Отзывы на книги автора «Вячеслав Мосунов»

Наверное, это лучшее из прочитанных мною в последние пару лет исторических исследований на тему Великой Отечественной. Вячеслав Мосунов, научный сотрудник ВИМАИВиВС (Артиллерийского музея в Санкт-Петербурге) написал книгу раскрывшую много белых пятен в истории обороны северной столицы осенью 1941-го, но, одновременно поднявшую много новых вопросов. Войска группы армий "Север", преодолевшие Лужский рубеж, начали пробиваться к городу через оборонительные районы со все более усиливающимся сопротивлением его защитников. Немцы к концу первого военного лета уже не ставили задачу во что бы то не стало ворваться в город, целью было окружение на выгодных позициях, соединение с финскими войсками вдоль западного и восточного берегов Ладоги и осада города на измор. Забегая вперед, фраза из ЖБД одного офицера немецкой 121-й дивизии: "Когда дивизия доберется до Ленинграда, то будет есть из одного котла", говорит сама за себя, уровень вероятных потерь при штурме города немцами оценивался как недопустимый по меркам 1941-го. Наступление велось на всем фронте, на западе немцы прижали к морю войска 8-й армии в Ораниенбаумском плацдарме, на востоке вышли к Ладоге и отсекли город от Большой Земли, в центре наступали, в основном ориентируясь на главные дороги в город, ось главного наступления шла по линии Красногвардейск (Гатчина) - Пулково. Двойственность немецкого наступления была своеобразной, часть подвижных войск уже отзывалось для "Тайфуна", их старались беречь. Наверное, единственным недостатком книги стало то, что автор не раскрыл численность немецких частей к началу боев на подступах к Ленинграду, и трудно оценить потери Вермахта в боях в процентном соотношении. К концу боев, например в одном из полков 96-й дивизии оставалось по 150-250 человек в батальоне, в окопы шли штабисты и писари. В целом, немцы сохранили возможность обороняться, что показали дальнейшие бои в попытках деблокады, но наступать на всем фронте сил уже не было.

Стирает многие белые пятна и новые вопросы ставит описание действий советской стороны. Например автор развенчивает роль флотской артиллерии, как решающего фактора, остановившего немцев на прибрежных участках. Скорее мешало и нервировало, чем останавливало, хотя не исключаю, что жалобы на советские боевые корабли появлялись тогда, когда немецкие командиры уже не видели возможности для дальнейших атак. Тем более, что действуя иногда на предельной дальности с большим рассеиванием снарядов, флотские артиллеристы стреляли по площадям, а не точечно, к тому же самостоятельно выбирая цели для обстрелов. Еще вспомнил фразу из Переслегина, где тот утверждал, что Ораниенбаумским плацдарм удержался за счет огня прибрежных фортов - они вообще не упомянуты в книге! Куда важнее роль командующих войсками фронта, сначала Ворошилова и Попова, потом Жукова. В книге почти ничего о Попове, хвалебное в адрес Ворошилова, и вряд ли отыщется что-либо негневное в адрес Жукова, поскольку именно оборонительные мероприятия первых, в том числе постройка укрепрайонов летом 41-го и позволила отстоять город на Неве. Жукова автор постоянно обвиняет в невладении ситуацией и отдаче невыполнимых и грозных приказов и угроз. В целом, описание боев на подступах примерно уравнивает и тех и других в реагировании на события, поскольку связь - главный бич советской армии - работала исключительно плохо при всех командующих. Более того, из книги вообще не очень понятна их роль, кроме как направление резервов и издание невыполнимых приказов - врага сдержало скорее упорство и самопожертвование бойцов и офицеров поредевших дивизий и полков, а роль военного и партийного руководства проявилось прежде всего в мобилизации людских ресурсов почти трехмиллионного города, постоянно подкидываемого на алтарь обороны. Еще, по описанию боев 54-й армии в Приладожье в целом положительно оценен маршал Кулик, обычно нелюбимый в отечественной историографии.

Мои отчаянные рекомендации, тем более, что автор в заключении дает обзор по белым пятнам боев под городом до полного снятия блокады - это все воспринимается, как дальнейшие творческие планы. Кроме того у него после этой книги вышло исследование о сражениях Синявинских высотах и в настоящий момент на финишной прямой находится книга о боях за Поречье.

P.S.: Двести пятидесятая рецензия на LiveLib'e, двигаемся дальше.

Приступаю разбирать вышедшие за последние три года новые книги по 1941-42 годам, но сначала обязательное внеочередное чтение долгожданного и готовившегося несколько лет исследования Вячеслава Мосунова о прорыве блокады Ленинграда и оставшихся в ее тени последующих попытках расширить горловину "бутылочного горлышка" в южном Приладожье в январе-феврале 1943-го. Отмечу, что уже вторая книга автора в издательстве "Пятый Рим" вышла в наглядном оформлении аналогичным Погостью с шероховатой поверхностью снежного натюрморта, но гладкой на изображении прострелянной каски и прошлогодней травы на обороте. Приятно держать в руках, но, традиционно для авторского описания боев под Ленинградом, само чтение особо приятным не назовешь.

Хотя, если учесть и природный фактор, то русская зима помогла и тут. Непосредственный прорыв блокады 12-18 января вряд ли состоялся бы, если бы не крепко вставший лед на Неве, выдерживающий даже легкие танки и дающие возможность атаковать на более широком фронте, а затем наладить снабжение для ушедших на левый берег частей и соорудить более крепкую переправу для более тяжелой техники. Изучение устоявшейся немецкой обороны наметило цели для артиллерии, перерыв в боях позволил накопить боеприпасы наиболее ходовых калибров и стянуть резервы. Особых полководческих изысков операция не предполагала, 67-я армия Ленинградского и 2-я ударная с 8-й армиями Волховского фронта должны были обеспечить прорыв блокады по суше, потом развернуться на юг и освободить Приладожье до Мойки, получившийся бы 13-15 километровый коридор позволял бы связывать Ленинград с остальной страной вне досягаемости основных полевых орудий немецкой артиллерии. Как и при предыдущей попытке (см Синявинские высоты того же автора) снятия блокады, основной упор советской стороны был сделан на численное превосходство в личном составе, наступающего на узких участках по 2-3 километра на дивизию, сами же части, построенные в три эшелона должны были последовательно вводиться, когда идущие первыми исчерпают свои прорывные возможности. Немцы, ожидали привычных попыток прорыва по донесениям разведки и допросам перебежчиков, но не ожидали удара такой силы и были ограничены резервах на Восточном фронте вообще. На юге был Сталинград, на всем северном театре Восточного фронта магнитом для Вермахта служил Демянск, постоянно требующий сил для удержания выступа. Так, за полмесяца до "Искры" туда перебросили дивизию из 18-й армии, что сильно помогло советской стороне. В итоге, бои 12-18 января сделали то, что не могли сделать все предыдущие наступления, немецкую оборону и особенно внимание ее командования словно "перегрузили" ударами с трех сторон, даже с Ладоги безуспешно наступали лыжники. Удался и прорыв через Неву, хотя штрафники, атакующие Городокский узел обороны, погибли на льду Невы, так и не достигнув берега. Волховский фронт также был не в состоянии сразу взять главные опорные пункты, но смог обойти их и предоставить немцам только выбор погибнуть или прорываться на юг. И пускай действия артиллерии советских войск под Ленинградом были очень далеки от идеала, в момент прорыва количество смогло перейти в локальное качество и расчистить дорогу атакующим. Стоило ли это примерно 70 тысяч потерь убитыми, раненными и пропавшими без вести? Наверное да, если принимать во внимание все жертвы понесенные страной во время блокады Ленинграда. Но искры надежды не разгорелись в мощный костер полного снятия ледяных оков осады.

Пробитый с тяжелыми жертвами примерно 5-6 километровый коридор до Ладоги был слишком узок и прекрасно просматривался и простреливался немцами с Синявинских высот, ставшими очередным позиционным тупиком-мясорубкой под Ленинградом, очень скупо освещенный в исторической литературе до этой книги. Собственно, рассказ об этих событиях и есть главная заслуга автора в рамках исследования. Теперь советские войска развернулись на юг и должны были отодвинуть линию фронта примерно до Октябрьской ж/д, но первоначальный наступательный импульс уже иссяк и поредевшие дивизии не могли продвинуться дальше. Прорыв блокады поглотил накопленный боезапас и войска перешли на снабжение "с колес", что резко усложнило контр-батарейную борьбу, да и для нее умений у советских артиллеристов явно недоставало, вся их роль по описаниям, словно свелась к огню прямой наводкой, а до нее еще надо было дожить расчетам. Бои превратились в конвейерные атаки немецкой обороны, в ходе которых РККА зачастую несла потери от немецкой артиллерии еще до подхода к линии фронта за счет просматриваемой с высот местности, стачивала бригады и дивизии до считанных сотен человек в строю, потом на их место вставали новые. Немцы же словно вернулись в привычную им эпоху обороны предыдущих лет, и опираясь на широкое маневрирование резервами с тихих участков и хорошо управляемую огневую мощь артиллерии и автоматического оружия раз за разом перемалывали советские наскоки с соотношением потерь в день иногда до одного немецкого солдата за восемь советских. А локальные удачи наступавших, измерявшиеся обычно сотнями метров или взятым холмом, тут же ликвидировали частные контр-атаками. Естественно, сил долго продолжать подобное не хватило, к 20-м числам февраля бои стихли и еще 80-90 тысяч потерь советских войск не окупали оставление немцами городокского узла обороны, ставшим единственным успехом в тех незнаменитых боях. В марте немцы даже выгрызли отдельное вклинение в свою оборону в ходе локального наступления. Из недостатков книги могу только посетовать на совершенное неупоминание автором действия авиации сторон, хотя преимущество советской стороны в ней теоретически могло отчасти компенсировать нехватку огня артиллерии. И как это часто было в боях на неудобной болотистой местности, даже несколько танков или самоходок могли быть решающим для успеха или неудачи на поле боя для обеих сторон. Эти бои стали лейтмотивом событий на весь следующий год и предвестниками неудач в последующих наступательных операций 43-го, книгу о следующей попытке - "Полярной звезде" - автор уже анонсировал в тексте.

Начнем глотать книги по Ленинграду-42, наверное, самой хорошо представленной темы в отечественной историографии ВОВ именно современными исследованиями. Первой стала монография Вячеслава Мосунова о боях на Синявинских высотах, оперативный очерк о попытках советских войск деблокировать Ленинград в этом районе в 1941-м и в 1942-годах, как правило это были осенние бои, хотя они частично заняли и концовку первого военного года, и конец лета второго. И если бои 1941-го года были уже частично раскрыты автором в Битве за Ленинград. Неизвестная оборона, и автор коснулся их слегка обобщенно, примерно на четверть общего объема, то такое всеобъемлющее описание 3-й Синявинской операции августа-октября 1942 года появилось в нашей исторической литературе впервые, и я сразу скажу, что это исследование автора - это одна из вершин отечественной истории Великой Отечественной, несмотря на суховатую стилистику автора.

Если бросать взгляд сверху, на стратегию театра военных действий, то крайне сложный и для войны и просто для жизни болотисто-лесной участок, за который воевало и погибло больше людей, чем там когда-либо жило, стал своеобразным бездонным омутом, в который канули планы обеих сторон в 1941-1942 годах. Если планы советских войск по деблокаде Ленинграда были главными и единственными, диктовавшими действия, то немцы, отбивая постоянные атаки 54-й армии, срывали и отодвигали свои планы по дальнейшему продвижению вдоль Ладоги, и им приходилось ослаблять силы, действующие на главных, собственно ленинградских направлений. Планы 1942-го года были еще грандиозней, на уровне группы армий "Север" хотели сбросить в море Ораниенбаумский плацдарм и срезать вклинение под Погостьем (следующая книга автора на очереди), но на уровне ОКХ решили вообще действовать против главной цели - Ленинграда, и начали переброску не более - не менее части 11-й армии из под Севастополя во главе с самим Эрихом фон Манштейном. Вообще, его талант выбивать себе силы и средства воплотился в том, что под Севастополь было стянуто большая часть осадной артиллерии Рейха, и теперь эти силы постепенно перекидывались под Ленинград, который, если честно, был бы более значимой целью для ее первоначального применения. Планировалась даже перекидка 800-мм "Доры". Еще одной технической новинкой была история 502-го тяжёлого танкового батальона, отправленного почему-то в приволховские болота на боевое испытание. А потом командование батальона на месте долго озиралось в поисках пригодного для действия "Тигров" места; когда речь идет об использовании куда более легких советских танков, то повествование то и дело спотыкается на очередном застрявшем в болоте КВ или Т-34. Немецкий штурм Ленинграда планировался на вторую декаду сентября, но его опередила очередная советская попытка прорыва блокады, причем, судя по повествованию, советское командование не заметило усиление немецкой группировки к началу операции.

Подневный ход сражения описан очень подробно, благо речь идет о не очень длинном примерно сорокодневном сражении, на ограниченном пространства. Трехэшелонно расположенные советские войска наступая на узком 15-км фронте, а по сути - на немногих пригодных для действий техники дорог и электропросек, штурмовали немецкие оборонные позиции на месте рабочих поселков и небольших естественных высот. Отражая это наступление немцы последовательно вводили свои резервы и прибывающие части 11-й армии и ее артиллерии, попутно расстреливая накопленные боеприпасы, каждый день обрушивая тонны стали на наступающие советские войска. Советское командование во главе с К.А. Мерецковым каких-то выдающихся полководческих дарований не проявило, как уступив противнику господство в воздухе, так и проиграв немцам контр-батарейную борьбу, большинство советской артиллерии так и осталось на исходных позициях наступления, в то время как немцы выдвигали даже тяжелые орудия почти вплотную к своим позициям. Все решения командования на уровне фронта в общем-то ограничились последовательным введением в бой всех трех эшелонов, по мере того как советские части перемалывались немецкой обороной. В Ставку же слали либо полуправду, либо откровенную дезу, даже не упоминая тех фактов, что немцы сначала окружили гвардейцев из 4-го гвардейского стрелкового корпуса, действующего на острие прорыва, а потом в своим излюбленном стиле подрезки наступающих у горловины прорыва ударами с севера и юга не без проблем и поражений, но окружили остальные силы уже третьего эшелона, многострадальной 2-й ударной армии. Опять получилось очень горькое для нас соотношение потерь, в котором на 85-100 тысяч советских потерь пришлось примерно 35 тысяч потерь немцев, с архивные данными творится полный кавардак, и автор приводит несколько источников для подсчетов погибших и раненых солдат и офицеров. В любом случае, тяжелые потери немецких дивизий "отдохнувших" на крымских курортах куда меньше иногда выбитых до считанных десятков человек советских дивизий. Это еще притом, что автор контрапунктом давал описания десантной операции Ленинградского фронта, окончившиеся воссозданием Невского пятачка, где две дивизии и одна бригада потеряли больше восьми тысяч человек, то есть от них тоже мало что осталось...

В итоге уже второе отличное исследование автора из прочитанных мною, безусловно одна из лучших книг по Великой Отечественной, вышедших за последние годы. К чести "Яузы/Эксмо", эта книга на уровне картографического материала выпущена куда лучше аналогичных в серии, множество карт, как современных, так и архивных, по которым можно судить о боевых действиях не прибегая к дополнительным источникам. Всецело советую.

Конечно же пять звезд.Очень скрупулезная работа Вячеслава Мосунова о начальной битве и в дальнейшем блокаде Ленинграда.Буквально подневно разобраны наступательные и оборонительные операции, как с нашей стороны, так и со стороны противника.Проанализированы приказы и действия командования.Для меня не является открытием, как бестолково и безалаберно на протяжении всей войны, наши "великие командиры" уничтожали солдат и сжигали армии.Эта книга еще раз подтвердила это.Конечно же,это касается не всех командиров, как старшего, так и младшего звена.Но одному из них, явно не место у Красной площади.Книга читается легко, практически взахлеб, не смотря на большое количество дат, чисел, операций и т. д.

В серии работ, использующих в качестве главного метода сопоставление наших и немецких ЖБД. Кроме этого, автор привлёк массу других источников - наградных листов, мемуаров, работы предшественников, описывающие те или иные стороны этой операции. В целом удалось выстроить стройную картину происходившего. Где это не удавалось, автор честно говорит - нет данных, что прекрасно и идёт только в плюс. Я не специалист, но, по-моему, он первый так полно описал состоявшееся окружение 4-го гвардейского корпуса.

Недостаток - ужасная редактура. Книга склеена из отдельных статей или постов, склейки эти видны невооруженным глазом. Часто повторяются абзацы. Чудовищное кол-во опечаток. Такое большое, что зачастую мешает читать. Теперь в раздумьях, а читать ли другие книги автора.

Сначала рассказывается о попытке прорыва блокады в конце 1941г, но она была неудачной. Отмечается довольно большое количество перебежчиков из наших частей к немцам (очевидно, потому что в частях было много выходцев из Казахстана). Этот рассказ взят полным куском из книги «Битва за Ленинград» и написан суховато и неинтересно. А вот что касается сражений с 27 августа 1942г, то их автор описал уже более детально и не так сухо, так что читать было даже интересно. Единственное, что удручает – это схемы боев. Их много, но они, к сожалению, не отражают динамики событий: не понятно где была линия фронта в начале и как она изменяется с ходом операций.

В 1942г было принято решение сделать попытку прорыва блокадного кольца силами Волховского фронта (Мерецков) снаружи и Ленинградского фронта (Говоров) изнутри. Для Волховского фронта собрали большой ударный кулак, а после того, как войска Мерецкова разовьют успех, предполагалось, что Ленинградский фронт попытается форсировать Неву, навстречу Волховскому фронту. Но, увы, все получилось как всегда плохо организованно.

Во-первых, наступление было не обеспечено в нужном объёме боеприпасами (не только снарядами, но и патронами к автоматам), да и само количество орудий, пулеметов и автоматов было в разы меньше, чем у немцев. Для успешного наступления следовало бы обеспечить запас боеприпасов, а для этого – отложить наступление до 4 сентября, но Мерецков, который перед назначением на должность командующего фронтом уже успел несколько месяцев провести в тюрьме НКВД, не решился попросить Ставку об отсрочке. Так что наша артиллерия, быстро израсходовав все снаряды, уже не помогала в должной мере атакам наших войск, а войска зачастую вынуждены были оставлять уже завоеванные позиции из-за того, что у них кончились боеприпасы.

Вдобавок, немецкая авиация господствовала в небе и регулярно уничтожала наши войска. Часть наших войск, вырвавшиеся вперед, оказались окруженными и из-за отсутствия патронов и снарядов не могла прорваться к своим, а свои делали очень слабые попытки их освободить, так как тоже имели дефицит боеприпасов и не имели артиллерийской поддержки. В результате тысячи наших ребят были просто уничтожены немцами.

О том, что некоторые части окружены, наверх предпочитали не докладывать. К 4 сентября, когда немцами был окружен и разгромлен 4-й гвардейский корпус, было уже ясно, что наше наступление провалено. 8 сентября Ленинградский фронт сделал несколько попыток форсировать Неву, но все высаженные части были уничтожены противником.

Несмотря на такой провальный результат, наше наступление было продолжено. В эту мясорубку добавляли новые войска, которые методично перемалывались уже пришедшим в себя противником (немцы перебросили сюда свои резервы). Мерецков докладывал в Москву совершенно неправдоподобную информацию в типе «все хорошо, прекрасная маркиза». Прорыв нашей обороны называли просачиванием мелких групп противника, сутки спустя после оставления позиций рапортовали, что ведутся бои, и контратакующий противник несет большие потери, окруженные части, оставшиеся часто без боеприпасов, называли частями, ведущими собственные локальные бои. В результате Ставка ВГ, радуясь нашим «победам», ставила все более амбициозные и совсем уж невыполнимые задачи, которые вели лишь к бессмысленному уничтожению наших войск, многие из которых были в то время уже окружены и, находясь без боеприпасов и пищи, были не в силах сами вырваться из окружения. Мерецков этих «окруженцев» для себя уже списал, так как не делалось каких-то значимых усилий, чтобы их освободить.

29 сентября 1942г в Москве наконец-то сообразили, что происходит что-то не то. Последовала Директива Ставки ВГК в которой говорилось о преступной беспечности и лживой самоуспокаивающей информации поступающей от командования Волховского фронта, и требовали доложить о реальном положении дел, а также взять в свои руки выход наших частей из окружения. Ценой новых жертв и огромных усилий удалось обеспечить выход части наших войск, но тысячи погибли в «котлах», уничтоженные немцами.

По немецким данным с 28 августа по 30 сентября они взяли более 12 тыс пленных (здесь много казахов). Наши потери на Волховском и Ленинградском фронтах, а также Ладожской военной флотилии с 27 августа по 30 сентября – 113 674 человека (44 085 убитыми и 73 589 ранеными). Общие потери противника за это же время не превышали 35тыс человек.

В итоге Волховский фронт не только проиграл всю операцию, но и отдал врагу часть своей территории. Автор считает, что основная доля вины в этом поражении лежит на командующем Волховским фронтом К.А.Мерецкове.

В целом, замысел книги был весьма хорош, но он убит исполнением. В качестве большой преамбулы:
Работа написана если не ужасным, то, как минимум, очень тяжелым языком; Ситуацию могли спасти хорошие вспомогательные материалы, в первую очередь карты. Но в этом отношении работа также оставляет желать сильно лучшего. Раскроем подробнее: автор, вполне справедливо прошелся с критикой по старой советской работе И. П. Барбашина С. П. Платонова и др. "Битва за Ленинград". Безусловно, она носит на себе отпечаток советской науки того времени. Но при этом в работе 2014 года, спустя полвека, используются схемы из издания 64 года, и других советских изданий. Мало того, что тексты Воениздата 60-х - далеко не лучшего качества, что отражается на содержании сделанных под эти полувековой давности тексты схем, эти советского изготовления схемы абсолютно неудовлетворительны с точки зрения хотя бы хронологических и географических рамок исследования. Если у коллектива Барбашина стояла задача отразить всю оборону Ленинграда на уровне фронтов-корпусов, то Мосунов оперирует батальонами-дивизиями на отрезке 3-3,5 месяца. Минимум половина называемых автором населенных пунктов просто на этих картах не отражена. Более того, если в альбоме выпуска 64-го года эти схемы были выполнены в полный альбомный разворот А4, то в книге 2014 года нам предлагают довольствоваться половиной развернутой в альбомный вид страницы А5. То есть на все перечисленные выше проблемы накладывается банальная физическая трудность, если не невозмоэность различить на этой реплике хоть что-то. Далее ситуация с читаемость схем несколько улучшается, а вот с масштабом отраженных событий - нет
Проблема читаемости характерна и для другого аспекта "картографии по Мосунову" - врезки немецких микрофильмованных карт. На которых в силу микрофильмовки и последующей "упаковки" в издательский макет опять же не разобрать ничего. Это еще не касаясь вопроса, что такие карты - исторический источник, требующий критики.
Причем если в случае с репликами схем 64 года еще можно предположить, что это кризис книгоиздания середины 10-х и политика "Яузы" подложили автору свинью, то немецкие карты в вырвиглазном качестве Мосунов продолжает использовать добровольно в своих статьях на warspot'е
Впрочем, выше была обширная преамбула. К сути текста.
Вот автор делает Введение: Цели и задачи 4-й ТГ в сентябре (!) 1941 года. Ок, выбор автора, хотя я рассчитывал от профессионального историка во введении получить анализ историографии и источников. Впрочем, это так, техническая придирка, как и 1 глава в лице планов советской обороны на дальних подступах в сентябре. Но в целом, вводная часть нам обозначала, что будет рассмотрена проблема, скажем так, второго (сентябрьского) этапа немецкого наступления непосредственно на Ленинград. Зато уже следующая глава нам поветсвует об установлении блокады. Проблема эта для Битвы за Ленинград важная, но какое отношение она имеет к двум предыдущим главам, к планам сторон на другом оперативном направлении и на вторую декаду сентября, когда блокада стала уже свершившимся фактом?! Какое отношение к этому имеет 4-я ТГ и 18-я армия немцев? Причем дальше автор продолжит весьма странно разрывать повествование и скакать между участками линии фронта. Позволю себе процитировать со стр. 256: "Мы прервали описание действий 8-й армии на моменте выхода противника к Финскому заливу. Теперь, возвращаясь к описанию ее действий, придется вернуться еще на несколько дней назад. И обратить свое внимание на действия еще одного корпуса 18-й армии — 26-го армейского.". Действительно, окончание описания действий 8-й А ранее окончено было на боях за Урицк в середине сентября. И окончено оно было 90 страницами выше, при том, что между этими эпизодами нас бросали и по хронологии, и по географии
Далее, действия 26-го армейского корпуса шли примерно на том же направлении (Петергоф-Урицк), примерно в тот же период (середина сентября). Разве они не оказывали влияния на те события, что были отражены за 90 страниц до этого? "Как уже указывалось выше, 1-й пехотной дивизии удалось выйти на берег Финского залива 16 сентября и закрепиться там. Дивизия готовилась к дальнейшему наступлению. Ее действия были описаны выше." При этом, выход 1-й пд к Финскому заливу описывалс яна стр. 161, 170.В чем тогда смысл разрывать повествование?
Далее, уже к самому тексту. Мы имеем мешанину тактических эпизодов с участием отдельных батальонов и полков, с их сражениями за села, деревни, колхозы, с выходом на рубеж " примерно 600 метров от южного въезда [в село N]". Но при этом сведения о том, как такие бои соотносятся с общим планом, чего таким образом хотели добиться стороны, как достигнутые результаты влияли на общий ход операциии и дальнейшее планирование приходится вылавливать из текста буквально с лупой. Приведем еще цитаты:
"Восточнее наступление 254-й пехотной дивизии в северном направлении утром 16 сентября развивалось неудачно. Новое наступление было назначено на 13 часов. После 13 часов дивизия своим правым флангом, 484-м пехотным полком, продвинулась у противотанкового рва возле дер. Райкузи и продолжала движение на дер. Настелево. Фланговым ударом дивизия свернула укрепленные позиции ополченцев 277-го пулеметно-артиллерийского батальона в западном направлении. 474-й пехотный полк захватил возвышенности в лесу в 2 км северо-восточнее Олики. Левым флангом дивизия вышла к высоте 81. Решением командующего 18-й армией дивизию передали в состав 38-го армейского корпуса. Это было сделано для улучшения координации действий. Потери дивизии составили 28 человек убитыми, 167 ранеными, 9 пропавшими без вести". (с. 261) На этом повествоание об эпизоде обрывается. Чего этим продвижением добилась 254-я пд - осталось неясным.
Причем, с учетом масштаба и качества карт читатель вряд ли способен даже самостоятельно пытаться сделать эти выводы. Тогда возникает вопрос, а к чему в тексте книги эти тактические эпизоды? Какую роль они играют, какую задачу выполняют?
Подчеркну, опять же, что синхронные с событием немецкие/советские документы отражали безусловно важные (тогда, в сентябре 1941 года) эпизоды. Но то, что эпизод был важен командиру немецкой дивизии или советского корпуса в конкретный день 9 сентября 1941 года не означает такой же важности его исследователя, который на основе анализа и синтеза данных источников старается дать хоть сколько-нибудь общую картину, очерк операции, скажем. Перекрестный анализ документов сторон сам по себе не является панацеей, важна и работа самого исследователя на их основе, в том числе и ее представление в тексте. Плюс, имея доступ к относительно полному комплексу источников (по крайней мере, полнее, чем тот, на чем основана была аналитика сторон в ходе войны), он может делать более глубокие выводы о ходе не отдельных эпизодов, а всей операции в целом
П. С. Плюс, в широком смысле, это проблема не одного Мосунова, но и многих других, например, О. Нуждина, О. Мамонова, В. Терентьева (хотя проявляется она, конечно, в разной степени)