Цитаты из книги «Накануне Армагеддона. Свобода. Жизнь. Будущее»

Отец Димитрий продолжает: «Как ни трудно это принять нашему обыденному сознанию, та неизреченная радость, которой сподобляются все потерпевшие несправедливые гонения и саму смерть христиане, – бесконечно превосходит все, что мы можем об этом говорить и думать. Так что даже величайшие по нашим меркам страдания меркнут по сравнению с той славой, которая открывается после. Просто мы мало верим в это, потому и скорбим сверх меры, и омрачаемся, и ропщем, и отчаиваемся. Жалко, конечно, невинных людей, гибнущих от безумства войны. Но мы верим, что эта жертва – не случайна, что как для самих погибших «за други своя» отрылась неизреченная радость, так и для тех, за кого они молятся, кого любят – и на них тоже прольется исцеляющая и утешающая благодать Божия».

Очень многие люди даже внутри христианского сообщества хотели бы подменить Бога Авраама, Исаака и Иакова, Бога Евангелия – «богом философов и ученых», «богом» интеллигенции. «Богом», которого нет.

Святой Иоанн Златоуст писал: «Всякий, преданный удовольствиям и земному спокойствию, есть враг Креста».

Мир долгим не бывает. Мир сейчас долгим, слава Богу, не будет. Почему я говорю «слава Богу» – общество, в котором слишком много сытой и спокойной, беспроблемной, комфортной жизни – это общество, оставленное Богом, это общество долго не живет.

При этом не случайно слово «соборность» некоторые отождествляют с демократией, хотя по смыслу оно гораздо шире. Царь всегда должен ощущать обязанность советоваться с народом, находить с ним согласие и единство. Горе ему, если он этого не делает – ответит перед Богом. Точно так же и церковный иерарх, который, по смыслу правила, содержащегося в Уставе Русской Православной Церкви, управляет епархией «при соборном содействии клира и мирян». Не случайно цари, патриархи, президенты в православных странах ходили и ходят «в народ», даже не испытывая в этом непременной прагматической надобности. Веча, советы, думы, соборы, синоды являются непременной составной частью православной системы управления – по крайней мере должны ими быть.

Лозунг дореволюционного российского делового сообщества, процитированный в Своде нравственных принципов и правил в хозяйствовании, принятом VIII Всемирным русским народным собором (ВРНС), гласит: «Прибыль превыше всего, но честь дороже прибыли».

жить именно в этом грешном обществе так, чтобы высший идеал был главным, а прагматика – второстепенной, и заповедует подлинное христианство.

Я считаю, что секуляризм нежизнеспособен: он не может дать ответа на самый главный вопрос – на вопрос о смысле жизни. Этот вопрос гораздо более важен, чем все рассуждения о том, как будет устроена экономика, как будет устроена политическая механика, как будет делиться или изменяться власть в том или ином конкретном участке территориально-географического пространства.

Народ нельзя отделить от Церкви. Народ, в большинстве своем, – это Церковь, и народ – это государство. Без народа государства быть не может.

Ценности свободы и святыни должны быть гармонизированы. Это важные ценности – и та, и другая. Без свободы человеческой жизни, свободы слова и свободы творчества люди очень быстро превращаются в сжатую пружину, которая потом разожмется, а общество оказывается лишено правды, мудрости, искренности, возможности свежим взглядом посмотреть на те или иные события. Но, с другой стороны, тоталитаризмом, а не свободой является попытка жестко навязать свою волю через оскорбление, через провокацию, через осквернение того, что для человека подчас дороже земной жизни. Вот в этих условиях и свободу, и святыню общество должно защищать, если оно хочет оставаться мирным. Мирное общество, как мне лично думается, это общество без террора, чем бы он ни прикрывался, но это одновременно и общество без кощунственных, оскорбительных, разделяющих действий, сталкивающих людей и провоцирующих кровь, – в том числе без провокаций в виде оскорбительных карикатур.