‹1›
1842

Москва изменилась. Прежде в мыслящей ее половине жили немцы; теперь мыслящие люди православны в высшей степени. Изучение памятников, возбужденное скептицизмом школы Каченовского^{1}, произвело род православного фанатизма, который дошел до того, что умные люди почитают нужным давать разумный смысл всему нелепому, застывшему в Москве. Молодежь donne en plein l'o dedans^[1]; Хомяков^{2}, диалектический ратоборец, очень рад, что нашел поприще бесконечное для своего игривого ума и разумной шутки. Боюсь, чтобы это направление не дошло до апотеозиса московских тетушек. – Между тем ученые ex officio^[2], как, н‹а›пр‹имер›, ‹Ф. Л.› Морошкин^{3}, отыскивают допотопную Русь, и их изыскания весьма замечательны.

‹2›
Москва

В некотором царстве, в некотором государстве жил был город Москва, в котором жили немцы^{4} и весело грезили в поэтических туманах Океновой и Шеллинговой философии; из этих немцев вышли люди разного звания: русские, полурусские и никакие; в Москве живут люди не полурусские,