— Боря! Бори-и-иска!
Слышишь? Нам повезло. Сейчас мы и познакомимся с главным героем повести...История эта развернулась у покрытого сосновым лесом хребта Прямая Стрела, в посёлке Стрелогорск, где и проживал тот самый Бориска, которого все звали Угольком, фамилия у него просто была такая – Угольков. Был он самым обыкновенным мальчишкой, любил бегать по просторам, вечно что-то придумывал, учился в принципе неплохо, если не считать рисования, вот уж что ему не давалось – в отличии от его друга Вовки, который мало того что одевался как самый настоящий художник (этот бархатный костюм!), так ещё однажды нарисовал такого чудесного щенка, что сердечко его товарища замерло: беленький, на ухе – чёрная крапинка, а глаза золотые-золотые, словно лучом солнечным подсвеченные, и «будто оказалось перед ним невиданное чудо», вот только это был всего лишь рисунок. Или?.. Дело в том, что у Бори была мечта. У детей мечт, конечно, всегда хватает, и это нормально. Но тут речь пойдёт о том самом заветном. Собаку он хотел. Очень. А тут – такой щенок, будто живой, да ещё и с натуры, как выяснилось, нарисованный. Вот бы отыскать этот белоснежный комочек, да взять его на руки, да прошептать в это ушко, отмеченное волшебной крапинкой: мы с тобой теперь вместе, навсегда. Да не всё так просто. Впрочем, мечта этого ребёнка сбудется. Но не сразу. Для того, чтобы обрести друг друга, эти двое должны будут многое преодолеть...
Белый Щенок и правда существовал, и пока незнакомый ему мальчик грезил о нём, он страдал, ведь сапог какого-то злого человека больно пнул его, и завертелся мир, и пропали куда-то те Руки, которые дарили защиту и ласку, и остался он один в этом страшном мире, и куда идти, и как отыскать своего человека – непонятно, да и стоит ли его вообще искать, а вдруг у него будут такие вот сапоги, бьющие так больно... В это время у Борьки были свои заботы. «Это были друзья. Уголёк сразу понял. Понял, что смеяться не станут», – о, это чувство... Но что делать, если доверие к тебе пошатнулось? Ночной лес – это, пожалуй, одно из самых жутких мест. Умом ты понимаешь, что бояться так-то нечего, нужно просто быть аккуратным, но – эти звуки... страшно. Но Уголёк победил страх, который впивался в его сердечко острыми когтями, и доказал свою верность, и кто бы мог подумать, что именно в этот момент он наконец и встретит того, о ком так мечтал! Уже не такого белого. Худой он был, с разбитыми лапами. Истерзанный голодом, жаждой, страхом. Но это был он. И момент, когда щенок, который за эти дни успел уже уяснить, что человек может вытворять ужасное, всё-таки пополз к этому маленькому человечку, виляя при этом хвостиком, чувствуешь на всех уровнях. Вот они, Руки. Добрые, тёплые, ласковые. Такие никогда не ударят и уж тем более никогда не предадут. Это были руки хозяина. «Теперь я тебя нашёл».
«Ветки летели навстречу, била по ногам трава, и даже ветер отстал от Уголька, запутавшись среди сосен», – и сразу вспоминаешь этот стремительный бег среди деревьев, после которого руки и ноги были в царапинах, быстро проходящих, впрочем, и всё благодаря стараниям бабушки... Странно браться за книгу, которую так любила в детстве. Я ребёнок совсем другого времени, но всё равно чем-то книги Владислава Крапивина отзывались, каждая вышедшая из-под его пера история оставляла на сердце зарубки, которые в отличии от царапок, что наносили ветки, оставили след навсегда. На многое теперь, конечно, смотришь иначе. За что так над бедным котом издевались, как его можно было таскать на цепочке, а потом и вовсе бросить, так дела не делаются, так с животными обращаться нельзя. Охранять лес и деревья – это правильно и хорошо, но как при этом можно наносить вред козе и петуху, оправдания, что они, понимаешь, глупые и вредные, ничего не меняют. Про отношение к пенсионеру и вовсе говорить нечего, это было очень плохо. Но не хочется об этом рассуждать. Хочется думать о другом. О залитой солнцем полянке, где пасутся мамонты. О медных листьях, напоминающие перья Жар-птицы. О сияющей Луне, на которой, если внимательно к ней присмотреться, можно увидеть очертания щенка, зовущего... кого? Своего человека, конечно же. Кого же ещё.
«Ну и пни вы. Ну, надаём по шее. Ну, сломаем всё. Мы по шее, они по шее... Разве это интересная жизнь?».