Отзыв на книгу «Колыбельная для брата»

Первое слово в голове по окончании прочтения: Жестко. Но что удивительно, обычно в таких случаях возникает следующий вопрос- на какой это возраст? Если возник такой вопрос, значит скорее всего наблюдается явное противоречие рафинированного «детского начала» и « жесткого, не по возрасту конца».
Книга Крапивина замечательна отсутствием этого противоречия. Она вообще какая-то нестерпимо реалистичная и живая, поэтому в повествование включаешься с первой же строки. А дальше уже сопереживаешь не на шутку. Я не была даже октябренком, я не видела майские демонстрации, я не помню знаменитое «Лебединое озеро». Но помню, что папа был в командировке в Москве и видел, как стреляли танки, мама волновалась, я- нет, слишком была маленькая.
Для меня советская литература почему-то не напрочь заидеологизированная, пропитанная морализаторством ура-патриотическая песня. Для меня это книги моего детства( даже скорее старомодного отрочества): Каверин «Два капитана», Крапивин «Острова и капитаны», Михасенко. Те книги, от которых на душе теплеет. В которых прекрасные люди верят в прекрасные вещи, борются за них и в этом нет ни грамма фальши, потому что я помню, на сколько трудно простить фальшь, двуличие и двойные стандарты, когда тебе от 13-18.
Времена могут меняться, а вот детское бесправие в мире взрослых неизменно. В моей школе не устраивались собрания с целью «разбора демонстративного поведения», не ругали за длинные волосы, хотя сильно накрашенных девочек иногда отправляли домой. Но ощущение, когда равняют всех, когда априори виноват, если не делаешь, что говорят, вот это ощущение я помню хорошо.
Когда читаю Самокатовские книги, то размышляю только, в каком возрасте можно дать- чтобы было и понятно и не напугало. Вчера дочитала Крапивина и поняла, что (черт!) взрослым читать и перечитывать и закладки делать, чтобы не забывать, а вот детям…Кир-прекрасный, тонкий, ироничный, с болезненным чувством справедливости и упрямства. Что самое главное( страшное?), готовый идти до конца, до безрассудного максималистского конца. Вопрос, собственно, в следующем: на сколько в нашем мире можно выжить с такими идеалами? Стоит ли вообще узнавать о том, что идеалы могут быть такие?