…слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня

имеет жизнь вечную и на суд не приходит,

но перешел от смерти в жизнь.

Ин. 5:24

I

Воробьиные ночи

– Мяу…

– Ну, что? Пришел?

– Мяу…

– Вы знакомы?

– Нет.

– Нет.

– Иди посиди, подожди… Что делали на железнодорожном мосту во втором часу ночи?

– Это ко мне вопрос?

– Давайте я́ отвечу. Прежде всего, там пешеходная зона имеется. Одно название: железнодорожный. Не ходит там уже сто лет ничего. Когда-то был пост. Теперь проход свободный, так ведь?

– Я слушаю, слушаю.

– Ну, вот. Пока городской на ремонте, на машине на правый берег в объезд – сами знаете, полчаса лишних. Минимум. А тут – напрямки. Десять минут – и на другом берегу. Все так делают. И я не исключение. Вот. Машину оставил, там есть где оставить, у моста, и…

– И…

– Надеюсь, вы меня понимаете… Как мужчина мужчину…

– Полчаса туда, полчаса обратно – в сумме час. Минимум… Ну, а вас… Анна Витальевна…

– Валерьевна…

– Валерьевна… что привело с Правобережья на мост? Среди ночи… Хорошо. Спешить некуда, думайте. Вернемся к вам. Что будем писать, Марат Петрович?

– А в чем проблема?

– Мяу…

– Иди посиди, я сказал. Подожди… Я, между прочим, мог бы вам сходу ручку дать, бумагу. А я вот этого не делаю.

– Вы имеете в виду: человеку женатому…

– …Ваши семейные дела в данный момент – не главное. А имею я в виду… вы тоже, Анна… Валерьевна, внимательно слушайте. А имею я в виду следующее. Двое сбрасывают третьего с тридцатиметровой высоты без шанса выжить. Потом вызывают наряд.

– Зачем?!

– Погодите, погодите!.. Если, как вы считаете, мы… то есть… зачем же нам самим… зачем вызывать… на самих же себя… вы что, полагаете…

– Полагаю. Имитация самоубийства при двух свидетелях. Извините, я его покормлю… Иди сюда. На. Давай, ешь… Я вас призываю, прежде чем, так сказать, оставить у нас свои автографы, хорошенько подумать. Ешь-ешь, все свежее… Вот, скажем, вы, Марат Петрович. Вы беспокоитесь, как будет выглядеть ваше письменное признание в ночной отлучке из семейного, так сказать, круга… Но, в свете вышеозначенного уголовного подтекста, вам придется указать конечный пункт вашего ночного путешествия… Вы меня понимаете? Как мужчина мужчину. Что, наелся?.. Доедай-доедай… Теперь вы, Анна Валерьевна. С вами, вроде бы, проще. Жительнице Правобережья, в принципе, может понадобиться что-нибудь среди ночи в городском центре. Допустить можно. Не сомневаюсь в убедительности вашей версии. Одно только «но»…

– Какое?

– Все должно быть – комар носа не подточит… Вот вы: с Маратом Петровичем незнакомы. С потерпевшим, надо полагать, тоже. А ведь все проверяемо… Ладно, иди спи… Иди-иди… Вот одна ручка, другая. Бумага. Только уж будьте добры, Марат Петрович, пройти со мной в смежное, так сказать, помещение, чтоб, как говорится, ничто не отвлекало. Да, а он… самоубийца ваш… он действительно того?.. Я к чему: с водолазами канитель и все такое…

«Я, Бунимович Анна Валерьевна… паспорт серия, номер, выдан, проживающая по адресу… оказалась сегодня, такого-то (зачеркнуто, исправлено: такого-то), без пяти час ночи, на железнодорожном мосту, направляясь в центральную дежурную аптеку с целью приобретения лекарственного препарата в связи с внезапным обострением язвенной болезни мужа и неожиданно обнаруженным отсутствием лекарства у меня дома. При вспышке молнии я заметила примерно на середине моста мужчину в плаще, стоящего за перилами над рекой. При следующей вспышке молнии этого человека там уже не было. Подбежав, я столкнулась со вторым свидетелем происшествия, вместе с которым мы решили позвонить в органы правопорядка, что я и сделала по моему мобильному телефону. Прибывший наряд следов происшествия не обнаружил и доставил меня в такое-то отделение, где и составлены настоящие показания. Подпись. Дата.»

«Я, Горобец Марат Петрович… водительское удостоверение такое-то, проживающий по адресу… сегодня ночью неожиданно вспомнил, что, уходя вечером с работы, забыл в своем рабочем столе материалы, необходимые мне в командировке, в которую я должен выехать рано утром. Не сумев успокоиться и уснуть, я решил съездить за документами, чтобы, вернувшись, успеть хоть немного поспать. Поскольку место моей работы расположено в Правобережье, чтобы сэкономить время, я решил пройти туда напрямки, то есть по железнодорожному мосту. Подъехав к мосту, без пяти час я оставил машину. При свете молнии я разглядел на мосту фигуру, предположительно женщины, собиравшейся прыгнуть вниз, что она и сделала: при следующей вспышке молнии там, где она стояла, было пусто. Я увидел подбегавшую сюда женщину. Мы вызвали наряд, осмотревший место происшествия. После чего я на своем автомобиле прибыл в отделение. Подпись. Дата.»

– Не думал увидеть в ментовке кошку.

– Это кот.

– По морде?

– Кошке не говорят: ну, что, пришел.

***

Все началось с протянутой курсантом Раковым ладони – с лежащей на ней дюжины деревянных шпалинок с прямоугольными фигурными вырезами посередке… Минуту назад, перед тем как вихрастый, морковно-рыжий Раков завел руки за спину, все это было цельной конструкцией: сцепленные в центре выступами-пазами шпалинки образовывали сплошной, без пустот, объемный шестиконечный (вправо, влево, вперед, назад, вверх, вниз) крест… Подмигнув улыбавшимся товарищам, протянув горстку шпал курсанту Панкратову, рыжий Раков сочувственно произнес:

– До утра…

И, оглядевшись вокруг, великодушно прибавил:

– Соберешь – он твой.

– …Отставить! За работу! – прекратил балаган старлей.

За работу. До самого ужина – зависание над усыпанной картофелем бороздой с этим чувством приближающегося испытания умственных сил: ожидание – лучший, ни с чем не сравнимый этап разгадывания головоломки…

…поскольку за разгадыванием – как и за жизнью: ничего кроме новой головоломки… если… если до нее еще дойдет.

А здесь – уже. Уже дошло. Детально прокрутив в голове визит свидетелей (как специально – в его ночное дежурство-подмену в период летних отпусков)… досконально изучив оба заявления… просмотрев сводку гидрометцентра на ближайшие дни… майор Панкратов пребывал теперь на той же стадии разгадки головоломки, на какой находился четверть века назад, когда после трудового, на картофельной борозде, дня и курсантского, из полевой кухни, ужина достав наконец из кармана шпалинки, узрел среди них одну цельную, без пазов, которая, конечно же, вставлялась в крест последней (на манер запорного ключа: не вынешь ее – не разберешь крест), внося в процесс сборки хоть какое-то организующее начало.

В сегодняшней головоломке такой «организующей шпалой» был мост с совершенно одновременным появлением свидетеля и свидетельницы на разных его концах… Совершенно не скрываемая – напротив, подчеркнутая в заявлениях симметрия: «Товарищ майор! Ровно в час! Ровно в час ночи! Товарищ майор!». Вот она, «цельная шпала»: инцидент был назначен! Оба должны были появиться на середине моста ровно в час ночи («без пяти час оказалась на мосту», «без пяти час оставил машину», «десять минут – и на другом берегу»). Должны были и появились. Перед «мужчиной в темном плаще с надвинутым на голову капюшоном»… Перед «предположительно женщиной, собиравшейся прыгнуть»…

Женщина-мужчина… Оборотень на мосту… Исполнитель, посреди череды грозовых июньских ночей проворачивающий свой трюк… Кто тебя, исполнитель, нанял: обманутый муж… или жена… или тот и другая?..

Если все так, тогда для чего сходу звонить сюда?.. А для того… Для того… Из совсем уж нездешней оперы… Что если сегодняшнее ночное шоу – не первая часть «Марлезонского балета»?

Как?!.. А вот так…

Еще раз… Приближение «свидетелей» с двух сторон, при свете молний разглядевших за перилами над рекой каждый свою «вторую дражайшую половину»… Исчезновение «дражайшей половины»… Нервная «свидетельская» дрожь в объятиях друг друга… с внезапным выяснением чудовищности розыгрыша: самоубийца одновременно в мужнином-женином обличье!!

Здесь пока пропускаем. Пока – пауза…

Так… Возвращение каждого к семейному очагу. И… что?.. Или-или. Или дома «все дома»: тишь, гладь и божья благодать. Или…

Какой из двух вариантов заставил бы попытаться разобраться со всем этим самостоятельно?.. При каком из двух вероятнее вторая часть «Марлезонского балета»: этот повторный, сегодняшний, вызов к месту «гражданской казни»?

Повторный, повторный. С первого раза в свидетели не бегут. Эти бы не побежали. Интеллектуальный потенциал с высокой долей вероятности предполагает попытку самостоятельного разбирательства с целью, избежав огласки, замять дело… Побежали не когда в первый раз к стенке были прижаты, а когда от дежавю, то есть от сегодняшнего повторения кошмара, волосы дыбом встали… Ну, думай, думай, отпускай мысль на свободу… И даже не от самого́ повторения… Конечно! Да!.. Не от того, что в оба эти раза узрели и узнали… а от того… что еще не узрели… что еще не увидели… но осознали: увидят. Вот тут уж точно – жми 112!..

Не останавливайся, рисуй, развивай картину…

Когда?.. Когда увидят то, что еще не увидели?

Сегодня… То есть, уже завтра: через час после полуночи. Послезавтра грозовой фронт уходит.

Вот он – звонок, вот оно: наряд, на выезд! Вот: «Ровно в час, товарищ майор!» Вот они – на лету схватываемые подсказки: «придется указать конечный пункт ночного путешествия», «жительнице Правобережья может понадобиться что-нибудь среди ночи в центре» – все что угодно, сказки, подсказки, любое сотрудничество, только, ради всего святого, пожалуйста: по-мо-ги-те!.. В идеале, конечно же, без кругов на воде (в переносном, естественно, смысле, то есть: без огласки). Со щедрым финалом. Судя по совокупности обстоятельств, не просто щедрым. А ощутимо.

Как-то так.

Неужели главный итог четвертьвековой разоблачительной работы – это перемещение разоблачения в его лучший, ни с чем не сравнимый латентный период, прежде именовавшийся «ожиданием», то есть, туда, где вопросы теперь – чаще всего сразу же и ответы? Без ночи мучений с не желающими складываться должным образом «шпалинками»…

Двадцатипятилетней давности незабываемая ночная возня над головоломкой, незаметно но верно переходящая в предутреннюю лихорадку под безбожно начинающие светлеть за окном небеса…

Протянутая перед началом трудового дня длань курсанта Ракова… Уставившиеся со всех сторон на эту длань однокашники… Готовые взорваться хохотом лица… Накрывающая руку курсанта Ракова рука курсанта Панкратова…

Лежащий на ладони рыжего собранный крест.

*

Ну что… Пора подержать над огнем написанное симпатическими чернилами…

«Я, Анна Валерьевна…»

Ну да, не Витальевна…

«…получив позавчера в полпервого ночи…»

Здесь, конечно же, было бы зачеркнуто и исправлено на: вчера…

«…сообщение от мужа: “В час на железнодорожном мосту”, без пяти час оказавшись на мосту, при вспышках молний увидела мужа в арке большого центрального пролета стоящим в плаще за перилами над рекой. При следующей вспышке молнии там было пусто. Подбежав туда, где он только что стоял, я столкнулась со вторым свидетелем происшествия – мужчиной, подбежавшим с другой стороны. Разглядеть что-либо внизу даже при свете молний было невозможно. Собираясь бежать к реке, только не зная, в какую сторону, я поняла, что мечущийся рядом мужчина говорит о своей прыгнувшей вниз жене, от которой, как оказалось, он получил точно такое же сообщение. Обменявшись телефонами…»

Здесь было бы исправлено: телефонными номерами…

«…мы бросились домой: я к себе в Правобережье, он – в центр. Открыв мне, муж спросил, где я была, а на мой встречный вопрос: когда он пришел? – ответил: недавно (у него ненормированный рабочий день в закрытом ящике, телефон недоступен)…»

Мг.

А здесь у нас, скорей всего, что? Симпатическими чернилами…

«…(традиционная встреча бывших одноклассников, где, понятно, не до телефона и куча свидетелей). Созвонившись наутро со вчерашней (как назвать?) партнершей по инциденту, я узнал, что у нее та же ситуация: дома ее встретил вернувшийся с работы муж, которому о происшествии она, так же, как и я жене, ничего не сказала. Обсуждая с ней необходимость обращения в органы правопорядка, ни к какому решению мы не пришли. Но в полпервого ночи ситуация повторилась: пришло новое сообщение с тем же самым текстом от моей жены (бывшей теперь на втором дне встречи одноклассников: одного дня им не хватило). Полчаса – минимальное время, чтоб мне на машине добраться от дома к означенному месту. Подбегая по мосту к стоящей за перилами фигуре в плаще, я, конечно же, был уверен, что это не моя жена, но выяснить, кто этот (или эта) спрыгнувший вниз, не успел: мы снова столкнулись с той же, что и вчера, свидетельницей уже у пустых перил и ничего разглядеть внизу не смогли…»

Мг.

«…в конце концов придя к выводу, что, кто бы ни был все это организовавший и исполнивший, нам следует обратиться в органы правопорядка…»

Да-а-а.

«…со своей стороны решив в следующую, третью подряд, ночь, обеспечить вечернее и ночное присутствие наших супругов дома и самим, не реагируя ни на какие сообщения, из дома не выходить…»

«…что, по нашему мнению, должно помочь вам в поимке… убедительно просим допустить нас к допросу…»

Ну, это непременным образом. И конечно же:

«…выражаем надежду на то, что все это – глупый розыгрыш без жертв и уголовщины и что дело в конце концов ограничится внушением.»

И – щедрый финал в уме. В скобках.

***

– Марат Петрович? Майор Панкратов.

– Рад вашему звонку. Товарищ майор.

Еще бы.

– Марат Петрович.

– Весь внимание.

– Принимая сегодня ночью заявление, я не зря просил вас отменить вашу командировку.

– Да уж какая тут командировка…

– Как супруга?

– С…супруга… в порядке. А-а, на кухне сейчас.

– Тогда – к делу. Мне показалось или вы действительно небезразличны к вашему ночному происшествию?

– Почему «моему»? Небезразличен… м-м… в каком отношении? Как любой законопослушный гражданин… То есть… Д-да… Не только чистое любопытство.

– Значит, я не ошибся… Пока супруга на кухне. Как вы относитесь к тому, чтобы сегодня все повторить?

– В-в… п-р-р… к-ка… о-о…бязательно?

– Это в ваших интересах. В наших. Интересах.

– А ка-а… то и-и… мы… вы и я?..

– Именно. Вы и я. Анну Валерьевну беспокоить не будем… Или позовем?

– Ф-ф-ф-м-м-то есть, какие-то новости? Я имею: по делу.

– Мы нашли тело. Оба тела.

– К…как оба? Что в-в… Почему оба, каких? Хотите сказать: их было двое, на мосту?

– Видите, сколько вопросов. И на все есть ответы. Кроме одного. Мы нашли тела, но не убийцу.

– Вчера в нашем с Анной Валерьевной лице вы нашли убийц моментально, – на том конце, кажется, начинают приходить в себя.

– У вас с ней на двоих одно лицо? – не торопись, тот конец… огуречик-огурец… – Давайте так сделаем: без пяти час…

– Ночи?

– Дня уже был… В ноль пятьдесят пять, то есть в то же самое время, вы появляетесь со своего конца моста и делаете все точно так же, как прошедшей ночью.

Молчание.

– А что я скажу жене: куда я иду?

– То же, что сказали за сутки до этого… И не иду, а еду: все должно быть один в один. Вы меня слышите?.. Всё как прошлой ночью! Я могу на вас положиться?

– То есть, это необязательно?

– Если вы о собственной безопасности, то вам ничего не грозит. Охота велась не на вас, и охотник – не физический исполнитель.

– Что вы хотите сказать?

– Кто-то, кто довел до прыжка с моста двоих и хочет довести третьего, – этот кто-то в ноль пятьдесят пять будет не на мосту, а в совершенно другом месте. Но лучше, чтоб все шло по плану. По его плану.

– По плану не получится: вы не допустите нового преступления – раз, и не привлекаете Анну Валерьевну – два.

– Ее отсутствия подозреваемый не заметит: важно передвижение ваших с нею мобильников… Я вот что хотел вам сказать, Марат Петрович. Все, что в этом деле касается вас двоих, не относится напрямую к следствию. Поэтому не хотелось бы лишним образом вас напрягать. Хватит с вас исполненного гражданского долга и свидетельских показаний. К тому же… можем мы говорить начистоту?.. о вашем сегодняшнем участии в отвлекающей операции знаю я один, так надежнее. И я же один постараюсь этим участием наше сотрудничество с вами и с Анной Валерьевной завершить. Так, чтобы больше вы были мне не нужны… Ну, так что, могу я на вас положиться?.. Риска никакого. Сегодняшнее самоубийство – спектакль. И да… то, что будет греметь и сверкать, – гарантирую.

– То есть, как у Карабаса: это просто праздник ка…

Мг.

***

Задыхаясь на бегу, не выпуская из вида уже маячивший впереди мост, Анна Валерьевна упрекала себя в собственной глупости: что стоило выйти на десяток минут раньше и не доводить до этого идиотского кросса, когда промокаешь не от ливня, которого нет (ливень – в той стороне, что и гроза…), а от пота!.. Но, пообещав точно скопировать свои вчерашние действия, она уже ничего не могла поделать ни с этим обещанием, ни со своей природной скрупулезностью. Сегодня на дорогу от дома до моста – ровно столько же времени, что и вчера. Вчера бежала – значит, и сегодня…

Иллюминация, в которой каждая следующая вспышка молнии попадала на громовой разряд от предыдущей (на бегу она подсчитала: расстояние до них – километров пять, то есть все это светопреставление, как и всю неделю, – где-то там, над водохранилищем)… иллюминация на какое-то время прервалась, заставив пристальней вглядываться, разбирая дорогу, верней то, что в темноте от нее оставалось… И вдруг небо осветилось дугой ярчайшего накала!.. – простоявшей так долго, что представлялось: уже не погаснет… страшный грохот заставил Анну Валерьевну, вобрав голову в плечи, застыть на месте… Отдышавшись, достав мобильник, показавший 00-22, она побежала к мосту, до которого оставалось не более трех минут…

…Вскрикнула она уже на мосту не столько от вида стоявшего на том же, за перилами, месте и казавшегося тем же самым человеком в плаще, а от того, что со всей очевидностью поняла: уже при следующей вспышке молнии там, за перилами, будет пусто… И посреди этого ее понимания – в каком-то растянутом, как в последнем, перед пробуждением, сне или в кульминации голливудского триллера, в каком-то невероятно замедленном бесконечном мгновении слились в одно целое: вспыхнувшее небесное электричество, пустота за перилами и подхватывающие ее, протянутые навстречу руки!..

– Ну!.. В точности?! Все в точности как вчера?!

Не отвечая, распахнутыми глазами она смотрела в темное лицо, ожидая очередного приступа света.

– Я спрашиваю: все в точности?!