Цитаты из книги «Пир»

Потерпи, персик мой. И тебя съедим. Деток непременно надобно есть. Зачем рожали, а? Есть, есть, есть!

Нагретая полуденным солнцем, Москва была полна дураков.

В черной жемчужине плыл отраженный мир: черное небо, черные облака

черное озеро, черные лодки, черный бор, черный можжевельник, черная отмель, черные мостки, черные ракиты, черный холм, черная церковь, черная тропинка, черный луг, черная аллея, черная усадьба, черная женщина, открывающая черное окно в черной спальне.

Кал лежал на траве. Сорока глянула на него, вспорхнула, села рядом с калом, подошла. В маслянистой, шоколадно-шагреневой куче блестела черная жемчужина. Сорока присела: кал смотрел на нее единственным глазом. Открыв клюв, она покосилась, наклоняя голову, прыгнула, выклюнула жемчужину и, зажав в кончике клюва, полетела прочь.

Серо-розовое небо, пыльца росы на застывших листьях, беззвучная вспышка за лесом: желтая спица луча вонзилась в глаз сороки, дремлющей на позолоченном кресте храма.

Неслышное падение теплого кала, нарастающий слабый запах, сочный звук.

Раздался прерывистый звук выпускаемых газов. – Господи, какая я обжора… – простонала она.

– Все-таки… вы сильно переоцениваете Ницше! – неожиданно зло произнес Мамут.

Отец Андрей встал и вышел с рукой в руках.