© Издание на русском языке, оформление. «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Случайность?

Посвящаю памяти моего отца Якова Ю. Бавидова

 
Над могилой моей не рыдай,
Я ушел в заоблачный край.
Я прилетаю к вам во сне,
Сверкаю в снежной белизне.
Я с вами солнечным, светлым днем,
Лечу к вам ветром и дождем.
Над могилой моей не рыдай,
Я не там, я везде – так и знай!
 

Мери Э. Фрайер

В данном произведении все персонажи вымышлены и совпадения случайны.

Пролог

Это был сон. Всего лишь сон. Один из тех, которые кажутся настолько реальными, что, проснувшись, не понимаешь, по какую сторону действительности ты оказался.

Саше приснилось, что он стоит в каком-то светлом ослепительно-белом неизмеримом пространстве, где не видно ни начала, ни конца; было даже странное ощущение, что в этом месте не существует времени, все вокруг будто замерло, а в воздухе настойчиво ощущалось чувство вселенского умиротворения и безмятежности. На нем был надет странный белый халат, скорее даже это была просто белая ткань. Саша не понимал, куда он попал, куда ему идти, что делать дальше и вообще, что это за место и зачем он тут.

Вдруг где-то вдали появилось золотистое свечение, похожее на звезду, которое медленно и целеустремленно направлялось прямо к нему, хотя в этой ярко-белой бездне было не очень понятно, то ли оно приближается издалека, то ли просто увеличивается рядом с ним. В какой-то момент свечение замерло, поднялось вертикальной линией перед Сашей, начало расширяться и принимать очертания человеческой фигуры. У Саши создалось ощущение безмерного доверия и чувство чего-то родного…

– Привет, Санька! – вдруг раздался голос от светящейся фигуры. «Санька, Санька?! – как молотом застучало у Саши в голове. – Санька…» – так звал его только Вова, его младший брат… «Вова? Это был он… Это был его голос, до боли родной».

Вова был человеком с большим и добрым сердцем, всегда считал, что если у кого-то, например у друга или даже далекого знакомого, появилась проблема или кто-нибудь обратился к нему за помощью, то он во что бы то ни стало должен помочь. Он не раз при жизни приходил на помощь Саше. Искренний, хороший и добрый…

– Вовка?! Это… что? Это… как так? – Изумлению Саши не было предела, все это никак не укладывалось у него в голове.

– Ну, вот как-то так, – со смехом ответило сияние. – Сань, ты уж извини, но тебе еще рано сюда, приходи попозже, – тихо произнес светящийся силуэт.

Александр в страхе открыл глаза, сел на кровати. Его охватил душный животный ужас, наползающий как низкая грозовая туча, застучало в висках, забегали мурашки по всему телу, и появилось чувство чего-то неизбежного, неотвратимого, какой-то надвигающейся беды. Создалось ощущение, что его тело весит не меньше тонны, в голове пронеслись все нерешенные проблемы и невыполненные дела. А куда делись те легкость и беззаботность, то умиротворение, то спокойствие, с каким он стоял в том белом пространстве? Где он был? Что вообще это было? Вова…

Глава 1

Зимнее солнечное предновогоднее утро. Воздух был настолько холодным, что казался застывшим, будто огромная глыба прозрачного льда. Ветки деревьев свисали под грузом миллиарда снежинок. Живописные сугробы в человеческий рост не давали никакой надежды на досрочный приход весны. В московском дворе обычного спального района в столь ранний час было так тихо, что, казалось, время остановилось, и только скрежет жестяной лопаты дворника, который очищал дорожки от выпавшего за ночь снега, нарушал эту иллюзию вечного безмолвия.

Александр проснулся от знакомой мелодии, открыл глаза. «Это же мой телефон», – сообразил он сквозь сон, уже окончательно проснувшись.

– Да, мам? – ответил он на звонок.

Она звонила каждое утро каждого дня. Что бы ни случилось, ее день всегда начинался со звонка сыну. Интересовалась она всегда одним и тем же: «Как здоровье? Как семья? Как работа?» Это были просто повторяющиеся изо дня в день вопросы, ответы на которые особо ничем не отличались. Но она не могла спокойно заниматься повседневными делами, пока не позвонит сыну.

Закончив свой ежедневный разговор с мамой, Александр встал с кровати, сделал несколько приседаний, скорее для успокоения себя, нежели для накачивания мышц, надел свой любимый махровый халат и направился к двери. Но он почему-то остановился и, обернувшись, увидел солнечный свет, бьющий из окна; подойдя к окну и отодвинув тюль, залюбовался зимним утром. Он зажмурил глаза и почувствовал такое душевное спокойствие и теплоту… Он вдруг вспомнил свой сон: «Странный был сон, может, вещий? Все было как настоящее…» Открыв глаза, он на секунду даже испугался этого ощущения покоя, а при мысли о ночном кошмаре у него кольнуло в груди.

Он услышал знакомые звуки, доносящиеся из кухни. Конечно же, там хлопотала жена: она всегда вставала раньше всех и готовила завтрак. Она не могла спокойно прожить день, если не была уверена в том, что все члены ее семьи сыты. Утром для нее это было самое важное дело – накормить всех.

«Ладно, – подумал Александр, – надо идти завтракать, а то я что-то тут задержался и мысли какие-то странные лезут в голову». Выйдя из комнаты, он вдохнул аппетитные запахи, которые так и манили его в кухню. «Моя любимая опять приготовила что-то вкусненькое», – с улыбкой подумал он. Жена не была профессиональным кулинаром, но знала несколько рецептов, которым ее еще в детстве научила мама, и постоянно их совершенствовала. Каждый раз ее блюда были вкусными и непохожими на такие же, что она готовила раньше. Так, если бы она приготовила яичницу с помидорами на завтрак и потом опять ее же на обед, то это были бы совершенно разные блюда, но неизменно аппетитные. Александр никак не мог разгадать этот ее секрет, и за тридцать лет супружеской жизни, даже подглядывая за процессом готовки, удивлялся тому, как у нее это получается.

Путь в кухню лежал через длинный коридор, по обеим сторонам которого располагались комнаты детей. Первой на пути была комната старшего сына, Дениса. Этот своенравный двадцатипятилетний парень гулял по ночным клубам, веселился, вел несколько предосудительный, по мнению отца, образ жизни и делал все, что хотел. Телефон у него не умолкал круглосуточно. Удивительно, но с этим бешеным ритмом жизни он еще успевал зарабатывать приличные деньги, которые, естественно, целиком уходили на дорогие телефоны, одежду и прочие безделушки, – словом, на все то, что было необходимо для поддержания имиджа молодого человека.

«Надо заглянуть, – подумал отец и протянул руку к двери. – Встал сын или нет? Если спит, то как? Удобно ли ему? Может, ему надо поправить одеяло или подушку? И вообще, как он после очередной вечеринки с друзьями?»

Открыв дверь, Александр услышал музыку. «Проснулся, наверное, уже», – с улыбкой подумал он, но, заглянув в комнату, увидел знакомую картину: Денис спал, укутавшись в одеяло, его телефон трезвонил не переставая. На полу валялась одежда, в которой сын вчера вечером отправлялся на гулянку.

– Сынок, вставай, – положа руку на плечо сына, тихо прошептал отец, чтоб не напугать сонного отпрыска.

– А, пап, это ты? А что, уже надо вставать? – сонным голосом спросил сын.

– Да, уже утро! Вставай, пойдем завтракать!

– Хорошо, пап, уже встаю, налей мне пока, пожалуйста, кофе. Ок? – сказал сын и, не дождавшись ответа отца, опять уронил голову на подушку и повернулся на другой бок.

– Ладно, – угрюмо ответил отец, поняв, что раньше двух сын не проснется, и направился к двери. Уходя, Александр бросил взгляд на все еще звонящий мобильник сына, на дисплее которого было написано «Вызывает Ира BMW Купе». «Странное поколение, с синтетическими ценностями и фальшивыми кумирами. Уж в 25 можно хоть как-то это понимать», – мысленно посетовал он и направился в сторону кухни.

Скворчания еды на плите уже не было слышно, зато без умолку тараторил телевизор. «Ну, как всегда, все приготовила, сидит себе тихо на кухне и ждет, пока все выспятся, чтоб накормить», – с улыбкой подумал Александр. Но перед заходом на кухню надо было заглянуть еще и к его любимой младшей доченьке, Свете. За нее можно было не беспокоиться: она будто знала, где ее ждут неприятности, и обходила их стороной, в отличие от своего старшего брата, который всегда и всюду лез напролом и не раз набивал себе шишки. Дети вообще были совершенно разные по характеру и по отношению к жизни. Дочери было двадцать три. Не по годам взрослая и умная, она училась на ошибках брата и верила только в то, что могла логически объяснить, и никак не хотела верить в чудо, иронически шутила про «все эти ваши религиозные сказки», как она их называла, а Библию признавала только как первую в мире книгу и никак больше. «Человек должен верить в чудо, без этого тяжело жить», – промелькнуло в голове у отца. Подойдя к комнате дочери, он услышал за дверью какой-то странный шорох. «Ну она-то уж точно проснулась», – улыбнулся он и открыл дверь. Любимая доченька стояла перед зеркалом, она уже давно проснулась, заправила кровать и, сидя, расчесывала волосы, чтобы в полной боевой готовности встретить грядущий день.

– Доброе утро, папочка! – кивнула Света, не отводя взгляда от своего отражения и продолжая расчесываться.

– Доброе утро, моя хорошая! Как спалось? – поинтересовался отец.

– Нормуль! А тебе как?

– Да я как обычно, хорошо!

После некоторой паузы отец понял, что дочь сейчас пока не готова разговаривать: она не любила, когда ее заставали неухоженной, и считала, что женщина, независимо от обстоятельств, всегда должна выглядеть красиво и никто не должен видеть ее в растрепанном состоянии. И что бы ни случилось, куда бы она ни торопилась, она никогда не выходила из дома, если, взглянув на свое отражение в зеркале, не чувствовала уверенности в своей внешности. Но при всей этой склонности к самолюбованию Света с детства была очень доброй и любящей дочерью, всегда помогала маме по дому и была почтительна с дедушкой и бабушкой; она была настолько аристократична в своем поведении, что иногда складывалось мнение, будто воспитывалась в школе благородных девиц.

– Ладно, я пойду. Приходи завтракать!

– Угу! – кивнула дочь, так и не посмотрев в сторону отца.

Закрыв дверь в комнату дочери, отец направился на кухню, по дороге ловя запахи блюда, приготовленного женой, и безуспешно пытаясь угадать, что же сегодня будет на завтрак. Дойдя до кухни, он увидел свою благоверную. Татьяна сидела на стуле, оперевшись локтем о стол, и смотрела телевизор. По ее виду было заметно, что происходящее на экране ее мало интересовало и что в голове у нее крутятся одни и те же мысли, например, как сделать так, чтоб мы жили еще лучше? Что будет с моими детьми? С мужем? Как их всех уберечь от разных бед, которые могут с ними приключиться в наше нелегкое и опасное время? Она чувствовала ответственность за всех и все неудачи любого члена семьи принимала на свой счет. Короче говоря, думала о далеком, безопасном и счастливом будущем семьи, которого она обязательно должна добиться, не замечая минуты счастливого настоящего.

– Доброе утро, дорогая! – сказал муж.

– Доброе утро! – очнулась от задумчивости Татьяна, не очень быстро возвращаясь в настоящее. – А, это ты, привет, мой хороший. Давай завтракать! – сказала она, подскочив к плите.

Зайдя в ванную комнату и умывшись, Александр вернулся на кухню и сел за стол, на свое любимое место, напротив телевизора. Жена взяла чистую тарелку, сняла запотевшую крышку с кастрюли и выложила пару гренок. Поставив тарелку с гренками перед мужем, Татьяна взяла сковороду, налила в нее подсолнечное масло, поставила ее на зажженную плиту, высыпала в сковороду уже очищенные и нарезанные помидоры и снова принялась готовить. Александр сидел и смотрел, как она хлопочет у плиты, готовя любимую всеми яичницу, и успевает еще налить ему кружку свежесваренного кофе.

Татьяне было сорок девять. Большую часть жизни она постоянно что-то делала по работе, для мужа, для детей, не замечая усталости. Она знала только одно слово «надо»: надо приготовить обед, надо сходить в магазин, надо сделать уборку, надо пойти на работу, везде у нее было слово «надо». Татьяна полностью отдала себя семье, ее ничего не интересовало, кроме родных. Она уже давно забыла, как выглядят салоны красоты изнутри, потому что не успевала в них заскочить даже на минутку. Но и растрепой ее назвать было нельзя: как-то успевала за собой следить в домашних условиях. И сейчас, сидя за столом и глядя, как жена готовит ему завтрак, Александр вдруг осознал, почему ее еда такая вкусная и каждый раз разная. Она добавляет туда специальный ингредиент, который называется «любовь», и все ее блюда приготовлены с любовью, поэтому и вкусно. «Я все еще люблю ее! – подумал он. – Люблю, будто встретил ее вчера».

Но в голову вновь пришли мысли о сегодняшнем сне. И Александр спохватился, что из-за этого сна, наверное, он выглядит взволнованно и что, увидев панику в его глазах, жена обязательно будет допытываться, что же его так обеспокоило. Потом она начнет успокаивать, но при этом будет переживать еще больше, чем он. «Да это всего лишь сон! И что я так беспокоюсь? Никогда не обращал внимания на сны, а тут вдруг запаниковал! Все будет хорошо!» – успокаивал он себя. Но внутренний голос не давал ему покоя: «Да, это точно, никогда не обращал внимания на сны, а этот не дает покоя».

– Приветики! – вдруг раздался звонкий жизнерадостный голос.