© ООО «ГПМ РТВ», 2025

© PREMIER, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Предисловие
Дельфины, которых не видно

В конце второго сезона сериала «Мир! Дружба! Жвачка!» есть кадр, его сложно разглядеть при просмотре. На общем плане моря где-то вдалеке плывут дельфины. Это длится не больше секунды, и увидеть их там крайне сложно. И все же они есть. И даже если их не видно, это же не значит, что их там нет.

Кажется, что и с чувствами, особенно если это первые большие чувства, – с ними иногда может быть не просто разобраться. В юности нам помогала музыка. «Проснись, это любовь, смотри, это любовь, проснись, это любовь…» – доносился голос Цоя из колонок любого двухкассетного магнитофона, и возникало предчувствие чего-то большего, чем серая девятиэтажка за окном. Предчувствие встречи, близкого человека, первого поцелуя, большой настоящей любви, наконец.

Встреча с дельфинами с детства казалась мне чудом. Наверно, для тех, кто живет на море, в этом нет ничего необычного. Я вроде и жил недалеко от моря – километров двести, но бывал там очень редко. Да и дельфинов там не водилось – вода была для них слишком холодной.

И когда я впервые попал на теплое море, я помню эти ощущения. Ты выходишь на берег, ты ждешь и начинаешь чувствовать, что они могут приплыть. И вдруг они приплывают…

Это стало основной темой второго сезона «Мир! Дружба! Жвачка!» и книги, которая сейчас перед вами. Предчувствие чего-то большего.

Когда мы приехали снимать сцены у моря под «музыку волн, музыку ветра», дельфинов конечно же не было и ничего не предвещало их появления. Обычный берег где-то под Джубгой.

Я говорю: «Антон Палыч (режиссер 2-го и 3-го сезонов Антон Федоров), классно было бы, если б приплыли дельфины и нам удалось их снять?» – «Классно». – «Давай замечтаем?» И мы замечтали.

Прошло полдня, мы успели снять, как ребята подъезжают на машине к обрыву и сбегают со склона на берег. Бегают и радуются – похоже, они впервые на море. Илюша точно.

Начался обед, группа стала подниматься по склону к каравану, я шел последним. Обернувшись, я их увидел… Но если съемка идет по плану, обед обычно длится час. Разве будут дельфины ждать, пока группа поест?

После обеда они ненадолго вернулись, и наш оператор Леша Филиппов взял камеру на руки и успел их снять. Конечно, было бы здорово, если б в этот момент были наши герои в кадре и все такое, но мы же не управляем чудесами…

Я думаю, что-то похожее чувствовал Санька, стоя с разбитым арбузом в руках в ожидании автобуса. В конце первой части Женя уехала с родителями в Германию. И вот она должна вернуться.

Сколько раз Санька представлял эту первую встречу после долгого расставания. Как они бросятся друг другу навстречу, он обнимет ее и несколько раз покружит вокруг себя, а потом поставит на землю. Они будут смотреть друг другу в глаза, медленно приближаясь носами, их губы встретятся и…

Наверно, так мог Санька представлять эту встречу, а не с разбитым арбузом в руках. С чувством неловкости и желанием сбежать. В мечтах все было так ярко и красиво. Почему в реальности все не так просто? – думал, наверно, Санька, чувствуя, как от страха потеют ладошки. Протягивать Жене руку или сразу обнять? А вдруг это ему только показалось и Женя рассмеется, когда он попробует ее обнять?

Мечты и реальность – еще одна важная тема этой книги.

С Санькиного сна ведь и начинается история. А закончится она… Впрочем, куда спешить? Важно другое. Чем больше в жизни моментов, когда мы чувствуем, что приплывут дельфины, тем меньше конфликта между мечтами и реальностью, потому что удивительным образом они ей и становятся. И даже если дельфинов видно не сразу, это же не значит, что их там нет?!

Петр Внуков,

автор сценария и креативный продюсер

сериала «Мир! Дружба! Жвачка!»

Глава первая

Саньке снилось море и безлюдный пляж. Вечернее солнце рассыпало зайчики по волнам. Двое – русоволосый худощавый скуластый паренек и девушка с длинной гривой рыжих, как закат, кудрей – брели босиком по мелкой гальке. Вот они остановились на самой кромке, а потом медленно зашли в воду. Замерли, держась за руки. Потом было нежное объятие и долгий, страстный поцелуй…

– Я так по тебе соскучилась, – вздохнула Женя с улыбкой, придерживая рукой растрепавшиеся пышные волосы. – Постоянно вспоминаю наше лето, время, когда я была самая счастливая.

Санька в ответ нежно поцеловал девушку, а сквозь сон в мозг прорывался далекий голосок Вики:

– «…а ты знаешь, почему я была самая счастливая? Догадайся!» Не-а, ну вообще! Еще и загадки ему придумывает…

Они были в детской, Санька спал, а сестра, сидя на полу возле кровати брата, вслух читала письмо:

– «…а помнишь, как мы шли по рельсам, и ты говорил, что они никогда не закончатся?»

Санька резко открыл глаза, поморгал, привыкая к свету, и удивленно уставился на сестренку.

– Вик, ты чё делаешь?! – воскликнул парень, вырывая у нее листок. – Вещи мои не трогай!

– А ты не стони каждую ночь! – надула губки сестра и передразнила, закатив глаза: – О-о-о, а-а-а, Женя, муа, муа. – Девочка выпятила губки, изображая поцелуй.

– Вик, все, отвали! – проворчал Санька. Какое ей вообще дело? Мелкая еще о взрослых делах рассуждать… А подслушивать вообще мерзко.

– Сам отвали! – буркнула Вика и вышла из комнаты. Тоже командир нашелся!

Парень выдвинул ящик тумбочки, в котором хранились его сокровища: толстая стопка писем и фотографий немного нескладной, смешливой рыжей девушки-подростка с веснушками. Вот она улыбается возле елки на фоне старинных берлинских домов, а тут – она же – в школьной форме… Минуло немало времени, а Санька помнил ее именно такой. Хотя сейчас она, наверное, красавица…

* * *

В квартире Рябининых царил разгром, какой всегда бывает во время ремонта. Стены были оклеены газетными листами, Федор, полноватый мужчина с короткими вьющимися волосами, с упоением мазал клеем рулоны обоев и разглаживал их на стене. Надежда, высокая статная дама со стильно уложенными темными волосами, в строгом костюме и изящных, пусть и недорогих украшениях – она всегда так ходила в офис, надо ведь держать марку – вышла из спальни и едва не споткнулась о мужа. Пришлось опереться на стену и, конечно, испачкаться. Правду говорят: ремонт – хуже пожара.

– Федя, слушай, давай я, может быть, лучше приглашу рабочих? – брезгливо осматривая и ковыряя пальцем клей, поинтересовалась женщина. – Они правда вот это все очень быстро доделают. Потому что невозможно. Три месяца.

– Не-не-не, – деловито возразил Федор, пытаясь прикрепить обои как можно выше, хотя ростом не отличался, скорее – размером вширь. И вообще он гораздо больше подходил для кабинета в НИИ, чем для домашних дел. – Не, Надюш, я сам. Дело чести.

– Тогда поторопись, хорошо, месье д’Артаньян? – хмыкнула женщина. – А то как-то не очень похоже на Версаль.

– Чё это? – огорчился Федор.

– А ты что, не видишь? – Надежда обвела широким жестом комнату и поморщилась. – Все неровно, все висит.

– Надь, ты не понимаешь, – попытался объяснить жене Федор. – У меня здесь четко по рисунку. Ну а вот это я потом аккуратненько чик-чик-чик ножичком пройдусь – и готово.

Спор прервал неожиданный звонок в дверь. Надежда дотянулась до замка и повернула ключ. За дверью стоял оперативник. Женщина напряглась, приобняв подошедшую к ней Вику. Опять Санька во что-то вляпался? Когда уже трудный возраст закончится?

– Надежда Санна. Здравия желаю. – Милиционер взял под козырек и протянул постановление. – Решил лично вас уведомить. Дело о пропаже Александра Волкова официально закрыто. И… Ваш брат признан погибшим, – добавил он, смерив суровым взглядом выглянувших на шум Федора и Саньку.

Федор машинально взял бумагу, даже в нее не посмотрев. Все молчали, не глядя друг на друга – были в шоке.

Наконец тишину нарушил тоненький голос Вики:

– Мам? А это значит, что дядя Алик все-таки умер? – Плечи девочки задрожали, она с трудом сдерживала слезы.

Надежда опомнилась.

– Нет-нет-нет! – негромко обращаясь к самой себе, заговорила она. – Не умер. – Она выдернула постановление из рук застывшего в шоке мужа, повернулась к милиционеру и сунула ему бумагу. – Он не умер. И тело не найдено. Раз тело не найдено – я вас очень прошу, не надо нам пихать вот эти вот бумажки. Хорошо?

– Но ведь процедура такая. Понимаете? – спокойно возразил оперативник. – Все обстоятельства дают основания предположить, что он погиб. Так что…

– Так что он не умер, – закончила за него фразу женщина, захлопнув дверь перед носом удивленного гостя.

Наступила напряженная тишина.

– Мам, если дядя Алик жив, то почему он к нам не приходит? – тихонько спросила Вика, переводя взгляд с одного члена семьи на другого. – Он что, нас больше не любит?

– Он нас очень любит. – Надежда погладила растрепанную русую головку, успокаивая скорее себя, чем дочь. – И обязательно придет. Пойдем, я тебе «Фанты» налью.

– О, давай! – оживилась Вика. – А когда он придет?

Отец и сын переглянулись, когда Надежда увела дочь на кухню.

– Может, все-таки расскажем ей? – спросил Санька громким шепотом.

– Нет. Нет, – вполголоса возразил Федор, покосившись на дверь: не слушают ли их. – Я тебя очень прошу. Мы не будем травмировать маму. Надежда умирает последней. Извини за тавтологию.

Санька вздохнул… и не стал спорить.

* * *

Санька и Вовка пылили по дороге, вдоль высокого забора. Вовка с удовольствием жевал бутерброд.

– Докторская! – хвалил довольный приятель с набитым ртом. Он питал слабость к колбасным изделиям. – Райское наслаждение! Я те говорю. Блин, матуха у тебя, конечно, зачет. Новая русская, считай. Зря ты у нее на карманные расходы не берешь.

– Мы сами заработаем, – решительно заявил Санька.

Ребята остановились возле дерева и дружно задрали головы, высматривая в листве третьего товарища – бледного темноволосого, немного чудного ботана Илюшу, который оборудовал среди ветвей наблюдательный пункт. Все дело в том, что именно за забором скрывалась его любовь – дочь директора местного завода, статная не по годам девица со странной прической и не менее странным характером. По слухам, она увлекалась чтением тех же книг, что и сам Илюша, потому и одевалась, и вела себя слегка чудаковато – по мнению остальных жителей города.

Парень через бинокль следил за собравшейся во дворе семьей: крупным седеющим мужчиной с властным лицом, его молодой брюнеткой-женой и симпатичной старшей дочерью, своей «пассией».

– Илюх! – крикнул Вовка. – Илюх, опять ты за своей вымышленной телкой шпионишь.

– Следопыты Эриадора не шпионят, они наблюдают, – важно поправил Илюша ничего не понимающим товарищам.

– Илюх, тебе бы поменьше Толкина своего читать, – с укором покачал головой Санька. Книжки – это хорошо, но не когда от них крышу сносит начисто. И ладно бы они еще реальные были, а то сказочки непонятные!

– Я учусь любить на расстоянии, – пояснил Илюша, спускаясь с дерева.

– Илюх, для того чтобы любить на расстоянии, нужна пися чуть подлиннее, – некрасиво заржал Вовка, заслужив неодобрительные взгляды ребят.

– Так – все. Пошли, на работу опоздаем! – поторопил Санька. Он не любил пустой болтовни, а когда из-за нее страдали дела – тем более.

Приятели направились к складу, Илюша с тоской оглянулся на забор, поправил непослушные темные волосы и поспешил следом.

– А чё, Женька к нам надолго возвращается? – с наигранным равнодушием спросил Вовка.

– Не знаю, – пожал плечами Санька. – Написала, что едет.

– Ну, Сань, красава! – Вовка одобрительно хлопнул друга по спине. – Теперь ты тоже мужиком станешь. Я-то понятно – каждый день с гимнастками кувыркаюсь. Вон даже у Илюхи телка есть.

– Да ладно, он придумал, – отмахнулся Санька. Если у их чокнутого друга и есть девушка, то она из книжки. – У нее даже имени нет.

– У нее есть имя. Галадриэль, – обиженно возразил догнавший друзей Илюша.

– Чё? – недоуменно поморщился Вовка и снова заржал. – Голая дрель?!

– Галадриэль, – невозмутимо поправил Илюша. – Моя эльфийская принцесса. Она как раз в том доме живет.

– Да. Да, да, Илюх, – саркастически закивал Вовка. – Мы тебе верим, ты, главное, – не переживай. А то у тебя кровь опять носом пойдет.

В этот момент отец Вовки, Михаил, окликнул ребят, и пришлось временно прервать разговор.

– Мужчины! Погнали!

Михаил – немолодой и худой как жердь мужчина – от выпивки и тяжелой работы выглядевший старше своих лет, взял из кузова грузовика арбуз и перебросил Саньке. Тот передал его Вовке, ну а Вовка – Илюше.

За первыми арбузом последовал второй, третий, пятый… Получился простенький разгрузочный конвейер.

Выходило не всегда удачно: иногда кто-нибудь (часто – мечтатель-Илюша) отвлекался, мог проворонить «передачу», и тогда арбуз с хрустом валился на асфальт, разбиваясь и разбрызгивая сочную мякоть.

– Щас арбузы разгрузим – на эти бабки цветы Женьке куплю. Потом, ну, вечером в «Чародейку» свожу. Ну или чё-нить такое, – мечтал Санька, передавая другу очередной полосатый плод.

– И ты чё, думаешь, она тебе за это даст? – фыркнул Вовка.

– А что она должна ему дать за это? – наивно нахмурился Илюша.

– Слышь, отвали, – дернул плечом Санька. Он не любил обсуждать личное с кем бы то ни было, особенно с болтливыми приятелями, которым только повод дай.

– Не, ну а чё, Сань? – не унимался Вовка. – Ты щас трахнешь Женьку. Она залетит. И через девять месяцев она пришлет тебе приглашение в свою Германию, как юному папаше!

Наконец Саньке надоело. Он за минуту забыл о работе и смерил приятеля недружелюбным взглядом.

– Слышь, для тебя самое главное – трахаться. А мне это вообще не важно.

– Пацаны, не ссоримся! – перебил Михаил.

В это время по растрескавшемуся асфальту прошуршали колеса, и неподалеку припарковалась неновая легковушка с цистерной вместо прицепа. Водительская дверь открылась, выпуская немолодого крепкого мужичка. Тот огляделся в поисках кого-то и направился прямо к заведующему складом и по совместительству прорабу, обрюзгшему коротко стриженному брюнету по имени Николай.

– Колюнь, я у тебя тут машину на ночь брошу? – спросил он, отсчитывая потертые купюры. – Пригляди, как обычно.

– А чё у тебя в бочонке? – Николай заинтересованным цепким взглядом окинул цистерну. Он не упускал из виду никакое добро, даже дрянное.

– А это, Колюня, тебя волновать не должно, – с легкой угрозой в голосе отрезал водитель, передавая ему ключи.

– Понял, – не скрывая разочарования, отозвался завскладом и, направившись к ребятам, указал на побитые арбузы. – Не-не-не-не, мужики, так не пойдет. Нет. Я вот за это платить не буду.

– Ты чё? – возмутился отец Вовки. – Погодь, Колян, как так? Ты ж обещал.

– Чё обещал? – воскликнул Николай раздраженно. – Ты посмотри, сколько ты со своими архаровцами побил. Считайте, что свою премию прожрали.

– Слышь, это чё за кидалово, а? – Вовка, как всегда, завелся с полуоборота. – Мы те всю фуру выгрузили! Они там такие и были!

– Мишаня, скажи своему мелкому, чтоб не выступал, – пренебрежительно поморщился Николай. – Иначе я…

– Чё? – Вовка продолжал лезть в бутылку, не обращая внимания на солидную разницу в весовых категориях.

– А то я больше тебя на подработки брать не буду. Понял? – отрезал наниматель. – Если очень хочется – можешь вот побитыми взять. Понял?

– Сам и жри эти арбузы побитые! – обиженно фыркнул Вовка.

– Да, все-все, Вов, – примирительно заговорил отец, пытаясь уладить конфликт. – Я чё-нибудь придумаю.

– Жиробас! – раздраженно сплюнул парень, наблюдая унижение отца и не задумываясь, что частично сам виноват. Он пнул арбуз, вымещая на нем остатки злости, и побрел прочь.

– Да все нормально, – предпринял еще одну попытку примирения Михаил.

– Архаровцы… – буркнул Николай и ушел.

Отец Вовки кивнул на испорченные арбузы и подмигнул:

– Ну чё, пацан? Налетай!

* * *

Усталый и недовольный Санька в обнимку с треснутым арбузом сидел не перроне автовокзала в ожидании рейса. Вот подкатил автобус, разинул дверную пасть и выплюнул наружу толпу взрослых с сумками, бабок с тележками и детей.

Парень привстал со скамейки, напрягая зрение, высматривая в толпе знакомый силуэт… И вот появилась она! Женя настолько изменилась, что Санька не сразу ее узнал. Она очень похорошела, из нескладного подростка превратившись в изящную молодую девушку. Рыжие волосы летели по ветру крылом, платье струилось, подчеркивая фигуру, а аккуратный макияж делал лицо еще более выразительным.

Женя улыбнулась, и Санька чуть сознание не потерял от радости. Он хотел было обнять ее, но почему-то засмущался. Да еще и арбуз в руках мешался… А девушка взглянула на него, потом – на «гостинец», пряча смешок.

– Привет, – смущенно пробормотал парень, не зная, куда деть потрескавшийся арбуз. Не самый лучший подарок для девушки.

– Привет, – кивнула та, вновь нервно усмехнувшись.

– Ты… – У парня закончились слова. Он попытался обнять Женю, но мешал арбуз… и эмоции.

– Что? – Брови девушки вопросительно поднялись.

– Ну… – Санька попытался выдать что-нибудь приятное, но ни одного комплимента на ум не приходило. Он старательно отводил взгляд, чтобы не слишком откровенно на нее пялиться, но получалось с трудом. – Необычная. Такая. Не в шортах.

– Ну, извини, – с улыбкой развела руками Женя.

– Ничего, – выдохнул парень.

– А это мне, да? – Женя кивнула на арбуз. – Вместо цветка?

– Ах да… – спохватился Санька. – Э-э-э… не тебе. То есть тебе, но это просто арбуз, – сбивчиво сообщил он и выпалил: – А что, твой папа не приехал?

Женя хмуро покосилась на подошедшую мать и с наигранной веселостью заявила:

– Да… там, короче… у него в Германии дела. Вот. Позже.

– Жень, помоги мне сумки достать, – позвала ее Ирина. – Женя!

Девушка глазами показала на Ирину, мол, не при ней, и досадливо бросила:

– Мам, сейчас!

– Давайте я возьму, – вызвался Санька и протянул руку, чтобы взять вещи. – Здрасьте, – кивнул он женщине.

– Да, здравствуй, Саш, – благодарно улыбнулась Ирина. – Спасибо. Тяжелая, аккуратно, – добавила она, заметив, как парень от неожиданности согнулся, и начала торговаться с таксистом.

Повисло неловкое молчание, ребята переглядывались. Поговорить хотелось, но нужные темы не подворачивались.

Женя решила первой прервать паузу.

– Какие планы?

– Ну-у… – задумчиво протянул Санька, глядя в сторону. – Давай вечерком на крышу сходим, посидим.

– На крышу? – удивленно переспросила девушка.

– Ну да, – кивнул Санька и сразу же поправился: – Хотя нет.

– Нет. Да, давай. Конечно, – пожала плечами Женя, старательно скрывая разочарование.

– Да не, ладно. Я пошутил, – смущенно и неловко улыбнулся парень. – Давай в кафе, и я за тобой зайду вечером.

– Хорошо, – кивнула Женя. Это уже понятнее…

Санька запустил руку в карман и порылся там, но пальцы наткнулись лишь на мелочь.

– Да блин… – вздохнул он едва слышно. На кафе этого явно не хватило бы.

* * *

В зале Дворца спорта было, как всегда, шумно и многолюдно. Юные гимнастки, будущее национальной сборной, упражнялись с мячами, булавами, лентами, делали разминку. Одна из них, хрупкая брюнетка, которую из-за внешности звали просто Малая, стояла ближе всех к окну, по другую сторону от которого притаился Вовка.