Глава 1

Этот день начинался как обычно, а оказался поворотным в моей судьбе.

Хотя день, как я сказал, начался вполне обычно, но при этом он был на редкость противным. Когда я проснулся и взглянул в окно, то меня невольно всего передернуло. Представьте себе небо сплошь затянутое плотной пеленой свинцовых туч, из которых вытекали обильные холодные потоки воды.

Я взглянул на Наталью, которая тихо похрапывала, и почувствовал, что мне стало еще противней. Я поспешно спрыгнул с кровати и прошел на кухню. Вдруг сильно захотелось выпить воды. Осушив залпом целый стакан, я открыл форточку, сел за стол и закурил.

Наши отношения с Наташей или Натой, как любила она себя называть, никогда не были ровными. А в последние два месяца стали настолько плохими, что не проходило недели, чтобы мы крупно бы не поссорились. О мелких стычках я даже и не говорю. Все же началось с того, что она вдруг неудержимо захотела выйти за меня замуж. А раз она чего-то хочет, то непременно постарается осуществить свое желание, какое бы нелепое оно бы не было. Как вот это.

В общем, ее напор оказался столь сильным, что однажды я не выдержал его и сказал, что согласен. Но когда мы на следующий день направились к ЗАГСУ, то у самых его гостеприимно распахнутых дверей меня настигло такое мощное ощущение надвигающейся катастрофы, что я остановился как вкопанный и сказал, что еще не готов к столь ответственному шагу.

Разразилась гроза с громом и молнией. На потеху собравшихся зевак мы едва не подрались. Завершилась же все эта сцена ее истошным, на всю улицу, криком, что я подлец и больше она меня никогда не хочет видеть После чего она побежала в сторону ближайшего метро.

Однако прошло дня три и однажды вечером, когда я наслаждался тишиной и покоем, раздался требовательный входной звонок. Так обычно извещают о своем появлении работники не безызвестных органов. Когда я, как законопослушный гражданин, повинуясь прозвучавшему сигналу, отворил дверь, то увидел Наталию. Он вошла в квартиру как ни в чем не бывало, приложила свои ярко накрашенные губки к моей щеке и сказала, что не сердится на меня.

Так она снова, не спрашивая моего согласия, вторглась в мою жизнь. И вот сейчас я уже курил вторую сигарету, так как не мог решить, что же мне с ней дальше делать? Не то, что я уж совсем мягкий человек, даже скорей наоборот, но сказать женщине, что она больше не нужна, выставить ее за порог, мне было не легче, чем забраться на высокую гору. И все же я понимал, что чем раньше я перережу соединяющую нас нить, тем лучше будет и мне и ей. Да и что она во мне нашла? На мой взгляд, Наталья вполне привлекательная особа, по своему не глупа и потому ей нет никакого смысла цепляться за такого человека, как я. Тем более ни денег, ни перспектив в жизни у меня нет никаких.

Вторая сигарета кончилась, я затушил ее и в этот же момент решил, что обязательно поговорю с Натальей. Ну если не сегодня, то уж завтра непременно. Пора срубить высохшую ветку со ствола своей жизни.

Пока же пора было отправляться на работу. При мысли о ней я поморщился. Вот еще одна головная боль, причем, неизвестно, которая из них сильней. Я работаю в одном спортивном клубе тренером по дзюдо. Когда я поступил в него, то дела там шли просто превосходно. От желающих заниматься богатых бездельников обоего пола не было отбоя. Хозяин заведения – мой старый знакомый отлично вел свои дела, и я получал весьма приличные бабки. Но через некоторое время с ним случилась глубокая метаморфоза, он неожиданно увлекся азартными играми: рулеткой, джек-потом и другими подобными удовольствиями. И стал просаживать все деньги, которые в поте лица зарабатывали ему его сотрудники. Он так сильно ушел в эту свою страсть, что забросил свои прямые обязанности. Это быстро сказалось на доходах, они стали стремительно катиться вниз, не дремлющие конкуренты стали переманивать клиентов – и теперь речь шла о закрытии спортклуба.

То, что дела катятся к такому исходу, я понял не сейчас. И начал подыскивать себе новое теплое местечко. Но оказалось, что в городе, где десятки тысяч безработных, не так-то просто найти подходящую работу. То, что предлагали мне, я воспринимал не иначе как издевательство. На такие деньги и ребенок ноги протянет, ни то что сильный, любящий вкусно поесть, хорошо выпить и поразвлечься мужчина. И вот теперь я со страхом ждал, когда мне скажут, что в моих услугах больше не нуждаются.

Я вернулся в комнату и стал одеваться. Наталья продолжала тихо похрапывать. Она любила ложиться рано и вставать поздно. Причем, иногда она вставала только для того, чтобы снова лечь. Пожалуй, только это сходство нас и объединяло, так как я тоже был, по крайней мере, в душе лежебока. Во всем остальном мы отличались друг от друга не меньше, чем животные разных видов. Да по большому счету мы и ими и были.

Я не стал нарушать ее сладкий сон и вышел за дверь. Я не выписываю газет, а потому не часто лазаю в свой почтовый ящик. Но сегодня я решил поглядеть, есть ли там что-нибудь интересное, так как не смотрел в его чрево не меньше двух недель.

На дне почтового ящика в кипе рекламных буклетов я обнаружил конверт. Я достал письмо. На нем крупными буквами была выведена моя фамилия. Я посмотрел на обратный адрес и удивился: отправителем выступала юридическая фирма, «Ляндрес и партнеры».

Я никогда и ничего не слышал о Ляндресе и его партнерах. Что им могло понадобиться от меня? Но вскрывать письмо было некогда, так как я уже сильно опаздывал. А повода уволить меня по причине нарушения производственной дисциплины я не хотел давать. Недавно с помощью такого нехитрого трюка был выставлен за дверь мой коллега. Хозяин избавлялся от лишних людей, как терпящие кораблекрушение от балласта. А быть балластом мне никогда не нравилось.

Дождь продолжал лить, и я помчался к остановке. Терпеть не могу носить над собой зонт, а потому приходиться мокнуть. Ну, уж такой я человек, если чего-то не по нутру делать, то меня не в состоянии заставить так поступать даже самая страшная угроза.

Я успел минуту в минуту. Но едва я вошел в зал, то почувствовал, что это мне не помогло. Обычно там тренировалось не меньше десятка человек, сегодня же он был абсолютно пустой. Если не считать хозяина клуба.

Взгляд, который он на меня бросил, не сулил мне ничего хорошего.

– Пойдем, – сказал он вместо приветствия, – надо поговорить.

Моего хозяина или, как я его называю, босса, зовут Василий Никитин. Мы пару лет служили в одном батальоне. Нельзя сказать, что были большими друзьями, но вместе много чего пережили, в том числе и потери товарищей по оружию. А это, хоть как-то, но сближает.

Мы прошли в его кабинет. Обычно он любил принимать посетителей, сидя в очень мягком черном кожаном кресле. Но сейчас он по-свойски сел на стол. Я занял место рядом на стуле.

– Вот что, Женька, не без некоторых усилий произнес он, и я, взглянув на него по внимательней, вдруг заметил, что Василий изрядно пьян. – Боюсь, но с сегодняшнего дня лавочка закрывается. У меня больше нет денег продолжать это дело. – Он попытался улыбнуться, но вместо улыбки на лице вырисовалась гримаса.

Я был готов, что однажды услышу эти слова, все к этому планомерно шло, но не сейчас, а чуть позже. И потому почувствовал растерянность и страх. Куда я пойду, на что буду жить? У меня нет никаких накоплений. Все, что я получал, я быстро спускал. Зато есть, пусть небольшие, но долги. Из каких средств я их буду отдавать?

– Я знаю, что виноват, – продолжил Василий, – но, понимаешь, я ничего не мог с собой поделать. – Он вдруг всхлипнул. – Эта игра захватила меня и вытрясла все, что у меня было, хуже любой женщины. Прости меня и не серчай.

Я молчал, так как не мог его простить и не мог не серчать. Я выполнял все его условия, работал, когда надо сверхурочно, выходил в выходные дни, а он вместо благодарности пустил меня по миру. Мне хотелось его ударить, и я едва сдерживал себя. Что касается слез, которые текли по его щекам, то они меня нисколько не трогали. Крокодилы, говорят, тоже плачут, когда перемалывают своими страшными зубами суставы своих жертв.

– Я тебе тут наскреб немножечко. Понимаю. этого мало, но ничего не осталось. Вернее осталось, только там, – махнул он куда в сторону. Впрочем, понятно, что под «там», он имел в виду казино, которые любил посещать.

Василий взял со стола конверт и подал его мне. Даже на ощупь было ясно, как там совсем мало денег. Мне хотелось швырнуть его ему в лицо, но, увы, я не мог себе позволить такие красивые жесты. Для них нужно иметь совсем другие доходы, чем у меня.

Я встал, находиться в его кампании мне было невыносимо.

– Может, выпьем напосошок, у меня остался отличный французский коньяк, – предложил Василий.

Он достал бутылку и рюмки и стал разливать по ним золотистую жидкость. Затем протянул мне мою порцию.

Я почувствовал, как волна гнева уже не умещается в моем теле и рвется наружу.

– Иди-ка ты со своим коньяком! – Я взял рюмку и плеснул ее содержимым ему в лицо. Он неожиданности он оступился и, споткнувшись о стул, растянулся на полу. Я же от греха подальше выбежал из кабинета.

Я шел по улице, не в силах успокоиться. По натуре я человек вспыльчивый, мне трудно удерживать свои эмоции в отведенные для них приличием рамки. И сейчас я просто весь дрожал от бешенства, не зная, куда и на кого его выплеснуть.

Внезапно я резко остановился. Я же совсем забыл о письме. А какая в нем таится пакость? А что еще можно ожидать мне в этой жизни?

Я разорвал конверт и стал читать текст, не в силах сдержать своего изумления. Там было написано следующее: мне предлагалось прийти в любое удобное для меня время в юридическую контуру «Ляндрес и партнеры» для урегулирования дела о наследстве.

Я несколько раз пробежался глазами по лаконичным строчкам. Что за наследство, насколько я знаю, все мои родственники – самая настоящая голытьба. И если кто-то из них и мог что-то мне оставить, то разве какую-нибудь рухлядь. И все же стоит заглянуть в эту юридическую контору. Тем более удобного для меня времени теперь у меня выше крыши.

Я взглянул на адрес конторы и снова удивился. Оказывается, она располагалась совсем рядом с моим прежним местом работы, всего-то нужно было проехать пару остановок на автобусе.

Я сел в автобус и через десять минут стоял возле нужного мне офиса. Это было солидного вида здание, которое внушало невольное уважение к расположенным внутри нее организациям.

Я отворил дверь, однако сразу же уперся в расположенный у входа пост охраны.

– Я в юридическую контору «Ляндрес и партнеры» – пояснил я охраннику.

– Ваши документы? – последовал ответ.

Я подал ему паспорт. Он стал сверять его с каким-то списком. К моему удивлению, он быстро обнаружил в нем мою фамилию.

– Проходите, – разрешил он. – Седьмой этаж.

Когда я оказался в помещение юридической фирмы, то невольно почувствовал некоторое волнение. Что ожидает меня через несколько минут?

Молоденькая симпатичная секретарша встретила меня ледяным взглядом и сухо произнесенным вопросом: «По какому делу я пришел?». Но едва она взглянула на полученное мною письмо, как тут же ее лицо преобразилось, на нем появилась любезная улыбка, словно она только что получила от меня щедрый подарок.

– Проходите, пожалуйста, в кабинет, Владимир Борисович вас ждет.

Владимир Борисович оказался пожилым мужчиной, с приятным, умным и немного хитроватым лицом. При виде меня на нем е появилась точно такая же любезная улыбка, как полминуты назад у его смазливой секретарши.

– Здравствуете, Евгений Викторович, а мы давно вас ждем, – приветствовал он меня. – Письмо с приглашением послали вам уже больше недели. Вы были в отъезде?

Мне стало неудобно говорить, что я просто не заглядывал в свой почтовый ящик. Поэтому я ограничился неопределенным междометием. Понимай, как знаешь.

– Извините, но я из письма ничего не понял. Какое-то наследство? Но я не жду никакого наследства.

Ляндрес неопределенно кивнул головой. Этот жест можно было воспринимать и как подтверждение моих слов и как их опровержение.

– Прежде чем начать наш разговор, я бы хотел убедиться, что разговариваю именно с тем человеком, которого мы искали. Можно взглянуть на ваш паспорт.

Я пожал плечами и протянул ему паспорт.

Ляндрес изучал его очень тщательно, как изучает эксперт подлинность купюры, внимательно вчитывался в каждую строку, периодически сверяя мои паспортные данные с теми, что были записаны в его бумагах. Наконец эта несколько подзатянувшаяся процедура подошла к концу, и я получил документ обратно.

– Это действительно вы, – констатировал с удовлетворением Ляндрес. – Теперь разрешите задать вам, Евгений Викторович, несколько вопросов. От ответов на них будет многое зависеть.

– Что зависеть, вы можете сказать.

На лице юриста появилась снисходительная улыбка.

– Потерпите немножечко. Я хочу, чтобы вы мне рассказали о своей семье?

– У меня нет семьи, я никогда не был женат.

– Этот факт зафиксирован в вашем паспорте, а так же в имеющейся у меня справке. Я имею в виду ваших родителей.

– Но они умерли.

– Это мне известно, прошу назовите их.

– Пожалуйста, – пожал я плечами. – Мой отец – Рунов Виктор Михайлович, моя мать – Рунова Валентина Владимировна. Я единственный сын в семье. Что еще вы хотите услышать?

– Известно ли вам что-нибудь о ближайших родственниках ваших родителей?

– У моей матери есть сестра, тетя Нина. Она не выходила замуж и детей у нее нет. Что касается отца, то у него был старший брат. Но он очень давно исчез, и я ничего о нем не знаю.

– Не припомните, как его звали?

– Кажется, Александром. Да, точно, именно так.

– Что ж, все верно, – снова сверился Ляндрес с какими-то документами. – Поздравляю вас, вы являетесь наследником имущества старшего брата вашего отца Александра Михайловича Рунова. Это следует из его завещания.

– Ничего не понимаю, – пробормотал я, – какого имущества, какого завещания. Выходит, он жив? То есть, нет, он был жив и умер?

– Разумеется, умер, иначе вы бы не имели право претендовать на его имущество. Если быть точнее, он не умер, его убили.

– Убили? Кто?

– Следствие пока не установило преступника.

– И где это произошло?

– Далеко, очень далеко отсюда. В К-ом крае.

Я невольно присвистнул.

– И в самом деле, далеко же его занесло.

– Вам известна история его жизни?

Я покачал головой.

– Только тот эпизод, из-за которого он ушел из дома.

В моей памяти внезапно воскрес голос отца. Эту историю он рассказывал мне неоднократно, и сейчас я даже слышал те интонации, с которыми он всегда говорил мне о том, что случилось много лет назад в их семье.

Брат был старше его на пять лет. Мой отец никогда не скрывал, что восхищался им и даже отчасти завидовал ему. Хотя они и были близкими родственниками, но характеры имели абсолютно разные. Мой отец был мягким покладистым и даже робким мальчиком, причем все его качества он сохранил почти в законсервированном виде до конца жизни. Саша же был, наоборот, очень независимым, своевольным, не терпящим над собой никакого принуждения. Именно эти качества его натуры и послужили причиной семейного конфликта.

Вскоре после того, как ему исполнилось семнадцать лет, он привел в дом молоденькую девушку и объявил, что намерен на ней жениться. Родители были категорически против этого шага и запретили ему даже думать об этом. Однако парень не согласился с таким вердиктом. Разразилась, сравнимая разве только с океанским тайфуном, ссора. Стороны не шли ни на какие уступки. Внезапно он в бешенстве закричал, что в таком случае уходит навсегда из дома. Родители не успели моргнуть глазом, как дверь за ним с шумом захлопнулась.

Он не пришел ночевать, не появился и днем. Так прошло еще пару суток. Сперва родители предполагали, что он живет у какого-нибудь своего товарища и были даже этому рады, так как, зная упрямый нрав сына, предвидели в случае его появления новые ссоры. Но когда прошла неделя, они забили тревогу. Стали обзванивать всех его друзей, но никто ничего о нем не ведал. Обратились в милицию, те объявили розыск. Однако истек месяц, а его следы так и не были обнаружены. Тело беглеца искали в реке, в других близлежащих водоемов, обшарили все больницы и морги, но безрезультатно. В конце концов, и наши доблестные милиционеры вынуждены были признать свое бессилие, а Сашу – пропавшим без вести. И до сего момента никаких известей о нем не поступало.

Эту историю я и поведал юристу. Тот снова кивнул головой, по-видимому, это был его фирменный жест.

– Мне в общих чертах известно, какие события произошли тогда в вашей семье. Но, как видите, ваш дядя не только не погиб, а весьма преуспел в жизни. – Ляндрес пристально взглянул на меня.

– И в чем же это выражается?

– Ну, хотя бы в перечне того имущества, которое вы унаследуете. Вам огласить?

– Ну, конечно, – сказал я, ощущая, как вдруг начали покалывать кончики моих пальцев.

– Согласно завещанию, вы получаете трехкомнатную квартиру в городе К. общей площадью 125 квадратных метров и дом в поселке Руновске общей площадью 450 квадратных метров. Кроме того, вам завещано 50 тысяч долларов. – Ляндрес прервал чтение и на секунду взглянул на меня, словно желая удостовериться, слушаю ли я его. Он еще мог в этом сомневаться, еще никого я не слушал с таким напряженным вниманием! – Вы так же получаете шестьдесят процентов акций компании «Северное сияние» Иными словами, вы становитесь ее фактическим владельцем.

Он замолчал, а я, воспользовавшись паузой, перевел дух. Пот выступил у меня на лбу. Говоря честно, я был так ошеломлен, что просто не знал, что и говорить.

Мне потребовалось несколько минут, дабы собрать вдруг разлетевшиеся в разные стороны, словно напуганные птицы, мысли. Все это время Ляндрес терпеливо ждал, когда я хоть немного успокоюсь. Вполне вероятно, что за свою долгую жизнь такие сцены он наблюдал неоднократно.

– Но это же огромная квартира и еще больше дом, все это стоит кучу денег. Он что был богатым человеком?

– Не просто богатым, а очень богатым, – уточнил Ляндрес. – Однако главная ценность наследства не в недвижимости, в акциях компании «Северное сияние».

– Никогда не слышал о такой компании.

– Она не афишировала себя. Да и от Москвы, надо признать, находится не близко. Но, насколько я могу судить по той информации, что располагаю, это действительно весьма процветающее предприятие. – Он замолчал, затем с каким-то особым выражением взглянул на меня. У меня есть знакомые брокеры, мои клиенты. Я у них спросил, сколько может стоить на рынке такой пакет акций компании вашего дяди. И они мне сказали, что не меньше двух миллионов долларов. А то и побольше, все зависит от того, когда и как продавать.

У меня само собой отпала челюсть, а на лице, по-видимому, выступило такое странное выражение, что Ляндрес посмотрел на меня с явной тревогой.

– С вами все в порядке, может дать вам воды?