Карты Анастасии Андриановой

© Лехчина Я., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

***

Злорадствовать я буду лишь в тот самый миг, когда собственной рукою иглу, на конце которой смерть твоя, в сердце твоё воткну.

«Кащей Бессмертный», фильм, 1944 

1
Наставник

В его жизни было много людей, которых он мог бы назвать своими учителями. Бесшабашные сверстники и могущественные колдуны. Случайные спутники в путешествиях и башильеры, с которыми он жил бок о бок. Лекари и воины, дознаватели и еретики – каждый, желая того или нет, обучил его чему-то. Не все из этих уроков были приятными или простыми, но что Лазáр точно умел, так это учиться. Однако хотел ли он когда-нибудь стать чьим-то наставником? Ему случалось растолковывать младшим послушникам священные тексты, а что о колдовстве… В этом смысле Ольжана оказалась первой.

Они сидели в его комнате, снятой на очередном постоялом дворе. Снаружи – промозглый летний вечер, морось и слякоть. В такую погоду у Ольжаны ещё хуже обычного получалось заклинать солнечный свет, так что Лазар настоял на привычных упражнениях больше от упрямства, чем от надежды: для колдунов было важно то, что иофатцы называли дисциплиной. Однако сейчас Лазар смотрел, как вокруг Ольжаны, расположившейся прямо на дощатом полу, крутился кот, сотканный из её чар.

– Видел?! – Ольжана задохнулась от восторга. – Длани!..

Разумеется, он видел.

Кот был кривоват, лохмат и больше напоминал причудливую помесь с неизвестным зверем, но до этого у Ольжаны не получалось создать ничего подобного. Ольжана поймала его и усадила себе на колени, погладила по спинке. Отдельных шерстинок у кота не было, только смазанно-жёлтые очертания шкуры, мерцающие, как открытое пламя. Рот получился слишком широким, отчего напоминал обычный человеческий, а не кошачий, но глаза удались на славу – они искрились, словно два солнечных блика, застывших в кусочках янтаря.

– Замечательно, – сказал Лазар. – Вы большая умница.

Ольжана облегчённо засмеялась, и в груди Лазара ёкнуло. То ли от радости, то ли от досады – не разобрать; захотелось вцепиться себе в горло или облиться ледяной водой. Надо же… Он ведь надеялся, что расчётливее и умнее, и над ним не имеет власти то, что будоражило обычных людей.

Лазар поскрёб щетину. Ну а чего он хотел? С чего он решил, что окажется сильнее человеческих слабостей? Смерть и любовь с начала времён ходили под руку, и чем ближе смерть, тем сильнее потребность в любви. Лазар признавал: то, до чего дошли их с Ольжаной отношения, – его вина. Убийства – вынужденная мера, но Ольжана?.. Это итог его, Лазара, потакания себе.

Мог бы предугадать, что в один момент не выдержит и лопнет, как вечно натянутая струна. Длани, думал он, зачем вообще решил звать её в Хал-Азар, прекрасно понимая, что Хал-Азара в их жизнях не будет? (И тут же взвилась дерзкая мысль: а если?.. Даже висельник грезит, что верёвка вот-вот порвётся.) Тогда Лазар надеялся, что Ольжана либо откажется и он выдохнет, свободный от любых чаяний, – либо она согласится, ведомая такой тоской, что не страшны ни чужие предрассудки, ни его ложь.

– Всё в порядке? – Ольжана по-прежнему возилась с котом. На Лазара глянула мельком, удивлённо приподняла брови.

Он улыбнулся ей и ответил: да, разумеется.

Хватило бы ему сил отвратить её от себя сейчас и убедить, что она совершенно его не волнует? Может, и хватило бы. Но вокруг Ольжаны тоже вилась смерть – и в отличие от Лазара, Ольжана не сеяла её сама, а значит, больше заслуживала любви. (Наверное, решил Лазар, это тоже слабость – прикрываться потребностями Ольжаны.)

– Понятно. – Ольжана пожала плечами. – Дорога сегодня была сложная, это правда. Устал?

Он ещё держался и говорил с ней на «вы», однако сама Ольжана то и дело сбивалась на «ты». Лазар подыграл: устал, но день того стоил. Вот чем закончился!.. Ольжана продолжила ворковать с чародейским созданием, хотя оно уже начало расслаиваться на солнечные лоскутья. Лазар отложил совершенно ненужную ему хал-азарскую книгу – (на самом деле, она даже была не про колдовство, так, для прикрытия: сделать вид, что читает), – и понял с пугающей ясностью: ещё немного, и он поверит, что действительно смог бы прожить счастливую жизнь. Совсем без мести. Даже насквозь больной, прошедший через плен и побег, войну и чуму, голод и ненависть, знающий, что ничего бы этого не случилось, если бы Йовар его не поломал.

А эта вера губительна.

– И кто такой хороший получился? – Ольжана внимательно осматривала своё творение. – Кто почти как настоящий? – Вскинула голову и попросила: – Подождите ещё немного, ладно? Я скоро закончу и оставлю вас отдыхать…

Лазар махнул рукой.

– Не торопитесь.

Там, где Ольжана легонько щипала кота, вылетал сноп жёлтых искр. Щёки её раскраснелись, глаза задорно заблестели.

Лазар одёрнул себя: глупец! Если бы он не затеял свою месть, он был бы ей совсем не нужен. Ольжана влюблена в него только потому, что вынуждена спасаться от его же чудовища, – ей страшно и одиноко, а Лазар единственный, кто находится рядом. Ольжана не самая способная колдунья, но девушка рассудительная – в спокойные времена ей бы и в голову не пришло связаться с бродячим калекой-башильером.

И от этого стало неожиданно обидно.

Ещё немного, и кот окончательно растворился в воздухе.

– Ну вот, – вздохнула Ольжана, поднимаясь. – Червь-то подольше прожил. Это потому, что кот крупнее? И умнее?

Да, но, чтобы показаться менее знающим, Лазар задумчиво протянул:

– Наверное…

Ольжана села к нему на кровать.

Улыбнулась.

– Спасибо, что помогаешь. – Она положила ладони ему на виски и большими пальцами погладила переносицу. – У-у, не хмурьтесь, брат Лазар. Всё, теперь – отдыхать!..

Зря он погрузился в размышления при ней. Пока Ольжана легко его оправдывала, и ему даже не нужно было стараться. Но не станет же он искушать судьбу?

Она поцеловала его, и в голове Лазара снова заметались беспокойные непоследовательные мысли. Ольжана хотела тепла, и её расстраивало, если он вёл себя отстранённее, чем можно было бы ожидать по другим его словам или поступкам. Только Лазар и так слишком сильно её к себе привязал. А ей ведь потом строить свою жизнь дальше – выходить замуж, в конце концов, и Ольжана не так раскованна и свободна во взглядах, чтобы отнестись к их странным отношениям как к легкомысленному приключению. Сделать ей больнее сейчас, чтобы было легче потом, – или наоборот?..

Что о нём самом? Настолько ли он себялюбив, чтобы воспользоваться её нежностью? И настолько ли чёрств, чтобы отказать себе в этой радости?

Да когда в последний раз женщина смотрела на него так участливо и восхищённо? Точно не после того, как его изуродовал Йовар.

– Что-то ты совсем раскис, – заметила Ольжана, опаляя горячим дыханием его ухо. – Всё, всё…

Вместо того, чтобы согласиться с ней и отправить её спать, Лазар обнимал её и рассеянно гладил по спине – шершавая расшитая безрукавка, мягкая рубаха… Потом его рука взлетела выше, к Ольжаниной шее, и он погрузил пальцы в её остриженные волосы. Ольжана покрыла шрамы на его лице дорожкой коротких поцелуев. Тяжело дыша, Лазар заметил, что так она обдерёт все губы о его щетину, но Ольжана только посмеялась.

– Не самое страшное в жизни.

Он прижал её к себе крепче, уткнулся носом ей в шею. От Ольжаны пахло мылом и тёплой кожей – по-человечески простой и до болезненного приятный запах.

Лазар осторожно обхватил её предплечья и отодвинулся.

– Вы правда хорошо постарались сегодня, – сказал он хрипло. – Но сейчас вам нужно пойти отдыхать. – Качнул головой в сторону окна. – Дороги ещё сильнее размоет, придётся выехать рано…

Ольжана понимающе кивнула.

– Конечно. – Она освободилась из его рук. – Доброй ночи.

И когда она ушла, Лазар отбросил книгу на стол и растянулся на кровати.

Нужно заканчивать с этими метаниями, сказал он себе строго. У него сейчас одна задача, и отвлекаться от неё не следует – даже если хочется.