© Юрий Владимирович Горгуленко, 2018

ISBN 978-5-4490-9704-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Кто к Свету стремится неужто подняться не сможет!?

 
Нищий
 

Нищий не просил у Бога хлеба,

Что стоит мне сравняться с октябрём

Что стоит мне сравняться с октябрём?

Мне иней так же голову покроет,

И бороду припудрил серебром,

Но, что замёрзло, то водой не смоет…

Что стоит раствориться в небесах?

Какая малость – только покаяние!

Легко сказать… А толку что в словах,

Когда внутри опять греха влияние?

И, как осёл с повисшими ушами,

Так не решив, откуда «сена съесть»,

Стоим и ждём, чего – не знаем сами,

А может быть задуматься, присесть

И, поразмыслив о судьбе неспешно,

Отдаться Богу воле вопреки

И осознать, что я такой же грешный,

Стоящий у темнеющей реки?!

Сквозь заледи пробраться на стремнину,

И, бросив чёлн, на дно его упасть,

Даст Бог, я всё же, всё же не застыну,

И доплыву… К Тебе смогу попасть…

В первый раз

Театр. Сцена. Тишина кулис.

А за кулисами негромкий голос слышен,

И задник за кулисами провис,

С ним рядом юная актриса еле дышит…

Ей первый раз на сцену выходить,

И выход этот труден но желанный.

Ах как же хочется ей в образе пожить,

Открыть талант бесценный, многогранный…

И удивить талантом всех вокруг,

Сорвать овации у всех в огромном зале,

И под софитами с букетом выйти вдруг,

И чтобы в зале все рукоплескали…

И голос вновь негромкий от помреж*

«Очнись, родная, реплику услышишь?

Смотри мне, от себя чего не врежь,

И будь смелей, а то чуть еле дышишь…»

*помощник режиссёра

Говорят, что ты в Австралии…

Навсегда ли ты «ушла в Австралию»,

Жизнь свою пытаясь зачеркнуть,

Вечно убегая в нереалии,

Прекратила Богом данный путь?

Что ж ты натворила, что ты сделала,

На кого оставила родных?

А свою ты Душу просто предала-

Не поступок, а удар поддых…

Не взлететь тебе и не покаяться,

Избрала иной себе удел,

Сыну твоему за маму маяться,

Дай-то Бог, что б он остался цел…

Без тебя внучата станут взрослыми,

В школу их не сможешь проводить,

Бог сподобит, тоже будут рослыми,

Но не сможешь это оценить…

Уберечь не сможешь внучку чистую,

От того, что надо бы сберечь

Девочку красивую, лучистую…

Как смогла ты этим пренебречь?

Но смогла. Сломалась. И теперь уже

Вряд ли можно что-то изменить,

Жизнь свою прервав на этом вираже,

Не нашла ты силы дальше жить…

Навсегда «уехала в Австралию»,

Всем об этом так и говорят…

Только где сейчас ты, точно знаю я,

Вспоминая твой потухший взгляд.

Не видать мне, видно, Райских врат…

«Не жалею, не зову, не плачу…»

С. Есенин

Где ты, земляничная поляна,

Майский день с прохладным ветерком?

Прежним я теперь уже не стану,

Не пройдусь по лугу босиком.

Снег скрипит устало под ногами,

Засыпает тихо все пути…

Мне б найти дорогу вместе с Вами,

Только вряд ли мне её найти.

До весны дожить и осторожно

Окунуться снова в светлый май,

Только жаль, что это невозможно,

Как зимой об этом не мечтай.

Не пройти мне по весне тропою,

Где созревших ягод аромат…

Знаю я, что я того не стою,

Не видать мне, видно, Райских врат.

Отцвела ты, юность, отпылала,

Прежним мне теперь уже не стать,

Но душа молиться не устала,

К Богу приведёт Святая Рать.

И, быть может, всё таки весною,

Между нежных беленьких цветов,

Вы проститесь, наконец, со мною,

Я свободен буду от оков…

Случай, как в кино…

Сбитые коленки,

на локтях зелёнка,

нос курносый от жары облез.

Прислонилась к стенке

вся в слезах девчонка,

рядом с нею наш сосед балбес

криво ухмыляясь

лезет целоваться —

сила есть – совсем не нужен ум,

та же, защищаясь,

пробует не сдаться,

прёт пацан, не думая, на штурм.

Вдруг, почти без звука,

младшая сестричка

сзади к ним поближе подошла,

взяв лопатку в руку

(ну держись, обидчик)

по башке удар свой нанесла.

Заорал от боли

на весь двор верзила

и рукой схватился за висок,

– «Ну доволен, что ли,

я же говорила,

пусть пойдёт тебе наука впрок!»

«Дура, ты, Катюха,

чё лопатой драться,

ты ж меня убить вполне могла,

и порвала ухо,

как теперь купаться,

в голове теперь сплошная мгла…»

«Ну даёшь, ты Катя —

ей сестра сказала-

натворила ты, Катюшка, дел,

у него же братья…

Страшно-то не стало?»

– «Нее, пускай не чинит беспредел.»

Во дворе Катюшку

сильно уважали,

к старшим сёстрам все боялись лезть,

пацаны втихушку

меж собой шептались —

«Катькиных не трогай, будет месть!»

Пролетело время,

выросли сестрёнки,

замужем все три уже давно,

и иное племя

далеко в сторонке…

Случай тот, как старое кино…

Солдатские будни для внуков

Парадный китель маловат,

Тускнеют орденские ленты…

Сегодня загрустил солдат,

Считая жизни дивиденды…

Но прибежал румяный внук

И с ходу к деду на колени…

Вдруг участился сердца стук —

От грусти не осталось тени.

Один как лунь совсем седой,

Другой с кудрявой головою,

Вот к деду внук прильнул щекой

И просит: «Поиграй со мною!»

И дед не в силах отказать,

Фуражкой кудри закрывая,

Спросил: «Во что начнём играть?»

А тот, фуражку поправляя —

Сказал ему: «Конечно, дед,

Играть в войну сегодня будем!»

– «Тогда вначале на обед,

А после жизнь солдатских буден»

Все в жизни сделано не зря —

Тому порукой наши внуки!

Пусть вновь и вновь придет заря

И каждый день не будет скуки!!!

Измерение

Я измерил шагами лето,

Правда – сколько, забыл все в спешке.

Мерил осень промокшим светом,

Но и здесь не расставил вешки.

Мерил зиму шарфами, вьюгой,

Мерил снегом, к весне капелью,

А еще отошедшим другом,

Но не помню – с какой же целью …?

Мерил вёсны водою талой,

Майским солнцем, грозой с дождями,

Встречей жданной, но запоздалой,

ОчеткАми и теплыми днями.

Я измерил любовью годы —

Было много – летели быстро :

Свадьбы, дети, суды, разводы…

Не судьба – на плече коромысло…

Измерял я стихами душу,

Ты мне, Боже, прости за это!

Только вряд ли удобно слушать :

Что там зреет, в душе поэта.

Сколько раз я вставал и падал,

Сколько раз разбивал колени…

Сосчитать бы – задачу зАдал,

Но не хватит на это лени.

Только жизнь мою Бог измерил —

Сколько станется – все со мною.

Важно то, что я в Бога верю,

Хоть любви я его не стою.

Разговор с сыном

Здравствуй, сын, мы давненько с тобой не встречались.

Да и повод, пожалуй, не очень подходит для встреч…

Так уж вышло, сынок, что со мною сегодня расстались,

Надо мною пропели молитвы и сказана речь.

Ты прости меня сын, только ждал я тебя ежечасно,

Так хотелось мне рядышком видеть родное лицо…

Только ждал я тебя, получается, снова напрасно —

Видно был для тебя не совсем я хорошим отцом.

Видно дел у тебя неотложных скопилось не в меру,

Что не смог ты на встречу ко мне чуть пораньше придти…

Я тебе оставляю всё то, что имею и веру,

Веру в Бога, сынок! Только ты обо мне не грусти…

Я окончил свой жизненный путь, ты прости, так уж сталось!

Что поделать, родной, ты остался теперь без меня…

Подкосила меня не болезнь и, конечно, не старость…

Впрочем хватит об этом. А съехалась всё же родня!

Ты не знаешь здесь многих, прости, не успел познакомить.

Здесь и братья мои и забытая мною сестра,

Что привыкла за жизнь на родных и чужих экономить…

Даже тётушка здесь, помогли ей приехать вчера.

Вижу слёзы твои, ты не плачь, дорогой, улыбайся!

Мне же больно смотреть на скупую мужскую слезу…

Я ушёл навсегда, ты теперь без меня оставайся,

Лучше радость, не грусть, я с собою твою «увезу».

Что я вижу сынок, ты у гроба стоишь на коленях?

Что я слышу, родной, с губ твоих проронилось «прости»?

Встань, прошу тебя встань, не вернуть нам ушедшее время,

Я прошу тебя, сын, перестань и поменьше грусти!

Я простил тебя сын, ты не мучай себя понапрасну,

Посмотри ты вокруг, тебя любят и я же с тобой…

А в себе замыкаться, поверь мне, бывает опасно,

Ты прими всё как есть. Кто же в прятки играет с судьбой?

Так положено, сын, что родителей дети хоронят.

Хуже если детей провожают отцы в преждевременный путь.

хорошо когда дети родителей ценят и помнят,

Лучше если при жизни не дают своим чувствам уснуть…

Всю жизнь свою мечтала о Париже

Она всю жизнь мечтала о Париже,

Желала встретить своего Дюма,

Но город тот не становился ближе,

Хотя о нём прочитаны тома

Бестселлеров и книг немного проще.

И каждый вечер слушала шансон,

Шарль Азнавур влюблял в себя всё больше…

Годами видела один и тот же сон :

Когда она по набережной светлой,

От фейерверков праздничных, идёт,

Исполнен час судьбы её заветный,

Вокруг ликует радостный народ!

Она среди народа в лёгком платье,

Встречает взглядов не прикрытый зов,

На ту поездку смело всё потратив…

Но это всё из прошлых, прежних снов.

И вот уже, казалось, всё срасталось

И взят билет, и собран чемодан,

Но тут же, как назло случилась малость,

И был билет в мечту вновь в кассу сдан.

А просто в Питере вдруг заболела мама

И попросила: «Дочка, не грусти,

Прости меня, капризная я дама,

Но ты у мамы просто погости.

Сама же знаешь, я совсем не вечна,

Я, может, дни последние с тобой,

Хоть жизнь настолько наша быстротечна,

Ещё увидишь ласковый прибой.

И по Парижу с кем-то погуляешь,

Шампанского попьёшь в своём бистро…

Побудь со мной. И, дочка, понимаешь,

Не зря теперь болит моё нутро…

Осталась дочь. И сидя на диване,

Смотрела вместе с мамой новость дня,

Как грузовик живых людей таранит,

А кто-то это на мобильник снял…