Отзывы на книгу «Монументальная пропаганда»

О самом авторе, истории его жизни и творчества, можно снимать фильм. Не прибегая к гротеску и гиперболе, хотя может показать, что это не так, В. Войнович описывает непостижимый сюрреализм властной машины.

«Москва 2045» (1986) фантастический роман, ставший ярким представителем произведений о бюрократизме, порой безумном, часто беспощадном, где утопия для одних, оборачивается дистопической реальностью для других.

Оммаж, в сторону данного произведения можно найти в романе «Град обреченный» (1989) А. и Б. Стругацких, а переосмыслении, среди современников, в «Будущее» (2013) Д. Глуховского.

«Иванькиада» (1976) и «Шапка» (1987) – произведения, которые тяготеют к сатирической манере, а равно сюжету «Мастер и Маргарита» (1928) М. Булгакова, потому тут ощутимо сходство подходов к изложению тем с романом «Отягощенные злом, или 40 лет спустя» (1988) А. и Б. Стругацких.

«Дело № 34840» (1993) повесть, которая очень походит на «Процесс» (1925) Фр. Кафки декорациями которому служат плакаты кисти В. Маяковского.

«Монументальная пропаганда» (2000) – это хлесткая сатира, замешенная на идейном восприятии и быте, который созвучен со скетч-шоу «Одна за всех» (2009-2017), где бабушка Серафима Аркадьевна (А. Ардова) сдавала квартиру студентам.

Кроме того, в данном романе можно увидеть множество литературных отсылок в отдельных моментах, например: «Мертвые души» (1842) Н. Гоголь, «Преступление и наказания» (1866) Ф. Достоевский, «Собачье сердце» (1925) М. Булгаков.

История же с самим памятником, перекликается с кадрами из фильма «Последняя сказка Риты» (2012) реж.: Р. Литвинова, эпизод с монументом Ю. Гагарину (скульптор П. Бондаренко, 1980).

Шедевральный роман! Горький и сладкий, смешной и страшный одновременно. В чём-то перекликающийся с "Историей одного города" Салтыкова-Щедрина и "Гадюкой" Алексея Толстого. Захватывающая история о женщине по имени Аглая и её жизни, начиная с 40-х годов прошлого века до наших дней в странном городе Долгове.

Владимир Войнович как всегда на высоте в этом произведении. Он иронизирует, смеётся, печалится, бичует и клеймит, воодушевляется и сочувствует. Берёт он увеличительное стекло, направляет его на этот небольшой городок, который уже знаком читателям по "Чонкину" и выпячивает всё самое гадкое, безрадостное, подлое, что есть в нём. Достаётся всем - партийным функционерам-хамелеонам, хамам простым и хамам в начальственных креслах, диссидентам и их постоянно меняющимся взглядам, глупцам и алкоголикам. Так и хочется воскликнуть: "Да вот же она - настоящая, подлинная Сатира!" Потому что, пускай будет больно, пускай буде обидно, горько и "неудобно", но, к сожалению, это всё - наша история. И герои этого романа - не плод писательского воображения, они существовали реально и многие их типы существуют и сейчас...

Ну а самый главный герой романа - это -ИЗМ. В данном случае - сталинизм, ну а в широком смысле - все измы вообще - ленинизмы, марксизмы, сектанизмы, деньгизмы и т. д.. В мозг человека в один недобрый час внедряется болезнетворная бацилла и он становится рабом какой-то идеи, чаще всего ложной. Так и случилось с Аглаей. Ну так она любила товарища Сталина, что и словами не передать. Когда после смерти вождя было решено снести его памятник, она за две бутылки водки договорилась с местными жителями и те затащили железного кумира в её квартиру, где он и проживал благополучно в дальнейшем. Аглая его мыла, приносила ему цветы и всё ждала и ждала, когда же наконец его поставят на законное место. Она не занималась созиданием, полезной работой, не помогала растить внука, не общалась с сыном, а только пила, ходила по митингам и презрительно отзывалась обо всём добром и хорошем. Из активной интересной женщины она превратилась в грымзу и духовного инвалида. Таких людей, бубнящих о том, как "раньше было хорошо жить" и пускающих ядовитую слюну на всё новое и прекрасное, мы имеем возможность наблюдать и по сей день...

Роман заставляет задуматься о многом. Темы его многолики и разнообразны. В будущем перечитаю его ещё раз и очень советую почитать его другим!

Обидно, что у романа так мало рецензий! Наверное, тема сталинизма кажется сейчас неинтересной. Это все скучная политика, проходили. И совершенно напрасно, потому что эта книга не про сталинизм, а про людей вообще. Которые жили при ленинизме, потом при сталинизме, потом при оттепели и так далее, а всегда было одно и то же:

Я с ним кое в чем согласился, но предложил спуститься на землю и спросил, как, по его мнению, сегодня люди живут в Долгове.
– Как жили, так и живут, – сказал Адмирал. – Кому есть, что украсть, крадет. Кому нечего украсть – работает. Кто работает, тот не ест.

В рамочке хочется повесить на стене. И таких мыслей там много, просто сердце радуется. Все-таки нет, пожалуй, сейчас другого писателя, кроме Войновича, который столько видел на своем веку. Видел и, главное, разглядел человека за мишурой политического строя, поэтому может, как Волланд, сказать: "э-э-э, а москвичи-то все те же".

Надо заметить еще и то, что люди ведь все – актеры и многие легко вживаются в прописанную для них роль из страха или в надежде на достойное вознаграждение. Нынешний просвещенный читатель думает, что придурков, подобных описанным нами, теперь уже нет. Автор, к сожалению, с этим согласиться не может. Общее количество подлости и глупости в человечестве не увеличивается и не уменьшается, но, к счастью, не всегда бывает полностью востребовано временем.

Очень рекомендую к прочтению. На мой взгляд, это самая лучшая книга Войновича, которая была написана уже не в пику советской власти, а как завещание для потомков.

Неожиданно это, но мне понравилось! Если сравнивать книги с блюдами, то предлагаю представить всё так:
Фредрик Бакман - Вторая жизнь Уве - зефир, при создании которого слегка перехимичили, получилось сладко, но с каким-то неестественным привкусом.
Диана Сеттерфилд - Тринадцатая сказка - красивая сладкая вата из парка.
Гузель Яхина - Зулейха открывает глаза - хот-дог с ядреной горчицей.
Ну и вот, пожалуйста, перед нами лежит кусочек сыра с плесенью. Тем, кто не ест сыр с плесенью, кажется, что гадость это, и есть незачем. Другие кладут кусочек в рот и смакуют его там, мявкая от удовольствия. Клаааас...
Конечно, я тоже не сразу захотела прочитать какую-то "Монументальную пропаганду". Приведу свои аргументы. Я вообще не читала книг Владимира Войновича, а рецензии к Чонкину на лайвлибе такие, что могла бы и не прочитать никогда. Я да, от слова "жопа" в книжке в воображаемый обморок падаю. И юмор, пишут, специфический. Явно не мой. А тут еще и в аннотации все, казалось бы, сказано, и дополнить нечего. Книга про сталинистку. Точка. Считай, что уже прочитала.
Но, знаете, есть у меня муж, и ему книжка нравится. Эх. Купила я ему в подарок ко дню рождения билет на Дилетантские чтения с Владимиром Войновичем". Муж пошел, свой вопрос автору задал, книгу подписал. И мне же любопытно, что да как. Нашла этот ролик и весь (а он больше часа длится) посмотрела с интересом. Автор мне понравился. А следом за ним и книга. Вот уж чего не ожидала от себя. Нда. И только одно не пойму, что же мне теперь дальше читать, какие книги мне на самом деле интересны? Развожу руками.

Монументальная пропаганда - это такой толстый фотоальбом, в котором чередуются фотографии главной героини Аглаи Степановны, памятника дорого сердцу Сталина, соседей, случайных знакомцев и вовсе лиц непонятных и раз мелькнувших. История получается похожая - вот эта фотокарточка вызвала в памяти одно событие, а соседняя - другое. А что не попало на плёнку, то ушло в прошлое и следа не осталось.

И каждая глава сама по себе выходит интересная, хлесткая, ироничная и грустная. Но все вместе они как-то не складываются. Вроде бы зарисовка почти полувека жизни страны - от смерти Сталина до конца 90-х, а остаётся ощущение хаотичности и незавершенность. Явления Адмирала народу, как Бога из машины с пояснениями всего и вся, вообще раздражало. Слишком в тексте спускался как всё знающий авторитет, хотя мнение его было частным (по справедливости - довольно последовательным и цельным).

По итогу истории мытарств Аглаи, лишённой человеческих привязанностей кроме Сталина и светлого коммунистического будущего, её окружения, лишенных другого - каждый своего, есть слезы сквозь попытки пошутить о истории страны. И без надежд на изменение. И без ощущения цельности текста, красоты языка или образности автора. Не мой способ рефлексии о судьбе родины.