Наш Минотавр, в конце концов, запомнится как печальный, шумный зверь, чье тридцатилетнее правление создало, а затем разрушило иллюзию, будто капитализм может быть стабильным, алчность — добродетелью, а финансы — продуктивными. Умирая, он заставил капитализм пройти через свою последнюю и фатальную метаморфозу, породив систему, в которой власть находится в руках еще меньшего числа людей, владеющих дивным новым типом капитала.