Пролог

Трансильвания. Октябрь, 1893 год.

Старый пастух Михай первым увидел чёрный экипаж.

Он ехал по горной тропе, объезжая размытую дождями дорогу, когда лошади вдруг захрапели и встали как вкопанные. Ветер, до этого шелестевший в кронах сосен, затих – и наступила неестественная тишина. Даже сверчки не стрекотали.

Из тумана выплыла карета без кучера. Чёрная, с запотевшими стёклами, запряжённая вороными жеребцами, чьи глаза горели, как угли. Дверца медленно отворилась, будто сама по себе, и из неё выпал труп.

Это был молодой мужчина в дорожном плаще. Лицо его было белым, как мел, а на шее – две маленькие ранки, будто от тонких игл. Но самое страшное ждало внутри кареты.

Михай перекрестился и шагнул ближе.

На кожаном сиденье лежал дневник с вытертым золотым тиснением. Пастух открыл его на первой странице – и кровь застыла в жилах.

«Если вы нашли эти записи – значит, я мёртв. Его Высочество граф Влад Цепеш не просто вампир. Он – дверь. И он собирается её открыть…»

Последняя страница была испачкана кровью. Чьей – Михай предпочитал не думать.

Он хотел бросить дневник и бежать, но вдруг что-то коснулось его плеча.

Обернувшись, пастух успел лишь вскрикнуть.

На следующее утро его нашли у дороги – сухим, будто выпитым до капли, с застывшим ужасом на лице. А в полуметре от тела лежал тот самый дневник, аккуратно перевязанный лентой.

Как будто кто-то хотел, чтобы его прочли…

Глава 1. Приглашение в Бездну

Берлин. Середина октября, 1893 год.

Даниэль фон Риттер проснулся от стука в дверь.

Он потянулся к часам на прикроватном столике, щурясь от слабого утреннего света, пробивавшегося сквозь тяжёлые шторы. Полшестого. Кто мог прийти в такой час?

Стук повторился – на этот раз громче, настойчивее.

– Кто там? – крикнул Даниэль, накидывая халат.

Ответа не последовало.

Он подошёл к двери, ощущая лёгкий холодок тревоги под кожей. Берлин в это время года редко баловал теплом, но сейчас в прихожей было особенно зябко – будто кто-то распахнул окно в зимнюю ночь.

Дверь открылась с лёгким скрипом.

На пороге никого не было.

Только на полу лежал конверт из тёмной, почти чёрной бумаги, перевязанный бархатной лентой цвета запёкшейся крови.

Даниэль нахмурился. Он наклонился, поднял письмо – и тут же отдёрнул пальцы. Конверт был ледяным на ощупь, словно пролежал несколько часов на морозе.

Развернув его, он обнаружил внутри пергамент с выведенными золотыми чернилами письменами и визитную карточку из слоновой кости, на которой было выгравировано всего два слова:

Влад Цепеш.

Сердце Даниэля учащённо забилось.

Он знал это имя.

Граф Цепеш – один из самых загадочных аристократов Восточной Европы. О нём ходили легенды: говорили, что его род восходит к самому Владу Дракуле, что его поместья раскинулись на половину Трансильвании, а богатство сравнимо с королевской казной. Но при этом никто не видел его в свете.

Даниэль развернул пергамент.

«Уважаемый господин фон Риттер,

Ваши работы в области реставрации готических сооружений не остались без моего внимания. Мне требуется талантливый архитектор для перестройки моего родового замка в Карпатах. Условия – самые щедрые. В случае вашего согласия, за вами будет выслан экипаж ровно в полночь 22 октября.

Остальные детали обсудим при встрече.

С уважением,

Влад III Цепеш.»

Даниэль перечитал письмо ещё раз.

Что-то здесь было не так.

Во-первых, он никогда не публиковал свои чертежи по реставрации готики – это были частные заказы.

Во-вторых, почему именно он?

И в-третьих…

Он перевернул пергамент.

На обратной стороне, почти незаметно, кто-то нарисовал тонкой кистью символ – глаз с вертикальным зрачком, окружённый шипами.

Знак вызывал странное ощущение.

Будто кто-то смотрел прямо на него сквозь бумагу.

Вечер. Кафе «У золотого льва».

– Ты с ума сошёл? – Лена Шульц, невеста Даниэля, сжала его руку так сильно, что её ногти впились в кожу. – Ты даже не знаешь этого человека!

– Знаю, что он предлагает целое состояние, – ответил Даниэль, отхлёбывая вино. – Достаточное, чтобы мы наконец смогли пожениться.

– А если это ловушка?

– Зачем аристократу вроде Цепеша охотиться на скромного архитектора?

Лена замолчала, но её глаза выдавали страх.

– Я читала… истории, – прошептала она. – О Трансильвании. О вампирах.

Даниэль рассмеялся, но смех прозвучал фальшиво.

– Вампиры? Серьёзно?

– Ты сам говорил, что письмо было ледяным, а этот… знак…

Она не договорила.

Вдруг все свечи в кафе погасли.

Наступила мёртвая тишина.

Люди за соседними столиками замерли, будто кто-то выключил звук в этом уголке мира.

А потом —

Тень.

Она скользнула по стене за спиной Лены, слишком большая для человека, слишком чёткая.

И на мгновение Даниэлю показалось, что у неё красные глаза.

Но когда он вскочил, тень исчезла.

Свечи вспыхнули вновь.

Шум кафе вернулся, как ни в чём не бывало.

– Что это было? – прошептала Лена.

Даниэль не ответил.

Он снова вспомнил знак на письме.

Глаз.

Смотрящий.

И понял, что уже согласился.

22 октября. Полночь.

Ровно в двенадцать на пустынной улице перед домом Даниэля появился чёрный экипаж.

Лошади не издавали ни звука.

Кучер не повернул головы, когда Даниэль сел внутрь.

А когда карета тронулась, окна сами покрылись инеем, скрыв Берлин навсегда.

Путешествие в Бездну началось.

Глава 2. Дорога сквозь туман

Восточные Карпаты. Конец октября 1893 года.

Экипаж графа Цепеша двигался без остановок трое суток.

Даниэль проснулся от резкого толчка, когда колёса ударились о камень. Он потёр затекшую шею и откинул штору. За окном проплывал пейзаж, словно сошедший с гравюр средневековых хроник – островерхие ели, склонившиеся под тяжестью веков, серые скалы, похожие на оскалы древних чудовищ, и бесконечная дорога, вьющаяся змеёй по склону горы.

– Где мы? – крикнул Даниэль кучеру.

Ответа не последовало. Фигура в чёрном кафтане не шевельнулась, будто была частью экипажа. Даниэль попробовал ещё раз:

– Когда приедем?

На этот раз кучер медленно повернул голову. Под широкополой шляпой не было лица – только чёрная бездна, из которой пахнуло запахом старой земли и медных монет. Даниэль отпрянул, сердце бешено колотилось в груди. Когда он снова осмелился взглянуть, кучер сидел неподвижно, как и прежде.

В полдень экипаж остановился у одинокой деревушки.

Деревянные дома с покосившимися крышами жались друг к другу, будто пытаясь согреться. На улице не было ни души, только старый пёс с выцветшей шерстью лениво поднял голову и заскулил, завидя чёрный экипаж.

– Здесь можно найти проводника? – спросил Даниэль, выходя.

В ответ где-то хлопнула дверь. Из-за угла показалась девочка лет семи с куклой из соломы. Её широко раскрытые глаза были полны ужаса.

– Девочка, где здесь можно…

Ребёнок резко отпрянул и убежал, бросив куклу в грязь. Даниэль поднял игрушку – кто-то выколол ей глаза иглой.

В трактире "У висельника" пахло кислым пивом и салом. Шесть пар глаз уставились на Даниэля, когда он переступил порог. Разговоры смолкли.

– Мне нужен проводник до замка Цепеша, – сказал он, кладя на стойку серебряную монету.

В помещении воцарилась мёртвая тишина. Бородатый трактирщик отодвинул монету, будто она была отравлена.

– Вам туда не надо, пан, – прошептал он. – Никто не едет в "Обитель Безглазых".

– Что за глупости? Я приглашён самим графом.

По залу прокатился шёпот. Пожилая женщина с лицом, изрезанным морщинами, перекрестилась.

– Цепеши не люди, – сказала она. – Они… другие. Старше. Когда мой дед был мальчишкой, замок уже стоял. И выглядел точно так же.

– Вам нужен Стефан, – неожиданно сказал трактирщик. – Он единственный, кто хоть раз был там и вернулся.

Стефан оказался коренастым мужчиной лет пятидесяти с жёлтыми от табака зубами и шрамом через левый глаз. Он сидел в углу, осушая кружку чего-то мутного.

– За двойную плату довезу до развилки, – хрипло сказал он, даже не взглянув на Даниэля. – Дальше – сам.

– Почему?

Стефан медленно поднял голову. Его единственный глаз был мутным, почти белым.

– Потому что дальше начинается Их земля. Там дороги ведут не туда, куда должны. Реки текут вверх. А тени… тени живут своей жизнью. – Он сделал глоток. – В прошлый раз я потерял там глаз. В следующий – душу.

На рассвете они выехали.

Телега Стефана скрипела на ухабах, а туман стелился так густо, что казалось – они едут по облакам. С каждым часом лес становился всё гуще, деревья – выше и корявей. Ветви сплетались в арки, напоминающие рёбра гигантского зверя.

– Почему называют "Обителью Безглазых"? – спросил Даниэль.

Стефан не сразу ответил. Он достал кисет, свернул цигарку дрожащими пальцами.

– Потому что те, кто остаётся там надолго… теряют глаза. Сначала на портретах. Потом в зеркалах. А потом… – Он сделал затяжку. – Говорят, граф собирает их. Хранит в стеклянных банках в своей библиотеке.

Даниэль хотел рассмеяться, но смех застрял в горле. Внезапно лошади захрапели и встали как вкопанные. Стефан выругался и дёрнул поводья, но животные пятились назад, белки глаз, налитые кровью.

– Что случилось?

– Чуют. Мы на границе, – Стефан резко развернул телегу. – Дальше сам.

– Но как мне…

– Иди по камням. Они будут светиться в сумерках. И не сворачивай с тропы, что бы ты ни слышал, что бы ни видел. – Стефан сунул ему смятый листок. – Возьми. Если станет совсем страшно – прочти.

Даниэль развернул бумагу. На ней было написано всего три слова:

"Он не любит соль"

Когда телега Стефана скрылась в тумане, Даниэль повернулся к тропе. Камни под ногами действительно слабо светились, как гнилушки. А впереди, за пеленой тумана, угадывались очертания чего-то огромного и неестественно угловатого.

Замок Цепеша ждал его.

Глава 3. Влад Цепеш

Карпатские горы. Конец октября 1893 года.

Последние сто шагов к замку Даниэль преодолевал, чувствуя, как воздух становится гуще, словно горные склоны выжимали из него последние капли жизни. Камни под ногами теперь светились явственнее, отбрасывая бледно-голубоватое сияние на покрытые инеем скалы.

Когда туман рассеялся, перед ним открылся вид на Замок Цепешей.

Он не был похож ни на один архитектурный стиль, известный Даниэлю. Готические шпили переплетались с византийскими арками, а бойницы напоминали скорее глазницы черепа, чем элементы фортификации. Всё сооружение казалось выросшим из самой горы, будто камень ожил и принял эту форму.

Ворота открылись сами.

Ни слуг, ни стражей – только скрип древних петель, звучавший как предсмертный хрип. Двор замка оказался пустым, если не считать десятков каменных сосудов, расставленных вдоль стен. Подойдя ближе, Даниэль с ужасом понял – это были урны. На каждой выгравирована одна и та же дата: "31 октября 1448".

– Вы опоздали ровно на семь минут, герр фон Риттер.

Голос прозвучал прямо за спиной. Даниэль резко обернулся.

Граф Влад Цепеш стоял в трёх шагах от него, хотя секунду назад двор был пуст.

Он был высок и строен, одет в безупречный чёрный фрак с серебряными пуговицами в виде волчьих голов. Его бледное лицо могло бы считаться красивым, если бы не слишком острые скулы и слишком красные губы. А глаза…

Глаза были совершенно чёрными.

Без белка, без радужки – как два куска обсидиана, в которых тем не менее горел какой-то странный внутренний свет.

– Мои извинения, ваше сиятельство. Дорога оказалась… сложнее, чем я ожидал.

Цепеш улыбнулся, и Даниэлю показалось, что на мгновение его губы растянулись гораздо шире, чем должно быть возможно.

– Все дороги сюда сложны. Но вы справились – значит, достойны. – Он сделал изящный жест рукой. – Пройдёмте. Вам нужно отдохнуть перед ужином.

Замок внутри оказался ещё страннее, чем снаружи.

Они шли по бесконечным коридорам, где зеркала висели пустыми рамами – стёкла в них отсутствовали. Люстры были сделаны из переплетённых оленьих рогов, а вместо свечей в них горели синеватые огоньки, не дававшие тепла.

– Почему в замке нет слуг? – осмелился спросить Даниэль.

– О, они есть, – ответил Цепеш, не оборачиваясь. – Просто вам их не видно.

Он остановился перед дубовой дверью с железными накладками в виде сов.

– Ваши апартаменты. Ужин в полночь. Не опаздывайте.

Когда дверь закрылась за графом, Даниэль впервые за последние сутки смог перевести дух. Комната оказалась роскошной – четырёхместная кровать с бархатным пологом, массивный письменный стол и даже ванная за ширмой.

Он подошёл к окну. Вид открывался на заброшенное кладбище у подножия замка. Над одной из могил кружила стая летучих мышей, их тени сливались в странные узоры на земле.

Даниэль дёрнул шнур звонка, надеясь вызвать слугу для горячей воды.

Вместо этого за его спиной раздался голос:

– Хозяин сказал передать вам это.

Даниэль резко обернулся. На кровати лежала карта замка, хотя секунду назад её там не было. А в дверном проёме мелькнул хвост – длинный, чешуйчатый, исчезнувший быстрее, чем он успел рассмотреть.

Карта была нарисована на человеческой коже.

Даниэль почувствовал тошноту, но всё же развернул пергамент. Замок оказался гораздо больше, чем он предполагал – с бесчисленными подземными уровнями. В самом низу красными чернилами было помечено: "Часовня. Не входить до приглашения".