© Владимир Макарченко, 2016

ISBN 978-5-4483-4087-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга четвертая. Московия

Глава 1. На Москву идете?

Два десятка возов да две дюжины воинов охраны – это весь обоз гостя торгового тверского Вавилы. Держит дорогу купец на град Москву, где на княжение посажен братьями после смерти Ярослава Ярославича, брата отца его Александра Невского, малолетний сын Александра и благоверной жены его Вассы, Даниил. Долго не правил Даниил Московским уделом. Тиуны Ярослава Ярославича, великого князя Тверского и Владимирского, у которого на воспитании он находился, вершили дела московские. Мальчик-князь, проживший десять лет от роду, вскорости, должен прибыть на Москву. Оттого и пошел с товарами, загодя закупленными Ярославом для племянника своего, Вавила. Щедро оплатил ему великий князь услугу его.

Велел, чтобы обновили покои князя Московского Даниила, убранство и посуду надлежащие во дворце быть должны! И одежка тож. Негоже молодому князю думы свои на эти дела обращать. Первым делом ему надобно со владением своим знакомство провести.

А то, что Даниил на Москву сядет, сомнений у Ярослава не было.

Не запротивятся старшие братья воле отца своего. Да и кто из них самих на этот захолустный удел глаз положит? Умен был великий князь! Все заранее узрел! Потому и Вавила перед смертью своей к себе призвал и все наперед выложил словами, чтобы исполнил, как сказано ему.

И воинов тоже Ярослав к нему приставил. Велел не брать наемных охранников. Чужие глаза Вавилу не надобны. Мало ли как все обернется. А он сам и товары на возах целехонькими на Москву прийти должны. Неделю уже плетется из Твери обоз. Больно тяжело гружен. Не разгонишься. Воины, что сопровождают его, от скуки стали в придорожные леса забегать да на дичь охотиться. И к обеду прибавок, и скуку развеют как-то.

Не одергивал их Вавил. Хотя и видел их настороженность. А как же. Великим князем к нему приставлены! Коли учинит донос какой жалостливый, что будет с теми, кого в нем обозначит?! Лучше и не думать. Вот и сейчас тройка воинов скрылась из виду за молодым прилеском. Может, и хорошо то. Совсем немного до стоянки очередной осталось. Уже доносит из-за кустов ветер запах воды речной. А солнце все норовит за верхушки сосен да дубов зацепиться, чтобы нырнуть в их тень и там ночь переждать. В город Рузу решили не заезжать. Зачем зря народу глаза мозолить? Времена-то, какие? Если не свои лихие люди на обоз наброситься могут, то монголы ненасытные точно набегут.

– Вон, ужо вертаются воины! – Ткнул рукой в сторону подсобник Вавила и одновременно брат жены его, Хром.

– Заприметил и сам. – Ответил Вавил, всматриваясь туда, откуда должны явится воины, которых узнали по шишакам их, торчащим над кустами.

– Ведут кого-то, однако… – С интересом произнес Хром.

– Ведут! – Уверенно подтвердил Вавил. – Мужик какой-то. Тута спросим его, кто таков.

Мужик покорно шел к остановившемуся обозу, сопровождаемый воинами.

– Вот, Вавил. Словили в лесу. Чего там делал, сказывать отказался. Молвит, что только со старшим говорить будет. А старшой у нас – ты. Говори с ним сам. Нет при нем никакого оружия. Даже ножа не нашли.

– Так что? Поговорим, али как? – Обратился к плененному мужику Вавил.

– А чего не поговорить? В каждом разговоре польза какая-никакая найдется.

– Кто таков? Беглый? По одежке не скажешь… Заплутал поди? – Посыпал вопросы Вавил.

– Погодь, купец. Дай слово сказать. Сам за меня все выложить хочешь? – Улыбнулся мужик. – Скажи своим, чтобы вдвоем нас оставили. Тогда и разговор затеем.

Вавил распорядился, чтобы их оставили вдвоем.

– Не оставайся на ночь на этом берегу, купец. Дойдем до реки, переправу покажу. Мало кто о ней знает. На правом берегу ночевать станем. Не ходи на Звенигород, на Перемышль идти надежнее. Ждут тебя на дороге этой люди лихие. Знают, куда и зачем путь держишь. А меня можешь Тихоном кликать. Какая тебе разница? – Ответил спокойно мужик.

– Откуда на нашу голову? Сам не среди тех, кто беды чинит? – Строго спросил Вавил.

– Был бы среди них, то напали бы на тебя сотоварищи мои, когда в Сухом Логе колесо у воза переломилось на камне. Самый раз был вам разор чинить. Все воины вместе с тобой поклажей заняты были и заменой колеса. – Не проявляя никакого волнения, отвечал Тихон.

– Так ты давно за нами по пятам прячешься?! – Воскликнул Вавил. – Откудова тебе про колесо было бы ведомо? Верно – соглядатай ты людишек лихих.

– А про то, что у тебя портки промеж ног лопнули, когда у возка поклоны бил, с колесом возясь, тоже я доглядел. Коли рядом с тобой стоял, так чего же не схапал? – Поинтересовался Тихон.

Лицо Вавила залилось розовым стыдом. Он точно знал, что никто узреть не мог, как менял он портки в кибитке своей, прогнав от себя Хрома.

– Никто про то не знал до тебя… – Вавил даже растерялся. – Возьму на веру слова твои. Пойдем туда, куда укажешь. А для верности велю повязать тебя, штоб не убег. А, коли нападет кто, тебе первому башку снесу!

Вяжи. Только в телегу поудобней положи. Все члены чтоб не затекли, пока ехать будем. – Согласился Тихон. – Двинем уж. Штоб к глубокой ночи уже на постое были и похлебкой мясной баловались. Видал, славных глухарей воины стрелами побили. На всех хватит.

Переправу преодолели, когда вечер уже совсем в ночь переходить стал.

– Скажи возничим, чтобы телег вкруг поляны ставили. Коли занесет кого, то нам с руки будет из укрытия стрелы метать. А заодно и лошадки прибережены будут и под рукой всегда. Тут их треножить ни к чему. – Попросил Тихон. – И меня отвяжи уж. Может, тоже сгожусь на что…

После сытного ужина Вавил и Хром решили спать по очереди, чтобы Тихон у них всегда на виду был.

– Береженого Бог бережет. – Проговорил Вывил Хрому, укладываясь на свое нехитрое ложе. – Толкнешь в бок случай чего.

Тихон проспал на траве на брошенной ему попоне крепким сном усталого человека, который спокоен за день прошедший и не боится дня наступающего. Когда обоз был готов к дальнейшему пути, он попросил Вавила идти открытым полем по малоезженой дороге, почти полностью скрытой травой.

– Так, оно вернее будет. Никто и не подумает в случай чего, что мы сюда завернули. Вон за тот курган заедем, так и видны никому не станем. Доберемся до Москвы без лишних напрягов. Правда, один денек пути прибавим. И што? Зато все в целости и сохранности тиуну главному сдадим.

Так и случилось. Весь оставшийся путь прошел в спокойствии и разговорах, к которым обычно располагает всех долгая дорога.

– Даниила тут ждать будешь? – Поинтересовался Тихон, когда передал Вавил все товары свои тиунам. Оставался не тронутым только один воз, о котором больше всего пекся купец.

– Откуда знаешь? – Удивился Вавил.

– Забыл о том, что я могу? – Улыбнулся Тихон. – Хотя и без того по тому, как ты вокруг воза этого вертелся всю дорогу, понятно стало, как важен он для тебя. И тиунам груз не отдал. И остальных обозников с воинами в обратную дорогу спровадил. По всему выходит, что сам здесь посидишь, пока князь молодой не явится в этот городок.

– Тьфу на тебя! – Махнул рукой Вавил. – Ты подле меня

побудешь, али как?

– С тобой останусь. Хотя и стоит воз во дворе терема княжеского, пригляд должен быть. Вот и присмотрю, тебе в подмогу. Хрома, ведь, тоже обратно в Тверь ныне турнул. Вдвоем со всем сладим. Заодно на князя Даниила гляну. Не каждый день-то такое представится…

Устроили Вавила и Тихона на ночлег в большой гостевой избе, стоявшей позади княжеских покоев почти в самом углу обнесенного частоколом княжеского двора. Комнатку выделили одну. Но просторную. Вдоль противоположных стен, расположенных справа и слева от двери, стоят высокие деревянные кровати с пуховыми перинами и подушками и мягкими одеялами. Прямо против двери – небольшое оконце, разделенное фигурной рамой на четыре части, которые заставлены были кусками слюды, через которые свет пробивался, но видеть, что происходит снаружи никак невозможно. В правом от двери углу установлен стол с тесаной дубовой столешницей, покрытой для нарядности белой скатеркой. На углах скатерки, свисающих по краям, вышиты ярко- красные петухи. В центре скатерки красной же нитью вышита красивая вязь, в сложном орнаменте которой можно угадать и птиц, и зверушек разных. Умелая рукодельница все это творила.

С двух сторон стола приставлены короткие скамейки. В левом углу комнаты на маленьком столике установлены кувшин и круглая чаша. Над ними, на прибитой к стене деревянной жердочке, висит белый рушник с вышитыми на двух концах маленькими петушками в цветах.

Не успели постояльцы, определиться с местами, как в дверь постучали. – Велено накормить вас, гости. Примите харч. – Говоривший эти слова человек, который был явно из придворной челяди, ступил в сторону. А две вошедшие в комнату девицы, расставили быстро на столе принесенную с собой еду и, став в ряд, склонились в низком поклоне. От поклона этого, за пазухой сарафанов обеих девиц произошло определенное волнение, которое обожгло щеки давно не видавшему женщин, Вавила.

– А дозволено ли будет просить девок этих прислужить нам при ужине? – Поинтересовался он у мужика, оставшегося за дверью.

– Для того и присланы! – Мужик хихикнул и стало слышно как он удаляется прочь.

– С чего это тиун так милостив к нам? Не скажешь ли, Вавил? – Поинтересовался Тихон.

– А от того, что письмо ему от князя привез, чтобы пригрел меня, пока князь сам в Москву явится. А скажите-ка, девицы, какое имя вам от роду дано? – Поинтересовался Вавил, испепеляя взглядом ту, которая была чуть пошире своей подруги в бедрах.

– Меня Баженой кличут, а ее, – она ткнула пальцем в бок своей напарницы, – Златой. Велено нам ни в чем вам не перечить… – Она, изображая скромность, которой не чувствовалось в ее поведении, томно перевела взгляд на пол.

– Хорошее дело вам велели! – Обрадовался Вавил. – Садися ужо рядом. Вместе будем харч жевать. Медка испробуй, сколь захочешь. Медок, он всякий напряг сиз головы выгоняет. Быстрее познакомимся.

Девка покорно разместилась рядом с Вавилом, плотно прижавшись к нему приглянувшемуся ему бедром. Рука Вавила, как бы невзначай оказалась на том самом бедре. Девка не вскочила, а наоборот еще плотнее прижалась к Вавиле.

– А ты чего свечой торчишь?! – Осмелев, рыкнул Вавил на ту, что названа Златой. – Иль Тихон никак тебе не приглянулся.

– Приглянулся… – Растерянно произнесла Злата, явно боясь чем-то не услужить гостям, к которым ныне приставлена была. – Токо… не знаю… Впервой мне такое…

– Ничего! Присядь ужо! – Совсем расходился Вавил. – Потом привыкнешь.

– Садись красавица. – Пригласил Тихон, слегка отодвигаясь на край скамейки, показывая своим жестом, что не намерен проявлять к девке лишнего интереса. – Поужинаем вместе. А потом пойдем, погуляем снаружи. Тут вчетвером тесновато больно.

Вавил расплылся в довольной улыбке, уже не стесняясь хапая девку за все приглянувшиеся ему места на ее теле.

Когда Мирон и Злата вышли во двор яркие звезды чистым хрусталем рассыпались по небосводу, который уже плотно налился ночной синевой. Сверкавший своими рогами полумесяц уже завалился немного вправо от зенита.

– Иди, девица, восвояси. Один побуду. Подышу свежестью. – Заявил Тихон. Подталкивая ее слегка в спину.

– Не велено мне раньше утра воротиться! – Запротестовала Злата. – Коли не исполню то, что велено мне, нас с мамкой прогонят со двора. Сначала плетей дадут… Потом в свинарник отправят свиное добро чистить кажный день. А мамка ныне на кухне. Чистота и сытость. Как потом?

– Хорошо. Будем с тобой утра дожидаться. Подскажи, где удобнее будет?

– Можно в нашу с мамкой избу пойти. Откроюсь ей, отчего тебя привела. Не заругает. Токо, ты уж при ней меня не лапай. Она и уйдет, коли надобно будет. – Охотно откликнулась Злата, которой само пребывание ночью один на один с мужчиной, было страшновато.

– Пойдем уж. Обещаю, что ни ныне, ни потом не трону тебя против воли твоей. Больно красна ты для дел, на которые тебя тиуны сладили. Ляжешь дома в постель. Скажешься, что при прогулке укусил тебя кто-то. Я же лечить тебя буду. В то время и князь явится. Может, при нем такие порядки отменят. – Проговорил Тихон. И тут же девица доверительно припала к его груди, прижимаясь горячими губами к щеке его.

– Хороший ты, Тихон. Не все такие. – Слеза девушки, сбежав из ее глаз, прокатилась по щеке Тихона.

– Не плачь, глупая. Не обижу…

– То от счастья слезы. Они не горькие….