Заведующий хирургическим отделением Николай Петрович Головченко зашёл в кабинет и остановился перед висящим на стене зеркалом. Его лицо, обычно спокойное и уверенное, сейчас казалось измождённым. Глаза, которые ещё вчера горели решимостью, теперь были тусклыми, словно в них погас огонь. Глядя на своё отражение, он тяжело вздохнул, провёл ладонью по щеке и произнёс: «Ну, что, Петрович, попросил у главного дать полставки! Зря что пошёл просить. Вот хам! Значит своим приближённым: с кем спит, с кем пьёт, можно всё начислять, а тем, кто реально работает – пошёл вон. И откуда только такие берутся, гневно подумал Головченко. Его мысли прервал неожиданный стук в дверь. На пороге появился молодой хирург Алексей Дроздов. – Ну и денёк, – сказал Дроздов, присаживаясь в кресло. – Три операции за день! Я ног не чувствую. – Ничего, привыкнете, – ответил Николай Петрович, снимая халат с плеч. Его голос звучал устало, но в нём всё ещё чувствовалась теплота, которую он старался сохранить для молодых коллег. – Скажите, – обратился молодой доктор к хирургу, – а сколько вообще вы за день можете провести операций? – Ну, ты, Алексей, загнул, – засмеялся Головченко, но смех его был коротким и каким-то горьким. – Иногда одна операция может затянуться на целый день. – Мне бы перенять ваш опыт, стать таким профессионалом, как вы, – с завистью проговорил Дроздов. – Хм, – ухмыльнулся Головченко, тщательно моя руки под струёй воды. – Молодой человек, опыт – не пиво, в рот не зальёшь. Здесь нужна практика. Вот поработаешь пару лет на периферии, наберёшься опыта так, что станешь настоящим асом в хирургии. Доктор подошёл к двери и повернул ключ, закрывая её на замок. – Давай с тобой по стаканчику чая выпьем, – пояснил свои действия заведующий, глядя на недоумевающий взгляд молодого коллеги. – Конец рабочего дня, бояться нам уже нечего. – Спасибо, Николай Петрович, – отмахнулся Дроздов, – я уж дома попью. – У меня чай вкуснее, – серьёзным тоном ответил заведующий и открыл шкаф, доставая оттуда небольшой кусок колбасы, хлеб и пару рюмок. Из сумки он вытянул пол-литровую банку с коричневой жидкостью и стал разливать по рюмкам. – Это что у вас, Николай Петрович, чай с запахом коньяка? – с улыбкой спросил Алексей. – Не буду врать, – заулыбался Головченко, – это чистый грузинский коньяк. Вот после таких операций, как сегодня, необходимо немножко расслабиться. – А почему в банке? – удивлённо спросил Дроздов. Головченко протянул налитую рюмку собеседнику. – Потому что так спокойно, никому в глаза не бросается, – ответил он и одним махом выпил жидкость из рюмки. За ним последовал и его коллега.

. – Простите меня за любопытство, – нерешительно заговорил Алексей, – это правда, что вы увольняетесь? У вас такой колоссальный опыт, такие знания. Все больные непременно хотят попасть к вам на операцию. Некоторые врачи по десять и больше лет работают на пенсии. А вам, если не ошибаюсь, ещё два года работать до заслуженного отдыха? – Вы не правы, сударь, – с улыбкой ответил Головченко, – с увеличением пенсионного возраста – четыре. А почему увольняюсь? – Знаешь Алексей, такая нервотрёпка, работать стало невозможно. Ты сам видишь, требования завышенные, а платить не хотят.