Глава 1. Марк

Снег очень спешил, словно у него был план замести землю ровно за два часа. Колючие снежинки жалили и по форме больше напоминали осколки стекла – от их нарядного бального кружева не осталось и следа.

Марк поежился, втягивая голову поближе к плечам, и поправил съехавший на затылок капюшон. Белая меховая оторочка защекотала лицо. В ночной тишине слышался только скрип снега под подошвами сапог и редкий мерный звук проезжающих по дороге машин.

Ночь прорезал свет фар, выхватывая из тьмы скользкое дорожное полотно, бело-серые сугробы, редкий лесок частного сектора и одинокого путника, идущего по обочине. В этой части города вдоль дороги не было уличных фонарей, если не считать таковыми редкие мигающие желтым «глазом» светофоры.

Марк подул на озябшие руки и спрятал их в карманы куртки. Надо же было забыть дома перчатки в такую холодрыжину! В правом кармане почему-то было гораздо теплее, чем в левом. В холодную ладонь скользнул плоский предмет круглой формы. Марк недоуменно ощупал его и вынул из кармана.

Это было складное зеркальце. Маленькое, около семи сантиметров в диаметре, «одетое» в металлический корпус. На крышечке был рисунок в виде стеблей и листьев, идущих по спирали от края к центру. Чеканка или гравировка. Марк не особо в этом разбирался. Удивительно было другое. По всем законам здравого смысла металлическое зеркало не должно было быть настолько теплым в такую холодную погоду. Хотя, может, просто нагрелось от его, Марка, тела. Уютно устроилось в кармане пуховика и сохранило для своего нового хозяина немного тепла. Парень вновь убрал зеркальце в карман, пока оно не остыло. Хотя не было похоже, что его температура упала хоть на градус.

Странная на самом деле была история с этим зеркалом. Его подарила Марку совершенно незнакомая бабуля. Ранним утром, когда он спешил на учебу, то решил сократить путь через какую-то пустынную улочку. Здесь было тихо, безлюдно, мерцал дрожащим бледным светом одинокий уличный фонарь. По обоим краям улицы тесно жались друг к другу старые деревянные дома. Краска на них потемнела, облупилась и стала одинаково серой. Деревца тоже были какие-то чахлые, кривые и невысокие, словно росли не в городе, а на болоте. Без листвы их облик казался еще более удручающим и жалким.

А потом Марк увидел бабулю. Старушка ползала на четвереньках прямо посреди дороги, охая и приговаривая:

– Да где же оно? Куда запропастилось, окаянное?

– Бабушка, вам помочь? – подбежал к ней Марк и помог подняться на ноги, придерживая за локоть. Бабушка повернула к студенту свое морщинистое лицо, и тот невольно вздрогнул, потому что глаза у бабули оказались совершенно белыми – она явно была слепа.

– Помоги, милок, коль не сложно тебе. Колечко я потеряла. Свалилось с руки, треклятое и укатилось незнамо куда. Ищу-ищу и найти не могу, – проговорила бабушка.

– Хорошо, бабуль, подожди. Сейчас найдем ваше кольцо.

Марку было немного не по себе от ее белых глаз, но он сам внутренне пристыдил себя за такие чувства. Внимательно осмотрев все вокруг, парень сразу же заметил колечко чуть справа у обочины. Только не колечко это было, а перстень. Массивный, золотой, с большим рубином. Марк поднял его и вложил в ладонь бабушке. Ее руки были шершавыми и холодными.

– Держи, бабуль, вот твое колечко. Не теряй больше и… не показывай никому. На вид оно дорогое. Мало ли всяких проходимцев вокруг.

– Ой, спасибо, спасибо, милок! Помог слепой бабушке! Сама б я его не скоро нашла, всю б улицу на коленках пришлось облазить. А ты вот что, милок… – бабушка вытащила из кармана круглое складное зеркальце и всунула в руки Марка. – Возьми, пригодится!

– Да не надо, бабуль! Не надо ничего, – попытался воспротивиться парень, но бабушка была непреклонна.

– Бери, бери. Оно своенравное, конечно, но ты справишься. А службу оно тебе сослужит. Хорошую службу! Поверь старушке и возьми.

Марк вздохнул, поблагодарил, сунул зеркальце в карман и… благополучно забыл о нем на несколько дней.

Мимо неспешно и опасливо прокатил автомобиль. Одинокий путник проводил его взглядом, заприметил в свете фар знак пешеходного перехода и прибавил шаг. Где-то позади вновь послышался звук мотора. Марк обернулся, он уже почти дошел до спрятанной под снежной броней «зебры», но в кромешной тьме не увидел света фар. Похоже, автомобиль свернул куда-то или вообще остановился. Не видать ничего, тьма – хоть глаз выколи!

Резкий порыв ветра, несущий рой ледяных осколков, заставил Марка зажмуриться и отвернуться, прикрываясь капюшоном. Ноги поспешно понесли парня по переходу на другую сторону дороги. В это же мгновение совсем рядом мигнула единственная целая, но все же неисправная фара автомобиля.

Марк резко вздернул голову, синие глаза в ужасе расширились, тело застыло, отказываясь подчиняться, словно его, как и дорогу под ногами, сковал лед.

Раздался глухой удар и визг тормозов. Парня отбросило на несколько метров назад, протащило по скользкому асфальту безвольной куклой. Сделав пару вальсовых кругов по дороге, машина замерла, моргая одинокой фарой. В ее мигающем свете было видно неподвижно лежащее тело с наброшенным на голову капюшоном. Дверца автомобиля медленно открылась и из автомобиля вывалился мужчина средних лет, с раскрасневшимся круглым лицом, жиденькими светло-русыми волосами, двухдневной щетиной и пока еще не большим пивным животиком. Его серые глаза испуганно таращились на лежащего лицом вниз пешехода. Неуверенным и каким-то нетвердым шагом водитель направился к Марку, распространяя вокруг себя почти осязаемый запах алкоголя.

– Эй… Ты живой там? -тихо прохрипел мужчина дрожащим голосом, застыв в шаге от сбитого им пешехода. Марк не ответил. Водитель испуганно смотрел на левую ногу паренька, неестественно вывернутую и окровавленную.

– Эй… – мужчина облизал губы, прерывисто дыша, потом присел на корточки. Дрожащие пальцы осторожно взялись за белый мех капюшона, потянули его вверх.

На вид сбитому парню было лет двадцать. Давно нестриженые темно-русые волосы окрасились в багровый, лицо сильно пострадало от удара об асфальт: нос, кажется, был сломан, из него и изо рта текла кровь, в нескольких местах были глубокие ссадины, которые, скорее всего, придется зашивать.

– Господи… – водитель отпрянул, подскользнулся и упал назад, примостившись пятой точкой на дорогу. Страх в его глазах сменился ужасом. Он убил его! Точно убил! После такого удара никто бы не выжил!

– Скорая… – почти беззвучно прошептал мужчина, судорожно шаря в карманах своей куртки. Наконец нащупав телефон во внутреннем кармане, водитель вытащил его дрожащими руками, но телефон был «мертв».

– Черт! Черт!

Конечно, еще час назад было всего десять процентов зарядки!

Мужчина поднялся на ноги, бросил полный отчаяния и страха взгляд на неподвижно лежащего пешехода. Сердце ухало в груди… а вокруг была тишина… Взгляд водителя вдруг изменился. Глазки забегали вокруг: ни фонарей, ни камер, ни свидетелей… Телефон разрядился… Видит Бог, он хотел помочь, позвонить в скорую… Он ведь не виноват, что телефон не работает… Парень уже не жилец, ему не помочь, ему уже скоро будет все равно…

– А у меня дочка маленькая… и жена… Ты извини, приятель… Не хотел я, – промямлил себе под нос водитель, его взгляд вдруг зацепился за какой-то предмет, лежащий рядом с рукой сбитого паренька. Кажется, это было складное зеркало. Похоже, серебряное и… выглядит, как антикварное.

Из небытия Марка выдернула адская боль. Болело все. Каждая клеточка тела, словно взорвалась изнутри. Пальцы чуть дернулись, скользнув по асфальту. Левый глаз с трудом приоткрылся. Марк видел только алые пятна собственной крови на покрытой снегом дороге, чьи-то ботинки и бабулино зеркальце. Оно раскрылось и лежало так, что Марк видел, как в нем отражается его собственный синий глаз и рассеченная бровь. Вдруг глаз в зеркальце изменил цвет, стал ядовито-желтым. Марк опустил тяжелые веки. Видимо, головой он ударился сильно, раз уже мерещится всякое. Сознание постепенно ускользало от парня, уводя его разум в какую-то серую муть.

Водитель быстро наклонился, цепкие жадные пальцы схватили зеркало, завертели его и так, и этак. Не ошибся! Точно антиквариат! Серебряная оправа была чертовски холодной, на столько, что обжигала пальцы.

– Сколько за него дадут, интересно?

Бросив какой-то чуть виноватый взгляд на неподвижно лежащего пешехода, водитель сунул зеркальце в карман и поспешил к своей машине. Дверца хлопнула, завелся двигатель, машина стала поспешно разворачиваться на дороге.

Снежинки с пугающим безразличием продолжали выполнять свой план. Только на этот раз вместе с землей они покрывали своим одеялом еще и искалеченное тело студента, лежащего на пустынной дороге…

Левый глаз Марка вновь с трудом приоткрылся, когда парень услышал звук мотора. В синих глазах боль смешалась с отчаянием и страхом. Этот человек… уезжает?! Радужка глаза студента вдруг стала ядовито-желтой. Тварь, что сбила его, просто сбегала… И будет и дальше ходить по этой земле! Отчаяние и страх в сердце внезапно сменились ненавистью. Она казалась почти осязаемой, воздух вокруг парня стал тяжелей и плотнее, а снежинки налились свинцом, стремясь изрешетить пространство вокруг. Желтый глаз неотрывно смотрел на удалявшийся автомобиль.

Водитель нервно вдавливал в пол педаль газа, ладони вспотели, тело трясло, как при лихорадке. Чертова передняя фара периодически мигала. Мужчина то и дело бросал взгляд в зеркало заднего вида, хотя ночная тьма уже давно проглотила тело несчастного студента. Но что-то вновь и вновь заставляло убийцу смотреть назад… Когда он наклонился, чтобы поднять зеркало… Может быть, ему только показалось, но возможно… Только возможно… Совсем не обязательно, что это так! Возможно, тот паренек пошевелился… Да, нет! Не может быть! Он мертв, наверняка мертв!

Водитель нервно кусал губы, руль казался слизким от пота, почему-то затошнило. Складное зеркальце в кармане куртки было таким ледяным, что от холода уже начало неметь тело. Мужчина снова бросил взгляд в зеркало заднего вида. Глаза в ужасе расширились, рот открылся для крика.

В зеркале заднего вида отразилось то, чего просто не могло быть. На заднем сиденье машины сидел сбитый им студент. В капюшоне с окровавленной меховой оторочкой, разбитым лицом и сломанным носом. И смотрел в упор какими-то нечеловеческими желтыми глазами. Уголки рта мертвеца стали медленно растягиваться в улыбке, но не остановились, достигнув свойственного обычной улыбке предела. Улыбка продолжила тянуться, пока уголки рта не застыли где-то в районе висков. Водитель с ужасом смотрел на жуткую гримасу и рот, заполненный кривыми желтыми зубами, похожими на зубья пилы. Лицо твари вдруг рвануло вперед.

Водитель заорал, нажимая педаль тормоза и выворачивая руль. Машину завертело на скользкой дороге, швырнуло, точно шайбу, на обочину и приложило о дерево.

Лежащий на земле Марк отчетливо слышал звук удара и бьющегося стекла далеко впереди. Где-то внутри него пронеслась злая мысль: «Око за око, тварь!». В груди что-то злорадно и удовлетворенно стрекотало. Только теперь надо как-то выжить… Марк чувствовал, что умирает. Ему оставалось, вероятно, около двадцати минут, а может, и того меньше. Даже если сейчас нащупать в куртке телефон и вызвать скорую, она все равно не успеет, а если и успеет, то не факт, что сможет спасти. Только вот сделать Марк ничего не мог. Из груди вырвался сдавленный стон, который смешался с бульканьем, выливаясь из легких кровавой слизью. Веки начали опускаться под собственной тяжестью…

***

Марк открыл глаза. Ночная тьма чуть размылась кистью рассвета. Взгляд уперся в серо-черное полотно дороги. Неужели снег успел подтаять к утру? Студент прислушался к своему телу. Ничего не болело и даже не замерзло. Парень медленно сел, удивленно скользнул взглядом по дороге. Снег под его телом и в радиусе одного метра вокруг полностью растаял. Ладони, касавшиеся асфальта, чувствовали тепло, будто кто-то установил печку под дорожным полотном в этом месте.

Марк осмотрел свои руки, ощупал лицо и тело. Ран и переломов не было, только запекшаяся кровь. Она была везде: на одежде, волосах, коже лица и рук. Студент встал на ноги, умылся снегом, с трудом найдя более-менее чистую горсть под слоем серой пыли. Потом направился вперед по дороге. Легко отделался! А ночью казалось, что ему одна дорога – на Небеса.

Через несколько метров Марк остановился, его взгляд уперся в раскуроченный автомобиль на обочине. Тот самый, что чуть не убил его! Интересно, выжил ли водитель? Может, сейчас он сидит дома и пьет чай или отдыхает в больничке, отделавшись парой сломанных ребер?

Студент направился к машине, заглянул в салон. Водитель лежал на руле, лицо было исполосовано осколками лобового стекла. И Марк был абсолютно уверен в том, что этот человек жив! Казалось, даже слышал, как бьется чужое сердце. А еще парень чувствовал, что сбивший его водитель медленно умирал.

Марк нащупал в кармане телефон, стал набирать номер скорой, но остановился. Этот гад за рулем просто уехал, оставив его умирать. Так кто же сейчас осудит Марка, если и он просто уйдет? Студент опустил телефон обратно в карман и спокойно направился дальше. Но потом вдруг встал, как вкопанный.

Откуда все эти чудовищные мысли?! Марк раньше никогда не замечал за собой ни жестокости, ни кровожадности. Он вообще был человеком спокойным и добрым. Да что у уж греха таить, друзья всегда называли его тем идиотом, который всегда подставит другую щеку, вместо того, чтобы ударить в ответ.

Марк снова вытащил телефон. Зачем уподобляться той твари, что бросила его умирать на дороге?

– Здравствуйте. Тут авария… Человек пострадал…

На долю секунды в голове Марка зародилась мысль дождаться скорой и полиции, рассказать, что этот тип сбил его и пытался скрыться, но потом парень решил, что это только создаст массу ненужных проблем. Он вроде бы и не пострадал особо, во всяком случае, этому горе-водителю, похоже, гораздо хуже, чем ему, Марку.

***

Прохожие от Марка в основном шарахались либо просто поглядывали с опаской и любопытством, и только одна девушка поинтересовалась, в порядке ли он. Студент про себя пожелал ей счастья и долгих лет жизни.

Подъезд дома, где Марк снимал квартиру, встретил парня теплом и громким кошачьим мяуканьем. Дед Степан с первого этажа вновь выгнал своего рыжего кота из квартиры за какую-то провинность.

– Привет, кот! – бросил Марк, поднимаясь по ступенькам. Рыжий вдруг выгнул спину, зашипел, топорща шерсть и хвост.

– Ты чего, обалдел, лохматый? Своих не признаешь? – удивился студент, наклонился, чтобы привычно почесать кота за ухом. Рыжий утробно заголосил, треснул Марка лапой по руке. Парень замер, внутри ядовитым маревом расползалась злость. Студент быстро выбросил вперед руку, хватая кота за шкирку и поднимая его над собой. Скорость этих движений была такой, что рыжий даже не успел среагировать, и сейчас просто извивался в руках Марка, полосуя когтями воздух и голося во все горло, точно сирена гражданской обороны.