Глава 1

У каждого из нас

есть свой поворот,

за которым всё начинается

«по-настоящему»

Неизвестный автор

Рита

Лифт принёс меня на первый этаж.

Я вышла в фойе и скользнула взглядом по охраннику. Слава богу, сегодня он стоял один, а значит, у меня был шанс выбраться с работы без задержек, унижений и обысков, сравнимых с таможенным контролем в аэропорту.

Быстрее контрабандиста с чемоданом налички я ринулась в сторону выхода, но, когда моя рука уже почти коснулась спасительной дверной ручки, за спиной послышалось грозное:

– Маргарита Андреевна, задержитесь на минуту.

Я вздрогнула и застыла на месте, мысленно помахав платочком уходящей маршрутке и смахнув с ресниц скупую женскую слезу.

Ну вот, вечер перестаёт быть томным, хотя всё так хорошо начиналось…

С трудом натянув на лицо улыбку, больше напоминавшую болезненную судорогу, я медленно развернулась.

Вы когда-нибудь видели ледокол «Арктика»? Нет? Посмотрите какой-нибудь видо́сик, советую. Непередаваемая сокрушающая сила и мощь при показной лёгкости движения.

Вот примерно так же от лестницы в мою сторону сейчас двигался Разумовский. Сюда бы ещё гигантские глыбы льда, с оглушительным треском раскалывающиеся под напором этой стальной махи́ны, и визуальная схожесть была бы полной.

– Глеб Сергеевич, труженик Вы наш незаменимый, что ж не сидится Вам в своём кабинете? Так и норовите помочь подчинённым. Думаете, они сами не справятся со своими обязанностями? – съязвила я, готовясь к почти ежедневному ритуалу, то бишь к обыску.

Мужчина прищурился и просканировал меня от макушки до кончиков ботинок. От такого пристального взгляда в очередной раз появилось стойкое ощущение, что в моей голове однажды появится дырка, сквозь которую вывалятся все де́беты, кре́диты, балансы и даже несколько забалансовых счетов.

Я инстинктивно сделала крошечный шажок назад, но было уже поздно – он навис надо мной, словно скала, заслоняя свет и, кажется, даже вытесняя кислород из воздуха. Чётко очерченные чёрные брови сошлись на переносице, намекая на то, что шутки над начальником службы безопасности могут закончиться весьма плачевно.

– Сумку, – прогрохотало над моей головой.

И это он даже не повышал голос!

Я вообще никогда не слышала, чтобы Разумовский с кем-то говорил на повышенных тонах. Наверное, потому что это бессмысленно. Даже в условиях полного штиля его голос звучал настолько грозно, что как минимум хотелось вжать голову в плечи, а как максимум – наложить в штаны.

– Опять?! – стойко выдержав суровый взгляд тёмно-карих глаз, я сжала пальцы на ремешке и поджала губы.

За полгода нашего специфического общения у меня уже выработался иммунитет на этот фирменный проверочный взгляд, от которого почти всем сотрудникам хотелось провалиться сквозь землю. А вот у меня, к всеобщему удивлению, даже проре́зались зубки, позволяющие если не давать отпор, то хотя бы морально противостоять этому зарвавшемуся карьеристу.

На лице мужчины не дрогнул ни один мускул.

Мечтает задавить меня массой? Ну-ну.

Я невинно похлопала глазками и продолжила своё выступление:

– Глеб Сергеевич, Вам не надоело искать у меня склад с канцелярией? Может, проще сразу выдать мне сертификат на пожизненное владение дыроколами и степлерами?

Его брови дёрнулись вверх, а на лице мелькнуло раздражение.

Язык мой – враг мой. Прикусив врага, я захлопнула рот. Будем надеяться, что не переборщила.

– Сумку, – повторил он чуть медленнее и тише.

Если вы думаете, что мне от этого стало легче, то глубоко ошибаетесь. Когда наш драгоценнейший начбез начинает говорить вкрадчиво и почти ласково, это может означать только одно – у объекта его внимания сейчас начнутся очень большие проблемы.

Я тяжело вздохнула и протянула свой несчастный аксессуар.

Разумовский молча взял сумку и, не сводя с меня цепкого взгляда, расстегнул молнию. Ощущение было такое, будто сейчас он не женскую сумочку будет проверять, а вскрывать сейф с секретными документами.

Я скрестила руки на груди и подняла бровь.

– И что в этот раз надеетесь найти? Пресс-папье или бумагу для принтера? А может, маркерные доски?

Меня несло не по-детски. Однозначно, от голода. Сотрудник, оставшийся без обеда, к вечеру имеет реальные шансы кого-нибудь съесть.

Мужчина привычно вытряхнул всё содержимое на стол, а я скрипнула зубами. Портмоне, ключи, леденцы в боковом кармане, блокнот с моими заметками (книгу же кто-то должен писать в свободное время) – всё подверглось тщательному осмотру.

– Ну что? Нашли улику? – усмехнулась я, а он невозмутимо предъявил мне… скрепку.

Я моргнула.

– Вы серьёзно?

– В прошлый раз это была ручка, – бесстрастно напомнил он, а я так и представила заголовки в вечерних новостях: «Кража века! Сотрудница бухгалтерии тайно вынесла триста грамм канцелярских скрепок».

Я посмотрела на него. Потом на скрепку. Потом снова на него.

– Ой, нет! – я картинно схватилась за голову. – Всё пропало! Вы меня разоблачили! Признаю́сь! Да, это я! Я планировала разорить нашу организацию – выкрасть всю канцелярию, чтобы потом продать её на чёрном рынке канцтоваров!

Разумовский даже не моргнул.

– Значит, сознаётесь?

– Абсолютно. Я веду подпольный бизнес по продаже скрепок на вес. Вы, наверное, не в теме, но рынок огромный, и спрос просто бешеный. Буквально с руками отрывают!

Я замолчала и, покачав головой, с деланым драматизмом сложила руки на груди. Абсурдность ситуации зашкаливала. Неужели ему за полгода не надоело меня доставать?

– Глеб Сергеевич, ну Вы же умный мужчина. Неужели сами не понимаете, как это смешно?

– Мне не смешно, – отчеканил он и медленно разжал пальцы.

Скрепка упала на пол, а я раздражённо выдохнула и закатила глаза.

– Что ж, тогда предлагаю вызвать подкрепление, оцепить здание и позвонить криминалистам. Вдруг на этой скрепке отпечатки пальцев целой банды моих сообщников, а у сумки двойное дно, и при более тщательном обыске под подкладкой обнаружится кофемашина?

Охранник на входе едва сдержал ухмылку.

– Дерзите, Маргарита Андреевна, – мой мучитель склонил голову набок и прищурился, изучая скептическое выражение на моём лице.

– Да уж, ужас какой. Отправьте меня за это в канцелярию строгого режима, – я демонстративно подставила запястья. – Или, в назидание остальным сотрудникам, казните посреди офиса, до смерти закидав ластиками или отрубив голову канцелярским ножом.

Разумовский тяжело вздохнул и поглядел на меня так, словно в глубине души всерьёз подумывал о том, чтобы и правда то ли отправить меня куда-нибудь подальше, то ли придушить на месте.

– Идите уже, – бросил он наконец и, не дожидаясь моей реакции, развернулся и направился к лифту.

Я даже опешила.

– Что, так просто? И даже не проведёте среди меня разъяснительную работу?

– Нарываетесь на грубость. Я ведь могу и передумать, – отозвался он, не оборачиваясь.

Я пожала плечами и, наспех покидав обратно в сумку своё нажитое непосильным трудом добро, направилась к выходу.

Но стоило мне открыть дверь, как в спину прилетело:

– И не вздумайте завтра опоздать. Я прослежу.

Подняв глаза к небу, я тяжело вздохнула и пробормотала:

– Ох, Глеб Сергеевич, ну и какой смысл предупреждать преступника заранее? Он ведь может подготовиться и… не опоздать…

Выскочив на улицу, я жадно вдохнула холодный осенний воздух – ура, свобода! – и взглянула на часы.

– Ох, ёшки-матрёшки! Маршрутка!

Ветер в лицо, вечерняя пробежка до остановки, и – о, чудо! – я успела. Сегодня мне сказочно везёт.

Оказавшись дома, швырнула ключи и сумочку на тумбочку, скинула офисный костюм и натянула любимую пижаму с розовыми котятами. Пока ужин грелся в микроволновке, быстренько нарубила салат, а заодно достала из холодильника бутылку вина и наполнила бокал почти до краёв.

– Сегодня я это точно заслужила, – пробормотала, чокаясь с отражением в тёмном окне.

Хрупкая невысокая девушка в отражении – моя постоянная собутыльница после каждого закидона начбеза – согласно покачала головой, и её каштановые кудряшки дёрнулись в такт моему кивку, а в серых глазах засверкали лукавые искорки.

– Слышишь, Разумовский, ты меня однажды до алкоголизма доведёшь, – проговорила я, возвращаясь к микроволновке и делая несколько больших глотков вина. – Никаких нервов на тебя не хватит.

Быстренько перекусив, с бокалом в руке я двинулась в спальню, включила ноутбук и погрузилась в свой писательский мир.

Здесь я была всем, и никакие начбезы мне были не указ.

Писательство было моим хобби в свободное от работы время. А поскольку свободного времени у незамужней девушки двадцати шести лет, как бы так помягче сказать, вагон и маленькая тележка, то и писательская стезя, на которую я подвязалась из-за несокрушимого желания строить и созидать (в общем, нести в мир разумное, доброе, вечное), процветала, а голова фонтанировала всё новыми и новыми идеями.

Ну а что? Кто-то вяжет салфетки, пишет картины или сочиняет музыку, а я пишу книги и дарю свои миры людям.

Не знаю, у кого как, а у меня, как у автора этих миров, конечно же, были свои плюшки. Например, в книгу, которую я писала в данный момент, на главную женскую роль я пригласила себя.

А что такого? Где ещё я полетаю на драконе, поцелуюсь с эльфом или надеру зад какому-нибудь зарвавшемуся магу? Не в офисе же…

И вот теперь, положив перед собой блокнот, куда весь обед вносила заметки, вместо того, чтобы нормально поесть, я ещё раз пробежалась взглядом по неровным закорючкам букв и занесла пальцы над клавиатурой.

– Ну что, поехали?..

……….

Девочки, не пугайтесь, листнув дальше: здесь сначала события будут развиваться параллельно в двух мирах – один мир реальный, а второй придуман Ритой. Так надо.

А вот дальше… Ну, вы у меня умненькие, сами поймёте, когда всё изменится ))

Поэтому, как и сказала Рита: – Ну что, поехали?