Автор благодарен изданию «Царьград», где впервые увидели свет многие истории, вошедшие в эту книгу

Мысли о Родине

© Чертинов В.Н., текст, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Предисловие

Эта книга о войне на Украине написана без оглядки на министерства и ведомства, общественное мнение или общепринятые суждения. Но с оглядкой на Господа Бога, оставившего в судьбе каждого из ее героев – на том, как он выжил или погиб – свой отчетливый знак.

Кто-то из героев для книги открыл свое имя, а кто-то предпочел указать лишь позывной, кто-то предоставил фото, а кто-то решил не светить лицом. Большинство из них не имеют высоких наград. Но эта книга о войне настоящей. О войне, не придуманной на ток-шоу, а пропущенной через судьбы людей и рассказанной ими самими или, в редких случаях, их близкими.

Война – лучшее место для встречи с Богом.

Война – лучшее место для встречи человека с самим собой.

Война – это история не про смерть и несчастья, а про то, как на их фоне проявляется сила духа и сила любви.

Часть 1
Воины

Спас Нерукотворный для Штрафбата

Невероятные спасения командира первой группы питерских добровольцев, уехавших в Донбасс, который на БМП принял бой с двумя танками

Сергей Зинченко – настоящий украинец. В лучшем смысле этого слова. Он родом из Запорожья. Его предки – запорожские казаки. Сергей и сам похож на героя картины «Запорожцы пишут письмо турецкому султану»: крепкий, дерзкий, веселый. Вся его родня живет в тех краях. Исключение – дед и отец. Дед во время Великой Отечественной войны был снайпером, раненый попал в плен, дважды бежал из немецкого концлагеря.

Фото предоставлено Сергеем Зинченко

Потом «искупал вину» в штрафбате, после войны три года работал на поселении в Мурманской области. И конечно, подумать не мог, что внук возьмет себе позывной Штрафбат и тоже пойдет на войну с фашистами, будет переживать примерно то же, что пережил он. Но только проделает обратный путь с Севера на Украину, и воевать ему придется против тех, чьи предки сидели с его дедом в одних окопах.

Тушитель огня

В отличие от деда отец Сергея сам добровольно поехал на Север, в Усинск, зарабатывать на «Жигули» и там остался, потом перевез семью.

– Раньше ж нормальная страна была: куда ни приедешь – тебе везде рады, – говорит Сергей Зинченко. Он в России – с 5-го класса. Хотя срочную службу все равно проходил на Украине, которая тогда уже стала независимым государством.

После армии трудился сталеваром в мартеновском цехе на заводе «Запорожсталь».

– Работа – будь здоров. Я перед входом в наш цех написал: «Добро пожаловать в ад!» И мы, натурально как черти, бегали между котлами.

Вернувшись на Север, стал работать пожарным спасателем. Сергей считал, что почти породнился с огнем. Но не думал, что настоящий огненный ад у него еще впереди…

В 2012 году случился крупный пожар. Горели и взрывались огромные резервуары с горючим. Зинченко, который пытался охлаждать один из них, взрывом отбросило далеко в сторону. Его пожарная машина сгорела. Сергей попал в больницу.

Пока два месяца лежал на больничной койке, подсел на разные группы в соцсетях и в итоге создал свою «Уполномочен заявить».

– В группе пишу, что хочу, – говорит Зинченко. – А поскольку я правдоруб, люди стали ко мне приходить. Группа начала разрастаться.

После выхода из больницы Сергей вынужден был из пожарных уволиться. Нужно было начинать новую жизнь. Он давно мечтал о Петербурге. Даже не о том, чтобы там жить, а просто съездить. Сдал свою однокомнатную квартиру в Усинске, снял жилье в Петербурге и устроился там на работу. Но пожить «новой жизнью» не удалось.

Сергей – боец пожарного спецназа.

Фото предоставлено Сергеем Зинченко

Он приехал в Питер в конце ноября 2013-го. Как раз в это время на Украине случился майдан. Сергей не мог оторваться от новостей с исторической родины. 13 апреля 2014-го показали видеосюжет из его родного Запорожья. Примерно 300 антимайдановцев (которых потом часто сравнивали с 300 спартанцами) несколько часов стояли на Аллее Славы недалеко от горсовета, окруженные многотысячной толпой, которая закидывала их камнями, яйцами, пакетами с мукой. От них требовали петь гимн Украины и снять георгиевские ленточки, а они пели «Вставай, страна огромная!».

Его семья раньше жила недалеко от этого места. В детстве, каждый год в День Победы, прямо под его окнами шли парады и демонстрации, и Сергей, сидя на подоконнике, смотрел на ряды ветеранов-орденоносцев и толпы радостных земляков с флажками и воздушными шариками. А теперь на Украине начались марши под бандеровскими и фашистскими знаменами. Когда перепостил в своей группе фото с этих шествий, некоторые подписчики написали, что это фотомонтаж. Тогда Сергей решил сам поехать на Украину, чтобы увидеть все своими глазами, попытаться понять суть происходящего и рассказать об этом другим. И хоть тогда Украина уже ввела запрет на въезд для российских мужчин от 16 до 60 лет, купил билет. Его предсказуемо сняли с поезда на украинско-белорусской границе. Но все же правдами и неправдами он смог въехать на бывшую родину. Первым делом отправился в «логово» украинского национализма – в Ивано-Франковскую область, потом в Киев – прямиком на майдан.

Активисты-майдановцы так и не убедили его в своей правоте. Наоборот. Во время пребывания Сергея на Украине в Доме профсоюзов в Одессе были сожжены заживо полсотни человек.

В конце мая он вернулся в Петербург и сразу же начал искать способы поехать в Донбасс добровольцем. Тогда еще с этим было непросто. Наконец сумел выйти на нужных людей. Неделю на полигоне на окраине Петербурга их обучал инструктор из «Альфы».

Сергей отправился в Донбасс в самой первой группе питерских добровольцев. А поскольку у него были какая-никакая армейская подготовка и опыт работы спасателем, его сделали старшим.

Добровольцев отправили в Семеновку – самую на тот момент горячую точку. Боевое крещение приняли в психбольнице. Это не шутка. Машина остановилась у ворот пустующей лечебницы – как вскоре выяснилось, на прямой наводке украинского танка.

– Ребята стали выгружать вещи, а я пошел в расположение ополченцев доложить о прибытии. И тут раздался взрыв. Я закричал: «В укрытие!» Но двое – Матвей (позывной Дождь) и Володя (Самурай) – замешкались. Мы везли с собой много серьезной гуманитарки: рации, бинокли, дорогостоящие медикаменты. Они схватили пакет с обезболивающими – тот треснул у них в руках. Ребята стали собирать рассыпавшиеся по земле лекарства. И в этот момент их накрыло вторым снарядом. Ни минуты не успели повоевать. У Матвея в Питере было все: работа программиста, хорошая зарплата, красавица-жена. А в тот день, когда он погиб, родилась его третья дочь…

Приезд добровольцев в Славянск. На фото Матвей (позывной Дождь). Через 40 минут, когда группа въедет в Семеновку, он погибнет

Ополченцы часто сравнивали Семеновку со Сталинградом.

– Как ни крути, против нас была армия. Ты сидишь с карабином, а там у них авиация, артиллерия. И они нормально так долбят. Почти все, кто там был, имеют контузии, – вспоминает Сергей. – Но зато мы стянули на себя все их серьезные силы, дали время Донецку и Луганску выстроить хоть какую-то оборону.

После того, как 3 июля 2014 года ВСУ предприняли полномасштабное наступление на город с разных сторон и взяли Николаевку, ополченцы оказались в кольце.

– Славянск еще можно было удерживать, но у нас заканчивались боеприпасы. Их оставалось на пару дней серьезного боя, – рассказывает Сергей.

Группа Штрафбата из 15 человек удерживала участок в полкилометра. Примерно такая же плотность обороняющихся была по всей линии соприкосновения.

Атаку ВСУ сорвал упреждающий удар. По приказу Игоря Стрелкова, который уже знал, что в ночь на 5 июля ополченцы пойдут на прорыв, были собраны все оставшиеся боеприпасы и открыт плотный минометный огонь по украинской пехоте и бронетехнике, изготовившейся к решающему штурму Семеновки. И противник не выдержал. На участке Штрафбата он начал отступать из села Маньки в лес, допустив при этом серьезную ошибку – выпустил дымовую завесу. Но этой завесой, наоборот, только сам себя обозначил. А потом еще минометы ополченцев били по лесу, над которым взвились клубы черного дыма – верный признак попаданий в бронетехнику.

На видеокадрах Штрафбат с товарищами ликуют, не подозревая, что минометчики на всех направлениях расходуют последний боезапас и что через несколько часов вечером им придется покинуть Славянск.

– Мы не знали, что отступаем. Думали – это с нашей стороны какой-то хитрый маневр. Готовящийся прорыв скрывали не только от противника, но и от своих. У всех даже отобрали мобильники. Потому что, если б люди узнали об отступлении, многие бы взбунтовались, не подчинились приказу и остались в Славянске.

Группа Штрафбата на позициях у Семеновки напротив села Маньки. Фото предоставлено Сергеем Зинченко

В смятых боевых порядках ВСУ правее Маньков образовалась брешь, через которую ополченцы и пошли на прорыв.

– А выходили мы так. Всю ночь противник запускал из минометов «светлячков» – световые мины на парашютах, которые очень медленно опускаются, освещая окрестности. Поэтому двигались мы перебежками. В те промежутки, когда одна мина уже долетела до земли, а следующую еще только запускали, успевали пробежать метров пятьдесят и снова ложились. Причем, странное дело, раньше враг так не светил минами. Только в эту ночь. Будто знал, что мы должны пойти на прорыв.

При отступлении из Славянска ополченцы потеряли свою бронегруппу: два танка, три бронетранспортера и две боевые машины десанта. Ее бросили на один из ключевых блокпостов, и она два часа отвлекала на себя украинскую артиллерию, сосредоточенную на господствующей высоте – горе Карачун.

Штрафбат рассказывает, что в этой бронегруппе чудом остался жив боец с позывным Мастер. Украинцы приняли его за убитого, скинули вместе с трупами с БМП. У него рука на жилах висела. А жилы перекрутило, поэтому кровь из них не вытекла и он не умер от кровопотери.

Прощай, Славянск…

Фото предоставлено Сергеем Зинченко

Узнав, что результатом ночного маневра стало отступление из Славянска, ополченцы пребывали в подавленном настроении. Но оно резко улучшилось, когда входили в Донецк.

– Мы входили строем – грязные, оборванные. Чуть ли не дымились. Многие в старой форме, в советских пилотках, с противотанковыми ружьями времен Великой Отечественной войны. Надо было видеть восторг в глазах у нормальных людей: «Спасены! Наши пришли!» Они несли нам продукты. И надо было видеть перекошенные лица разных мажоров и спекулянтов, которые уже на следующий день стали покидать город. Отступление из Славянска спасло Донецк. Кто бы его защищал, если бы не пришли эти 3600 человек?