Почти роман почти в письмах.

15.10.07

Совершенно неожиданно появился новый поклонник в жизни Лили. Это Алоизий Вениаминович Петренко (в обиходе ПАВ). Они увиделись с ним недавно на защите его кандидатской диссертации и… закрутилось что-то… Он дал ей свой новый номер телефона, а потом очень волновался перед защитой. Вечером Лиля получила смс:

«Спасибо за моральную поддержку. Очень хорошо, что Вы у нас на кафедре. Алоизий.»

Лиля несколько оторопела от такого послания и ответила:

«Была очень рада присутствовать на Вашей защите и вообще видеть и слышать. Надеюсь, как-нибудь увидимся. Лилия.»

А перед вскоре проходящей конференцией он позвонил и пригласил посетить ее вместе, сказав, что там будут многие наши кафедральные и он тоже и тема будет интересная. Лиля не смогла найти причин, что бы отказать и согласилась.

Она приехали туда с подружкой, не имеющей отношения к теме конференции, но желающей просветиться на этот счет, и вскоре они наткнулись на Алоизия в холле. Так как он с кем-то беседовал, девушки пошли по своим делам, но не тут–то было, далеко им уйти не удалось. Спустя пять минут он догнал их у витрины с книгами, и уже втроем они пошли на поиски туалета-буфета. Наткнувшись на второе, завернули. Услышав Лилино желание о шоколадке и чае он взял и то и другое.

– Вы будете меня угощать? – видя желание молодого человека произвести хорошее впечатление, все же спросила Лиля.

– Да, – испугано, но с вызовом глядя в глаза девушки, немного суетливо ответил Алоизий.

Всю конференцию он развлекал ее кулуарными кафедральными тайнами, немного дергался, но изо всех сил проявлял находчивость и эрудицию. Потом они ехали вместе какую-то часть пути, а вечером Лиле пришла смс:

«Было очень приятно тебя видеть (можно на «ты»?), хотя постоянно ощущал некоторое беспокойство. До встречи через неделю?»

Надо сказать, что через неделю должно было произойти очень интересное тематическое медицинское мероприятие. И мысль о переходе на «ты» всё время общения с Алоизием приходила Лиле на ум, но тогда она решила, что действовать первым должен мужчина, а она примет… И ответила:

«Мне тоже было очень приятно увидеться. А почему беспокойство? По-моему, мы чудесно провели время».

Надо ли говорить, что Лиля была немного в шоке от начала переписки!

Но это оказалось только начало! Буквально через день она получила следующую смс:

«Привет! Сможешь ли помочь в подготовке застолья на кафедре? Кое-что написал на е-mаil, посмотри. Спасибо».

«Думаю, что смогу помочь. Вечером залезу в почту, посмотрю».

«А повод для застолья, не твоя ли защита?»

«Вы чрезвычайно догадливы, мэм. Заранее благодарю».

Но основной сюрприз ждал Лилю в почтовом ящике, там было целое сочинение на «тему»…

«…мне всегда очень приятно быть рядом с тобой, но в то ж время напряженно и тревожно: нужно сохранить реноме старшего коллеги и как можно глубже скрыть сильное чувство огромной симпатии к тебе, что не всегда получается сделать, как минимум на телесном уровне (частые отлучки в туалет во время последней конференции – тому доказательство).

Алоизий Петренко, твой поклонник…»

Прочитав, Лилия выдохнула и про себя подумала: «По-моему, в комментариях не нуждается».

А сегодня он хочет подтверждения…

«Пойдёшь ли, Лилечка, в четверг на вышеуказанное мероприятие? Я узнал, сказали, оно состоится».

«Конечно, пойду, как я могу пропустить такое?»

Позже последовало письмо с сайта социальной сети, что он не может там зарегистрироваться, чтобы принять ее предложение стать друзьями, и поэтому взаимности пока не получится. Затем, видимо смутившись собственным любопытством, спросил на английском замужем ли Лиля. А она, решив не облегчать ему задачи, ответила вопросом: «Как ты думаешь?»

«Вот это мне нравиться! – подумала Лиля с улыбкой, – мужчина завоёвывает себе место в моей жизни! И никак иначе!»

И мужчина времени даром не терял. За пять последующих дней были они с Лилей на мероприятии. Там он рассказывал ей чудные смешные истории. Они общались, много разговаривали и гер Петренко продолжал письма на тему… Лиля как-то поделилась с Алоизием своими увлечениями и желанием посетить тем же вечером индийский праздник. Молодой человек ее увлечений не разделил, но вечером завязалась переписка:

– Беспокойства сегодня не было, только желание подольше побыть с тобой, – начал он с ответа на Лилин вопрос, не беспокоит ли беспокойство.

P.S. О мегаломанических идеях никому не говори, – продолжил он, продолжая тему его мечтаний юности.

– Никому ни за что не скажу, – улыбаясь их маленькой тайне, написала Лиля.

– Как индуистские боги? Шестируки или семикрылы? Сможешь пойти в кино во вторник в 15.00? Хороший фильм. – Алоизий явно делал смелые шаги в отношении Лилии, прикрываясь интересом к ее увлечениям. Она это видела и принимала условия игры.

– Боги очень красивые, как и сами люди. Сфотографировалась со Свамиджи. Был концерт с песнями и плясками, национальная еда. Мне всё очень понравилось. Во вторник точно не знаю, буду знать во вторник же утром. Потом, подумав, добавила:

– Да, кстати …я не замужем.

– Да, кстати, ты хороший доктор. Твои замечания относительно вчерашней больной полностью совпали с моими (гордись собой). К.М.Н. А.В. Петренко.

– Я не волшебник, я только учусь, – вновь улыбаясь такой грубой лести Алоизия, причем адресованной как ей, так и себе самому, ответила Лиля.

– Да поможет вам свами в науке познания душ человеческих. Просветлённый гуру от ДД.ММ.ГГ (вы – свидетель этого посвящения).

«Да, собой он явно гордится, – подумалось Лилии, – ладно, процесс идёт, а там видно будет».

22.10.07

~~~

И события не стояли на месте, а как им свойственно всё развивались и развивались. Алоизий заходился в страстях, выражая всю боль еврейского народа то в пространных письмах, в которых он словно рассуждал сам с собой, то в коротких и резких марш-бросках, вибрирующих интеллектуальным хвастовством. Лиле порой казалось, что в ее лице он нашел публику, способную стать зеркальной опорой, ибо разглагольствовать перед самим собой даже такому увлеченному человеку, как Алоизий, было как-то неудобно. Очередной переписочный заплыв Алоизий начал совершать со вчерашнего утра:

– 1:0 в твою пользу. Апгар – это сильно. Можно не продолжать .Более дебильного вопроса, чем по е –мейл не придумаешь. Стыдно…Я молчу.

– Как говорил один из моих любимых персонажей: «Вопросы надо задавать уместно и своевременно…» Я просто уверена, что Вы, доктор, справитесь с этой       задачей!

– Боюсь, мисс, что научиться этому нельзя, это врождённое. Да я в этом и не обманываюсь, а лишь уповаю на Вашу благосклонность и прощение.

– Психиатр, не умеющий задавать вопросы…Неубедительно, но всё равно, благосклоняюсь и прощаю…

– Лилечка, милая, Вы задеваете за живое… Хочу сказать в своё оправдание (если можно?) что ЭТО имеет ну очень далёкое отношение к психиатрии.

– А к чему ЭТО имеет близкое отношение?

– К умению понимать чувства человеков и в этой науке, как я понимаю, Вы опережаете меня на вечность. Не знаю возможно ли здесь вообще обучение?

– Учитель показывает возможность, а Ученик делает это возможным для себя…

– Если учитель верит в возможность обучения и готов жертвовать временем –это так .Одно смущает меня: как бы плата за учёбу не была слишком высока для ученика.

– Слово «жертвенность» я бы хотела заменить на «посвящение» Ведь пожертвовать чем–либо значит сделать что-то неприятное, ненравящееся. А насиловать себя – нехорошо. А плата?…Обмен должен быть равноценным. И никак иначе…

– С поправкой согласен, особенно в свете Вашего общения со Свами. Всё должно быть естественно и приносить радость, как у индусов? Бегу лечить больных, я на дежурстве.

Лиля любила комплименты. Она даже любила лесть, так как хорошо ее различала и видела причины, побуждающие ей льстить. Девушка снисходительно относилась к льстецам, так как без лишней скромности считала себя очаровательной. Алоизий не был для Лили загадкой. Он интересовал ее чем-то первобытно дерзким и отчаянным, и она с удовольствием наблюдала за развитием их непрерывающейся день за днем беседы.

– Диалог с Вами поистинне скрасил скучнейшее вчерашнее дежурство. Спасибо. Надеюсь на встречу. Ты завтра сдаёшь зачёт?

– Мне ещё рано зачёт. Но доклад будет.

–Ах, да, забыл, Вы ещё совсем юная. Можно сказать психиатр-младенец 1 года жизни, но с большими перспективами. Мастер.

Аниме – трясущийся от смеха кекс, дополнил фразу.

«Сам ты мастер! Одновременной игры в самоуничижение и бахвальство», – подумала Лиля улыбаясь.

– I.`v gasped in amazement and I`m trembling with shock (Застыл от удивления и дрожу от потрясения, по-английски сильней).

– Кататония?

– Аффективно-шоковая реакция имеет ну очень далёкое отношение к кататонии. Вы меня несколько разочаровали, ученик. Но я охотно списываю это на Ваше младенчество и продолжаю в Вас верить.

– Идеализируете?…

– Попали в точку, у меня есть риск развития love addiction. Зависимое расстройство личности. Одно радует – пока наибольшая зависимость от кота. Видно всё впереди?

Накануне, во время защиты кандидатской, Алоизий горячо благодарил всех причастных к его труду. В числе прочих прозвучало имя жены в контексте соратников, помощников и неравнодушных. Мысль о том, что Алоизий, будучи счастливо женат, воспевает дифирамбы Лиле, вызывала у последней некоторую гадливость. Веяло нечистой игрой, а вот этого Лиля не терпела никогда.

– По этому поводу, Алоизий, будет к Вам несколько уточняющих вопросов… Котозависимость, конечно, утрированная версия, а что же семейная жизнь обходится без даже лёгкой зависимости?

– Лихо Вы взялись за мою психотерапию. Да я не против, это полезно всем. Семейная жизнь – более сложный феномен, я о семейной аддикции не слышал. Что скажете, док?

– Фарс и ложь в семейной жизни, а так же жизнь по привычке или жизнь лишь бы как – непростительный грех по моему мнению, но это всего лишь частное мнение, не имеющее никакого отношения к истине в последней инстанции. Извини, если резко получилось, тема уж очень скользкая.

– В Ваших словах звучит что-то глубоко личное, у каждого есть своя правда… кажется стоит понизить градус… смс–аддикция – это понятно. Можно позвонить?

– Конечно.

Алоизий так и не ответил на интересующий Лилю вопрос относительно его брака. Они созвонились и молодой человек пригласил девушку в кино на Остин Пауэрс. Она не знала картины, но доверилась его выбору. Настороженность по поводу его несвободы Лиля взяла с собой, как и пометку «соскальзывает с темы». А вообще для нее непросто было не свалиться в родительскую позицию, оставаться женщиной и продолжать задавать подобные вопросы. Но Лиля осталась собой довольна. Довольна, что заметила диссонанс, не постеснялась озвучить неудобный вопрос, не позволила сбить себя с темы. Хотя надо учиться делать это помягче.

25.10.07

Встреча с ПАВ, как шутливо проименовала Лиля Алоизия, накануне принесла много впечатлений. Была куча обоюдоострых вопросов и ответов с обеих сторон, порой шокирующих и вызывающих. Говорили о жизни, ответственности, принципах, подвигах. Поднимали темы справедливости, искренности и лживости. Свои знания, умения и навыки Алоизий представил Лиле, как на витрине дорогого бренда. Поделился Алоизий и мнением и Лиле:

– Ты не психиатр, – категорично заявил доктор, – ты скорее психотерапевт. Постоянно разговариваешь притчами, подмечаешь тонкости психологических реакций. Нет, ты не психиатр, я уверен, что тебе надо идти в психотерапию. И домашние задания все пытаешься дать.

Ребята долго гуляли и, в конце концов, разъехались по домам. И вот тут-то и началось…

– И всё-таки я не совсем распиздяй и могу научить английскому. Ты согласна взять меня в педагоги?

– Я согласна взять тебя в педагоги.

– Ну, тогда занятия 1-2 раза в неделю по скользящему графику?

А на следующий день…

– Домашнее задание сделал. Хотела искренности? Читай почту. Твой ученик.

Вот что это имелось в виду:

«Уж не знаю, захочешь ли ты со мной общаться дальше, после того как прочитаешь прикрепленный файл…

Я смят, задавлен, теряю сознание собственной идентичности, нутром, животным страхом чувствую, что должен бежать от тебя, чтобы выжить; ни видеть, ни слышать, ни обонять… но не могу, ты захватила меня всерьез. Ты спрашивала, счастлив ли я. Наверно, нет более простого ответа на этот вопрос. Вчера вместе с тобой, особенно в последние полчаса нашего общения, когда ты сорвала с меня все защитные одежды-комплексы, вырабатываемые годами, тщательно скрываемые и для других предстающие в виде образа интеллектуала-психиатра, я был счастлив. Да, счастлив от встречи с самими собой, со своим гомункулюсом, о существовании которого большинство даже не догадываются, а более разумные представители рода человеческого стараются подальше спрятать. На языке психотерапии этот процесс называется катарсисом, т.е. очищением, преображением.

Со мной никогда еще никто так не говорил, никто не задавал мне таких беспощадных, иезуитски-коварных вопросов. Раза два-три вчера у меня было навязчивое желание уйти, раствориться, не быть на том месте в то время. Нет, Лилечка, уйти не от тебя, убежать от самого себя, от той правды о себе, которую ты невольно открыла. Но я не убежал. Наверно, настал момент истины. Что есть истина, спросишь ты? Истина в том, что я хочу тебя. Хочу животно-инстинктивно, как козлоногий фавн, как мой кот Рыжик хочет догнать и совокупиться с кошечкой из соседнего двора, как набоковский Гумберт хочет свою Лолиту, носящую в чреве чужого ребенка, как мать (ты знаешь лучше) хочет увидеть своего новорожденного младенца. Хочу тебя душевно-дружески как свое Alter-ego, как собеседника, желающего быть искренним в проявлении своих чувств и тайн, и способного указать на фальшь и ложь (твои слова) в поступках другого, как ученицу-коллегу, стремящуюся изучать тайны нашей профессии. Хочу тебя интимно-духовно как верующий хочет ежедневно общаться с Богом, как Андрей Сахаров хотел говорить правду в насквозь фальшивое советское время или Анна Политковская в наше.

Ты просила, чтобы я не стал тебя на пьедестал. Ах уволь меня, любовь моя. Я вижу в тебе массу недостатков для себя. Вот некоторые. У тебя слишком богатая эмоциональная жизнь и я пока не могу вести разговор с тобой на равных. Хотя, хочу мимоходом заметить, что мой эмоциональный опыт (не путать с сексуальным) до вчерашнего дня был предметом моей особой гордости: он позволял несколько снисходительно-надменно смотреть на чувства других людей. Ты – слишком принципиальная в своих взглядах на жизнь и пытаешься описать реальность пусть в сложных, но ограниченных по количеству схемах. Ты – слишком современная, любящая деньги, не прощающая людям их маленькие слабости. Ты – слишком сексуальная дива, расточающая (скорее даже невольно, чем сознательно), такие женские флюиды и феромоны, что у меня, например, еще года полтора назад на кружке, при виде тебя, окончательно съезжала крыша: я никого не мог видеть вокруг, мог проехать остановку (хотя ранее у меня это было от силы два-три раза), а у твоих мужей это вызывало психогенный бред ревности… Думаю, можно еще перечислить долго…

Однако, главная твоя прелесть для меня, которая с лихвой перевесит все высказанные и невысказанные недостатки – это потребность в искренности и доверии, желание проверить силу своей эмоциональности и бегство от притворства. В каком-то смысле, это всегда было и моей сверхзадачей, хотя я и боялся в этом сознаться, или женщины, которых я любил, не дотягивали до тебя в плане вербализации и искренности чувств. Вчера в кафе, или нет позже, как я взял тебя за руку на улице, я ощутил такую гармонию с самим собой, такую радость