– Долго же ты «прибиралась», Коломбина, – он заговаривает первым, и голос его звучит обманчиво равнодушно. В нем звенит что-то еще, очень похожее на злость или досаду, но вот что, я до конца понять не могу. – Я уже было решил, что ты обо мне забыла. Или ушла, как заяц черными тропами.
– Я думала, ты уехал.
– А ты бы хотела?
Ложь срывается с губ слишком привычно, и я до конца стараюсь выдержать внимательный взгляд:
– Мне все равно.
Нет, не все равно! Еще минуту назад я готова была от обиды разреветься, а сейчас… А сейчас я делаю вид, что не слышу в груди стука радостно забившегося при виде парня сердца.