негодным, автоматически переписала для охраны. Типа «на тоби, Боже…». А уж про рукопашный в законе такая жуть. То ли его враги писали, то ли эти ребята на бумажных цветах всё это моделировали…

– Расскажи поподробнее, мне интересно.

– Да, ну, оно тебе надо? Знал бы ты, как мне этот бред сивой кобылы надоел. Ну, сам посуди. Написали в новом законе «О милиции» о праве на применение боевых приёмов борьбы.

– Звучит, в принципе, неплохо.

– Ну да. А определения, что такое эти приёмы, ни в одном законе нет. Вот судья и решает – ты дал ему в морду кулаком, разве это боевой приём борьбы, это просто хулиганство какое-то, мордобой и больше ничего.

– Шутишь?

– Я шучу? Да я по этим законам кровавыми слезами плачу! То есть, сейчас, слава Богу, уже нет – поправился он. – Напали на меня эти два урода, я им настучал по организму, исходя из насущной необходимости. И, заметь, никакой недоученный юрист не будет глупых вопросов задавать – а вызывался ли необходимостью удар в печень, когда я нож отбирал? Может, достаточно было ему просто по попе ладонью шлёпнуть?

– Злой ты, Борисыч. Кстати, у меня новость, – оживился Барс. – Прилетает ко мне прямо в терем тот самый ворон…

– Каркуш?