Глава 1

Катя боялась его.

Особенно когда Стас подходил сзади. Клал тяжелые ладони на плечи, и её как будто к земле приколачивало.

Запах его парфюма стойко вызывал в ней рвотный рефлекс.

– Сегодня будет весело, – говорил он вкрадчивым голосом, и у Кати леденело всё внутри. – Сама пойдешь или тащить придется?

У Кати было всего несколько мгновений, чтобы улизнуть. Выкрутиться и броситься к дверям школьного коридора. Она попыталась это сделать, но Стас придавил её, сжал плечи так, что болезненная волна дрожи сковала тело. Тем не менее она пыталась, отчаянно пыталась и не могла. Трещала по швам школьная форма, отлетали пуговицы, растрепались волосы, но вырваться из захвата Стаса Лютного было невозможно.

Фамилию он свою оправдывал. По крайней мере, с ней. За что и почему – никогда не говорил.

Он дотащил её до пустого класса физики. Втолкнул в кабинет, где уже сидели его друзья: Жека, лысый Вадя и самый мелкорослый в этой компании Киря. Хулиганы и балбесы, хвастающиеся тем, что состоят на учете в ментовке.

– Ну что, опять? – заметил Вадя. Обычно он был самым отстранённым, курил и лениво жевал жвачку, иногда снимал на телефон её трепыхания. – Слушай, Стас, а ты часом не втюрился в эту рыжую?

Стас больно толкнул её в спину. Рыпаться к дверям сейчас было невозможно. Катя вцепилась в свой рюкзак, как в щит.

– Втюрился? – усмехнулся Стас. – С любимыми надо по-другому.

– Как это? – поинтересовался Жека. Он любил бить. Хлестал по рукам, по лицу, не жалея сил.

Стас усмехнулся, гадко так и паршиво. Потом резко перехватил Катю и провёл языком по щеке.

– Их нужно жарить, – рыкнул он ей в ухо.

Катя судорожно подскочила на кровати. Липкий сон всё ещё не отпускал и держал в тисках бешено бьющееся сердце. Она посмотрела на часы: половина четвертого. Хреново. Рухнула на подушку, тяжело дыша, и её вновь передернуло.

– Это всё в прошлом, – повторила она в темноту.

Она давно отпустила его и двигалась дальше.

Но всё равно спать уже не смогла.

На работу нужно было вставать через два с половиной часа. Так что оставшееся время Катя потратила на чтение первой попавшейся в сетях книги о душе.

Бесцельно полистав одну электронную страницу за другой, она поднялась по будильнику.

Рабочую униформу она приготовила ещё вчера вечером, поэтому собрала в сумку перекусить и вышла на едва освещаемую улицу.

Кате нравилось дежурить в больнице в выходные. Пациенты в их терапевтическом отделении в большинстве случаев отпрашивались домой, оставались только лежачие и иногородние, палаты становились полупустые. Обстановка была тихой и спокойной, да и врачи не донимали.

В маршрутке тоже никто не лип и не пытался прижаться, чего Катя категорически не переносила.

Отдежурившая смена в эти дни уходила домой лениво. Были девчонки, но в основном студентки, убегали ещё до восьми, а те, кто работал постоянно, оставались – пили чай и делились новостями и слухами по больнице.

Катя приходила как раз к такому чаепитию.

Леонида Григорьевна, старшая медсестра их отделения, очень любила посплетничать о любовных связях и в очередной раз перемывала кости врачу из хирургии, который каждое дежурство спит с молоденькой санитаркой, а у самого дома двое детей, младший инвалид.

Пока переодевалась, Катя успела невзлюбить этого врача, хотя при встрече он не казался ей таким уж плохим. Всегда здоровался и улыбался. Потом решила, ну подумаешь, любвеобильный, так это и не их дело. Жена с ним сама разберётся.

– А вы слышали о вчерашней аварии? – её напарница Вика начала искать в телефоне видео. – Парень с девушкой разбились, жених и невеста. Только поженились и – бац! Девушка-то наглушняк, а парень живой, словно в рубашке родился, даже ничего не сломал. Все говорят, что повезло ему, а я вот не уверена. – Она продемонстрировала выложенные кадры.

Катя, завязывая длинные волосы в косу, тоже глянула через плечо Вики. Зрелище было не из приятных – дорогую тачку покорежило всмятку. Хорошо, что труп девушки не показывали, только кровь на асфальте, битое стекло с осколками пластика и отлетевший бампер.

– Парня в нашу больницу привезли, я слышала, папаша, какой-то там прокурор, договорился, испугался, что у него могут быть серьезные внутренние повреждения.

Катя вздохнула. Не завидовала она девчонкам из реанимации, у них и так полно работы, так теперь ещё и за папенькиным богатым отпрыском бегать и каждую его какашку на анализы сдавать.

– Ладно, Вик, пошли работать, – махнула рукой Катя, – там уже завтрак принесли.

Дежурство в выходные дни всегда обходилось без пятиминутки у начальства, которое Катя не слишком-то и любила. Так что можно было сразу приступать к работе.

Она позвала пациентов на завтрак, отметила, сколько лежачих в палатах, тех, кто может есть сам, и тех, кому нужна помощь. Благо последних не было. А из лежачих было всего две старушки.

– Ты чего такая невыспавшаяся? – подтрунивала Вика, когда Катя накладывала еду в тарелки.

– Не спалось, – кисло улыбнулась Катя.

– Мужика тебе надо, мужика! Тебе уже двадцать четыре, а всё ещё как монашка, – вновь поучительно заметила напарница, за плечами которой были два брака и все болезни, по ее мнению, возникали от недотраха.

– Как появится, сообщу тебе первой, – шуточно пообещала Катя.

– Ох, Катька, ведь всё же у тебя есть: и внешность, и фигура, и волосы, такие, как в сказках, – медные. Так чего жмешься-то, никому не даешь. Или красоту такую никто не удержит?

Катя не ответила.

Она училась и было как-то не до этого. Конечно, парни, которые за ней ухаживали, были, но все не по душе ей. А заставлять себя только для того, чтобы «как у всех было», она не хотела.

– Ты у нас, наверное, ещё и девственница? – не скромничала Вика.

– Вот станешь моим гинекологом, узнаешь, – парировала Катя, беря поднос с тарелками.

Вообще, отделение у них хорошее, дружное, да и пациенты неплохие.

После завтрака они сделали все назначения, что оставил дежурный врач, а потом и обед незаметно подкрался, а за ним сон-час наступил.

И когда они с Викой хотели благополучно отдохнуть, началось непонятное движение.

– Девочки! – раздался не самый приятный зов дежурного врача.

Валентина Григорьевна скверная бабулька, поэтому Вика отказалась идти и говорить с ней, высунула голову из сестринской, глядя, как Катя «принимает удар на себя».

– У нас платная палата свободна есть? – с ходу начала Валентина Григорьевна, отрывая взгляд от заваленного историями болезни стола.

– Да, – кивнула Катя, – все четыре палаты свободны.

– А та, в которой душевая, микроволновка, телевизор?

– И она тоже.

– Я про ту, в которой никто не спал, не мылся?

Катя поняла, что имеет в виду доктор. Иногда дежурившие девчонки там спали, или мылись, и частенько за собой не убирали.

– Я всё проверю, – заверила Катя, предполагая, что, возможно, приведут какого-нибудь блатного «прокапаться».

Вика высунулась из-за дверей, тихо спрашивая, в чем дело, Катя только махнула рукой, открывая платную палату. Вроде всё было чисто, мусора не было, кровать заправлена.

– Так что ты рукой машешь? – зашипела Вика за её спиной.

– Да блатного приведут, откапывать, наверное.

Вика скривилась.

– Ох, я их ненавижу. Представляешь, прошлый этот, от Кузьмы Петровича, я ему иголку без перчаток убирала, а он мне, только когда уходить собрался, шепнул на ухо, что у него гепатит.

Катя понимающе улыбнулась. Да, бывали осечки, но что поделаешь. Закрыв палату, она доложила дежурному врачу, что всё в порядке. Та сразу стала кому-то вызванивать.

Собственно, блатные, если кому-то деньги и платили, то только не им, хотя некоторые, выражая благодарность, оставляли коробку конфет. Поэтому они с Викой даже на руках разыграли, кто будет подключать и чья эта будет палата. Выпало на долю Кати.

Не в восторге от открывающихся перспектив, она всё же принялась за работу.

Но блатной явно не торопился. Так прошёл ужин, когда они с Викой отработали и даже посчитали, что, похоже, всё накрылось.

Дежурство шло очень спокойно, и это только радовало, не хотелось ничего сглазить.

Но всё началось в тот момент, когда они сами решили попить чай. В двери сестринской заглянул врач из реанимации.

– Привет, сестрички, принимайте мальчика.

Катя с Викой переглянулись. Вроде Валентина Григорьевна ничего про такое не говорила.

В коридоре уже стояла каталка, а нетерпеливый врач отстукивал костлявыми пальцами по деревянному косяку дверей.

– Рамиль, зайди ко мне, – раздался голос Валентины Григорьевны. – Девочки, больного в платную палату, пожалуйста.

Катя мысленно чертыхнулась. Уж лучше бы блатной какой-нибудь был. Вика ободряюще махнула ей рукой, а сама включила телевизор, полностью о ней забывая. Надев колпачок, перчатки и маску, Катя показала санитарам палату, куда те закатили смирно лежащего пациента.

Белая простыня накрывала его плечи, но она всё равно видела замысловатые узоры татуировок. Вот уж мода пошла, но Кате было всё равно.

Парни переложили пациента на кровать.

– Что с ним? – удивилась Катя его полной неподвижности. – Он точно спит, а не умер?

– Ему вкололи такую порцию седативки, что он очухается только завтра.

Хорошо, что под маской парни не видели, как её рот недовольно скривился. Не любила Катя этих седативщиков.

А когда вдруг парни с пациента простыню содрали, мол, она их отделению принадлежит, Катя невольно охнула. Мужчина явно увлекался спортом и здоровым питанием, а татуировка была только одна и заканчивалась в области сердца непонятной извилистой загогулиной. Всё тело было в ранах и гематомах. Катя быстро накинула на него одеяло, выдохнув.

– А мочевой катетер что, не поставили?

– Когда очнётся, он тебе расскажет почему, – усмехнулся один из санитаров.

В этот момент в палату зашёл доктор, тот самый Рамиль. Он осмотрел новое место пребывания своего пациента и махнул ребятам на выход, а Катю доверительно приобнял и тихо шепнул, доставая из кармана шприц.

– Здесь снотворное, – заверил он, – часиков в три вколи ему в вену. Ну, сама понимаешь, сон лечит и лучше адаптирует организм, и я тебя умоляю, сестричка, максимально обеспечь ему комфорт. Максимально. Иначе дяди там, наверху, нас с тобой без вазелина… ну ты понимаешь. Валентине Григорьевне я всё рассказал, она сейчас в карту внесет, так что не переживай, не отрава это.

Катя сглотнула, но шприц взяла. Не любила она такое. Но это начальство, против него не попрёшь.

Когда все ушли, Кате стало внезапно страшно. Мужчина ровно дышал.

Катя повернула его голову набок, не дай бог ещё срыгнёт и захлебнётся. Его лицо было в мелких порезах, но ей он кого-то смутно напоминал. Волосы, черные, спутаны и сбриты у висков, щетина явно должна была стать модной бородой.

– Ва-а, какой красавчик, – охнула Вика, неожиданно появившись в палате.

Катя тут же отвела взгляд и отвернулась.

– В следующий раз я на смене, – захихикала напарница.