– Как вы себя чувствуете? – послышался суровый мужской голос.

Я приоткрыла глаза и обвела комнату взглядом. Полутёмное помещение, свет исходит от золотисто-жёлтых кристаллов, вплавленных прямо в стену. Толком ничего не рассмотреть.

Голова немного шумела, спину ломило, словно я бегала с тяжеленным рюкзаком по горкам. Но, в целом, самочувствие вполне сносное.

– Вроде ничего, – осторожно ответила я, и вдруг сообразила, что кроме мужчины здесь ещё один человек.

– Точнее, адептка Зандар, точнее, – с раздражением бросил он, – ваши обтекаемые ответы не дают никакой ясности.

Я невольно сжалась. До того эта отповедь напомнила моего начальника в типографии. Но тут же всё отошло на задний план, так как… какая ещё адептка Зандар? Сразу я подумала, что обращаются к тому, кто в комнате.

– Пожалуйста, не будьте так строги, рий Адельмар, девочка очень нестабильна! – мягкий женский голос, казалось, обволакивал и успокаивал. – Я вижу в ауре багровые всполохи.

Адельмар склонился надо мной. Возраст не определить, что-то между тридцатью и сорока. Резкие черты лица, смуглая кожа, внимательные карие глаза, которые смотрят так, что по коже бегут мурашки. И пахнет от него сандалом. Волосы длиной до плеч, густые и волнистые, иссиня-чёрные. Красивый мужчина.

Жёсткие пальцы ухватили меня за подбородок, приподняли, заставляя смотреть в глаза. Голова закружилась, тепло окутала волна жара.

– Рий Адельмар! – вскрикнула женщина.

– Хорошо-хорошо, – проворчал он, отпуская меня. – Завтра зайдёте, адептка Зандар. У меня к вам очень серьёзный разговор.

С этими словами чеканным шагом Адельмар покинул комнату.

Возле меня села полная светловолосая женщина в белой одежде. Положила ладонь на лоб, шумно выдохнула.

– Вот же ж сатрап, – пробормотала она. – Даже когда дело серьёзно, не оставит в покое!

– Где я? – наконец-то удалось задать мне вопрос. – И кто вы?

Женщина нахмурилась:

– Айлена, ты мне совсем не нравишься. Я же Киа, ваш лекарь.

Осознать сказанное было достаточно сложно. Меня зовут Лена, а не Айлена. И уж точно никаких лекарей у нас не было. Ни в типографии, где я подрабатывала после пар, ни в университете. Да что там, даже в общежитии ни одного захудалого студентика медицинского заведения.

– Подождите-подождите, – пробормотала я, пытаясь сесть.

– Тебе плохо? – обеспокоенно спросила она, в зелёных глазах мелькнула тревога.

– Пить хочется, – солгала я.

Киа поднялась и выскользнула за дверь, бросив на ходу: «Лежи, я сейчас!».

Повисла тишина. Я сделала глубокий вдох. Сердце бешено колотилось. Так, спокойствие, только спокойствие, как говорил Карлсон. Сейчас во всём разберёмся.

Правда, внутренний голос подсказывал, что всё будет сложно. Оказаться в незнакомом месте, среди незнакомых и ещё неясно, в знакомое ли время. Взгляд скользнул по зеркальной дверце шкафа.

С моих губ невольно сорвалось восклицание. А это ещё кто такая?

Я подняла руки и судорожно коснулась лицо. Отражение прекрасное рыжеволосой незнакомки повторило жест. Моргнула, искривила губы, даже ущипнула себя за плечо. Ай, больно!

Ничего не оставалось, как перебраться поближе к зеркальной дверце, чтобы внимательнее разглядеть себя. Столь абсурдная мысль почему-то не вызвала никаких эмоций. С кровати вставать не стала, вдруг Киа быстро вернется. Вызывать пока гневную отповедь не хотелось, сначала надо во всём разобраться.

Девушка в отражении была очень хороша собой. Мне, серой мышке и далеко не красавицы, такое даже не снилось. Правильные черты лица, жемчужно-белая кожа, красно-рыжие волосы. Тонкие золотистые брови, большие янтарные глаза, чуть капризно изогнутые губы, пухлые и розовые.

Обычно такую кожу может украшать россыпь веснушек, но здесь было всё чисто, словно свет боялся тронуть эту белизну. А нет, у правой ключицы есть узор, похож на татуировку – узорчатый круг, напоминающий индуистскую мандалу. Его часть выглядывает из-под ворота пурпурной кофты.

Я приподняла одеяло и поняла, что лежу в таких же по цвету штанах.

Голова почти прошла, самочувствие потихоньку улучшалось. Так, теперь стоит дождаться Киа и выяснить, где я нахожусь. Мысль о том, что это всё глупый розыгрыш исчез, как только удалось увидеть своё отражение.

Да и такого освещения у нас нет.

Киа вернулась через несколько минут, неся в руке пузатую коричневую чашку.

– На, пей. Сейчас полегчает.

Я взяла двумя ладонями чашку, ощутив шероховатые бока. Вдохнула пряный запах напитка и сделала глоток. По пищеводу словно пронесся огонь. Я закашлялась, а Киа тихо рассмеялась.

– Ничего-ничего, зато завтра будешь как новенькая, – улыбнулась она. – Поспишь тут ночь, утром пойдёшь к себе. А к рию Адельмару успеешь и днём зайти. А то знаю тебя, прилежная моя! Вечно впереди всех! А ректор зверь какой – сама знаешь. Но, в целом, не убьёт же. Даже если и накажет как-то, то не печатью же проклятья. Так что успокойся, это тебе не работорговцы с Рексианской границы!

Она ещё-то болтала, но в голове появился странный туман, часть слов ускользала. Только я было открыла рот, чтобы спросить про Адельмара, как Киа вдруг хлопнула себя по лбу и вскочила с кровати.

– Погоди, пока ты тут лежала, к тебе почтовой приходил. Принес кое-что!

С этими словами она открыла тот самый шкаф с зеркальной дверцей и достала небольшую коробку? Сантиметров десять на десять, из плотного оранжевого картона. Однако когда коробка оказалась в моих руках, то стало ясно, что это не картон. Удивительно прочный материал, теплый и лёгкий.

– Ну, ты отдыхай, – сказала Киа, расправляя чуть примявшуюся юбку. – Если что, кристалл вызова рядом. – Она кивнула на полку у кровати, где стоял голубоватый камень на подставке, от которого исходило голубоватое свечение. – Позовёшь, коль понадоблюсь. Спи.

И хоть я хотела её остановить, Киа только отмахнулась, спешно бросив, что её ждет ещё пациент, скрылась за дверью.

Некоторое время я сидела, уставившись на коробку. Самым интересным оказалось то, что не было ни намёка на крышку или какой-то другой механизм открывания. Покрутив коробку в руках, я хмыкнула, пожала плечами и отложила её на полку.

Почему-то сон после выпитого напитка и правда окутал так, что не было сил сопротивляться. Поэтому пришлось повернуться на бок и устроить голову на подушке. Проскользнула странная мысль, что уж как-то резко захотелось спать, но она тут же исчезла под уютной затягивающей пеленой дрёмы.

Сон оказался необычайно ярким. Весенняя зелёная поляна. Далёкое бездонное небо, голубое такое, безумно красивое. Воздух свежий и сладкий. Поют птицы, заливаются такими трелями, что ранее слышать никогда не приходилось. Белые и васильково-синие цветы наполняют таким ароматом, что можно захмелеть.

На душе так легко и хорошо, что, кажется, хочется прыгать и кричать от радости. Откуда-то в голове мысль, что если я пройду по этой поляне и смогу нырнуть в лес, то стану свободна. Хотя что… я почти свободна.

Я шагаю по поляне босыми ступнями, не ощущая никакого дискомфорта. С изумлением вдруг осознаю, что на мне нет ни клочка одежды. От этого вмиг щеки вспыхивают румянцем. Но тут всё равно никого нет. Потому… какая разница?

Птичка с изумрудным оперением садится мне на плечо, переливчато чирикает. Маленькая, прямо как воробушек.

Я остановилась, погладила её по спинке. Чириканье стало громче. Вокруг неё вдруг появилось жемчужное сияние. Невольно ахнув, я широко раскрыла глаза.

– Чудесно, адептка Зандар, – вдруг донесся голос рия Адельмара. – С птицами у вас выходит куда лучше, чем с людьми.

Я резко обернулась. Он стоял рядом, настолько близко, что бессмысленно было пытаться прикрыться. Взгляд внимательных карих глаз не давал возможности сделать вдох. Я замерла словно кролик перед удавом. Только где-то внутри разгоралось неясное чувство, которое не получалось описать словами.

– Вы опять прогуляли пары, адептка Зандар. Вы думаете, моё терпение тянется, будто чары каучуковых шаманов? В каком вы виде тут разгуливаете? Что вы себе вообще позволяете?

Я вдруг поняла, что практически не вникаю в его слова. Только ощущаю, что его гнев ласкает меня будто ласковое пламя. И в этом пламени очень хороши скрыты раздражение, удивление и однозначное желание. А я сама смотрю на линию его смуглой шею, на накрахмаленный белый воротник, на расстёгнутые две пуговицы и думаю, как он выглядит без рубашки?

Волосы в свете солнечных лучей отливают синевой. Так и хочется вплести в них пальцы. Я почему-то уверена, что на ощупь они шелковистые.

– Адептка Зандар, что вы делаете? – в его голос вплелась хрипотца.

Сильные пальцы перехватили моё запястье. Я озадаченно моргнула. Кажется, недолго раздумывая, действительно потянулась, чтобы коснуться его волос. Что это со мной?

Карие глаза смотрели с прищуром. Чуть недобрым, чуть непонимающим. И, если я не дам нормального ответа, то, кажется, ничего хорошего не светит.

– Рий Адельмар, вы такой красивый, – брякнула я и тут же в ужасе раскрыла глаза.

Он молча смотрел на меня. Воздух вдруг стал безумно жарким, словно солнце оказалось прямо над нашими головами, а ветерок спрятался бог знает куда.

– Красивый? – вкрадчиво поинтересовался он.

Широкая ладонь скользнула по моей спине, замерла на пояснице. Моё сердце забилось как пойманная пташка. Запах сандала и луговых трав усилился.

– Кра… сивый, – выдохнула я, рассматривая его лицо.

Его ладонь скользнула ниже, на мою ягодицу. Внутри вспыхнуло смущение. Но отходить не хотелось. Наоборот, сделать шаг ближе, чтобы скользнуть пальцами под рубашку, ощутить горячую смуглую кожу.

– Злович тебя забери, Айлена, – вдруг зарычал он огромным зверем, сжал меня в объятиях и прижался к губам. – Сколько раз говорил тебе: называй меня Лоран!

По телу словно пронеслась молния, я прижалась к мужчине, вплетая пальцы в его волосы и отвечая на поцелую с таким энтузиазмом, что позабыла обо всем на свете.

Его ладони скользили по моему телу, оглаживая бока, бёдра, живот. Заставляли изгибаться и покорно льнуть к нему законной добычей. При этом, так и не разрывая поцелуя. Казалось, он заменил нам воздух.

– Ты испытываешь мой терпение, Айлена, – шёпот Адельмара заставил пробежать по коже мурашки. – Ты же знаешь, что всё равно станешь моей. И тогда я сделаю с тобой всё, что захочу.