Редактор Сергей Сергеевич Сонин

Фото автора Владимир Иванович Конарев

© Владимир Конарев, 2017

ISBN 978-5-4485-1198-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

КОНАРЕВ ВЛАДИМИР ИВАНОВИЧ  – поэт, писатель, публицист. город АНАПА. Член Народного художественного объединения «ПАРУС» с 1975 года. В  портфеле  11 сборников прозы и стихотворений.

Бегут, громыхая, будни

Бегут,

громыхая, будни

А праздники?

Тоже будут.

Ни январь, ни февраль… перепутье…

Ни январь, ни февраль… перепутье…

Смело вброд в сапогах по распутью.

И, поди, ты – попал прямо в яму,

Вот что значит быть очень упрямым.

А со льдом холодна в ней водица, —

Так и хочется поматериться.

У сапог, ох, малы голенища,

Потому и сухих ног не сыщешь.

Ни январь, ни февраль… перепутье…

А сапог не наклеили путьних.

Воспрянем духом созидания

Воспрянем духом созидания,

Хоть жизнь засеяна тоской.

А кто сгорит в костре молчания —

Страдая, обретёт покой.

Не ищи судьбу, не трогай…

Не ищи Судьбу,

не трогай…

Всё течёт

по воле Бога.

Виноград на склонах мы растили

Виноград на склонах мы растили;

Солнце в гроздья наливало сок.

Тоннами на лодочки грузили,

Винный погреб, наполняя впрок.

Посмотри! Те склоны сиротливы;

Летний зной не блещет янтарём.

Человек – хозяин! Справедливо ль,

Что чиновник стал поводырём.

И завёл сей поводырь учтивый

Отрасль виноградарства в тупик,

Хоть о нём писалось прессой лживой,

Что имеет он светлейший лик.

Почему же радостью большою

Не сияют гроздья на юру,

А лоза, согретая душою

Брошена – на плаху – топору.

И ручей, питавший корни влагой

Речь свою на склоне потерял,

Появились злостные овраги.

Нет, наверно, в голове царя —

У всех тех, кто не отведав жита,

Проявляет венценосцев прыть.

Ну а «змий зелёный» неизжитый?..

Он притих до радостной поры.

Проходит время мимо нас

Проходит время мимо нас,

Сует людских, не замечая.

А мы бездельем всякий раз

Его в свой век не возвращаем.

Помрачнело небо на закате

Помрачнело небо на закате…

Поле! неужели я грешу?

Или я бездельник ныне штатный?

Или…, но огрех перепашу.

Повседневная реальность

Повседневная реальность

Смяла душу, как яйцо.

Виновата не реальность,

А политики лицо!

Не дышать, не пальцем трогать,

Мыслью дело заверши.

И вопрос идёт мой к Богу:

Провинилась, что ль, душа.

Мне вновь кузнечик в травах сочных

Мне вновь кузнечик в травах сочных

Включил известный телеграф:

Забыл ты свою маму прочно,

Не чтишь её родимый прах.

Спешу, спешу в след тень-разлуки,

Туда где крест – железа руки.

Вытащить бы душу из болота

Вытащить бы душу из болота

Беспросветной серой суеты

И её расправить для полёта,

Чтоб коснуться мыслью до мечты!

Иль в траве раскинуть вольно руки,

Оттолкнуться и успеть вдали

Перенять весёлые те звуки,

Что мне наслажденье принесли.

Постучало в Душу вдохновенье,

Вытащило чувства и лучит.

Лишь оно, оно моё спасенье —

Жизнь оно увереннее чтит.

Через сито века просеваю дни

Через сито века просеваю дни.

Глупая затея? Пусть! Они – мои!

Сею, просеваю – счастье собираю!

Потому что знаю: много не бывает!

А заблеть бы тишиной

А заболеть бы тишиной

С лирическим глаголом

И бинтоваться не стрельбой,

А чисто русским словом!

И возвращаясь в благодать —

Душой раскрыться снова

И в ней найти Отца и Мать

Хорошим русским словом.

Не повторится холст заката

Не повторится холст заката…

И танцы бликов на стекле…

Не повторится образ хаты —

Как жизнь любая на Земле.

Три сестры

Когда проснуться фонари,

Цвета теней прольются,

Тогда и эти три сестры

Моей Души коснуться.

Втроём присядут на кровать —

Кому они не любы?

Им есть, конечно, что сказать —

Красиво, нежно, грубо.

Они поймут и боль и страх,

Растопят лёд разлуки,

Подарят множество рубах

В любые чьи-то руки.

Они и осень, и весна.

Они – Вселенной мера.

Вам, их известны имена:

Любовь! Надежда! Вера!

Устыдимся красной книги

Новостройки лезут в парки,

Цикламен почти исчез.

И подснежников подарки

Не найти за интерес.

Средь полыни, средь простора

Плачет птаха-сирота;

Люди стали жить как воры,

А природа – беднота.

Устыдимся Красной книги,

К сердцу примем правды суд,

Ведь забвения вериги

Нас от горя не спасут.

Я жую не мамин хлеб

Я жую не мамин хлеб.

Не печёт хлеб мама.

Печки нет – угас отсвет,

Вместо печки – яма.

Память, как глаза открыв —

Жажду дотянуться

Мыслями до той поры,

Где хлеба пекутся.

Конец ознакомительного фрагмента.